Трое в подземелье - Александр Рыжов

– Ну, вот! Я ж говорю: делов осталось – раз плюнуть.

Однако Вилли ещё пришлось потрудиться. Выскочившая пластинка освободила сразу несколько полей внутри углубления, тем не менее головоломка по-прежнему сопротивлялась. Вилли ещё с минуту старательно пыхтел над ней, прежде чем одну за одной вытащил все оставшиеся детали. Последней – ту, золотую, которую Ульяна считала отмычкой.

Так считал и Вилли. Он вставил пластинку в щель, и крышка шкатулки приподнялась на пружинках. Ещё раз щёлкнуло. Люсьен мартышкой, выхватывающей у соперницы банан, подскочил к брату и завладел ларчиком. Медлительный Вилли даже спохватиться не успел.

Спохватилась Ульяна. Теперь, на финишной прямой, ею овладел чисто спортивный задор, и она не собиралась за здорово живёшь уступать первенство. Люсьен, держа правой рукой дно шкатулки, левой приоткрыл крышку пошире и увидел на дне ящичка длинный блестящий ключ, каким обычно открываются висячие амбарные замки. В следующий миг ключ оказался у Ульяны.

– Отдай! – У Люсьена от такого коварства даже слёзы на глаза навернулись. – Отдай, поганка!

– А ты разиня! – Ульяна показала ему язык. – Нечего было шкатулку хапать.

– Это я её из ямы вытащил! Вы, небось, в воду не полезли, а я до сих пор как хлющ мокрый…

– Зато мы с Вилькой её открыли! Ты бы сто лет дыню свою чесал, и ничего бы у тебя не получилось.

Она подбежала к стене, по которой сползал солнечный луч. Найти отверстие было уже сложно.

– Вилли, посвети мне!

Вилли поднёс факел. Ульяна глазами и пальцами прошерстила неровности стены, нашла дырку, на которую в полдень указывал перст Гелиоса, и вставила туда ключ. Всё было проделано быстро и без малейшего намёка на нерешительность. Так же уверенно Ульяна повернула ключ в скважине. С направлением угадала – он повернулся легко, и в стене что-то громыхнуло – так освобождается тяжёлый засов.

– А дальше? – На губах у Люсьена запузырилась слюна. Он готов был наброситься на эту стену, скрывающую от него сокровища тамплиеров (или ещё чьи-нибудь, неважно), и разгрызть её, как песочное печенье, лишь бы скорее получить доступ к тайнику.

Они думали, что дверь отъедет сама или провалится, как в Часовне влюблённых, но вместо этого из стены на каких-нибудь полтора-два сантиметра выдвинулся камень правильной, как у кирпича, формы. Люсьен, видя, что без крепких рук не обойтись, и втайне радуясь, потянул за него и вытащил из проёма, в котором обнаружилось железное колесо, подобное тем, какие используют, чтобы перекрыть струю воды в гидронасосных установках. Люсьен взялся за колесо обеими руками и плавно крутанул.

Вот теперь дверь дрогнула и стала, словно на роликовых направляющих, откатываться вбок.

– Как в «Индиане Джонсе»! – прошептал Люсьен, раздувавшийся от эмоций, точно мыльный пузырь от воздуха.

Дождавшись, когда дверь отъедет и замрёт, Вилли посветил факелом внутрь ниши. Ниша была если не с комнату, то, по крайней мере, с санузел, только вместо стульчака и ванны в ней стоял кованый сундук.

– Пиратский! – захлебнулся восторгом Люсьен.

Кто бы спорил! Сверху и спереди – следы от сабель и палашей, оспины от пуль, на выпуклой крышке – устрашающие каббалистические знаки, которые не прочёл бы сам Нострадамус. Эдакий сундук да чтоб не был пиратским!

– Открывай, – предложил Вилли.

– А почему я? – оробел Люсьен совсем некстати.

– Ты же все мозги нам проел этим кладом. Вот тебе сундук, в нём, наверное, клад и есть. Открывай.

Люсьен тронул крышку. Ему пришло в голову, что сундук обязательно должен быть закрыт на дюжину запоров – кто ж оставляет ценности в открытом вместилище?

– Открывай! – торопила Ульяна, испытывая нестерпимый нервный зуд. – Или я сама открою.

Вопреки законам жанра, сундук оказался незапертым, и крышка откинулась от первого же толчка. Вилли просунулся с факелом в самую нишу, чтобы ничего не пропустить. В сундуке, просторном, как багажник очень крутого автомобиля, что-то лежало, прикрытое белым полотном.

– Сокровища?

Люсьен потянул за уголок полотна, и вдруг оно зашевелилось. Собралось складками, расправилось и начало горбом подниматься из сундука.

Кладоискатели попятились. На память Ульяне пришёл детский мультик про кота Леопольда, который обрядился привидением и до смерти напугал доставучих мышей. Он точно так же вылезал тогда из сундука, облачённый в простыню…

Полотняный горб стал высотою в рост человека и весь как бы распахнулся. У него появились руки, ноги, голова.

Человек в белом. Белый комбинезон, белые перчатки, белые ботинки. Белая маска, скрывающая лицо. Длинная рука взлетела кверху, и в ней сверкнул топорик с белой рукояткой.

– Белый Спелеолог!

в которой наступает долгожданная, но для иных весьма обидная развязка

Легендарный хранитель подземелий вылез из сундука и с грацией леопарда, чуть приседая, стал подкрадываться к юной троице, которая, отступив через весь каземат, прижалась к противоположной стене. Топорик то взмывал над головой Белого Спелеолога, то опускался. Вот-вот должно было произойти ужасное и непоправимое…

– У вас шнурок на ботинке развязался, – прозвучал в страшную минуту голос Вилли.

И так он это спокойненько произнёс, что Люсьен, которого объяла трясучка, перестал дрожать и уставился на обувь призрака.

Белый Спелеолог опешил. Прекратил размахивать своим томагавком, сунулся инстинктивно к ботинкам.

– Я пошутил, – сказал Вилли и задал неожиданный вопрос: – А топорик у вас картонный или из папье-маше?

Белый для острастки (или для того, чтобы вернуть себе уверенность) замахнулся на смельчака, но Вилли остался невозмутим и продолжал допытываться:

– А как вы сюда попали? Тем же путём, что и мы, или здесь другой выход есть? – И сам себе ответил: – Должен быть. Иначе вы бы всю пещеру изгваздали, пока свою бутафорию затаскивали.

– Какую бутафорию? – Люсьен ничего не понимал и смотрел то на Вилли, то на Белого.

Последний предпринял новую попытку напугать чужаков – нечеловечески взвыл, заухал, как филин, захохотал, вращая зрачками широко раскрытых глаз. Вилли ответил ему куда более естественным и добродушным смехом:

– Вам надо было ещё цепи надеть, чтобы лязгали. И получилось бы, как…

– …как в рассказе про кентервильское привидение, – закончила Ульяна и обратилась к Белому: – Игра сделана, дядя. Кончай придуриваться, я тебя узнала.

Плечи Белого Спелеолога опустились, и в своём экстравагантном одеянии он стал похож на грустного клоуна. Отбросив топорик, который с лёгким стуком упал на пол, он стащил с головы капюшон, затем маску и предстал перед Ульяной, Вилли и Люсьеном самим собой – Потапом Васильевичем Печориным, Ульяниным дядей, выдумщиком и коммерсантом, руководителем одного из самых оригинальных в стране (а то и в мире) предприятий.