Зона невозврата - Шон Блэк

Она взялась выкладывать на стол всякие там штаны, трусы, майки. Рипер в первую очередь развернул пару неформальных сорочек.

– С длинным рукавом. Шикарно.

Примерно то же носили в суде «арийские братья» – типа как в офисе, но с элементом игривости, как у каких-нибудь чудаковатых компьютерщиков.

– И ничего синего, – со значением добавила Ченс. – Тебя, наверное, от него уже воротит.

Рипер одним глотком вытянул остаток пива.

– Ты права. Так, сейчас прыгаю в душ. А потом примерю что-нибудь из этих обновок.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату.

В комнате на минимуме звука работал телевизор. По совпадению, шла как раз прямая трансляция со ступеней обгорелого Медфордского суда. Репортаж вела блондинка-подружка этого сучары Лока – кажется, Кэрри, или как там ее.

– А ну-ка сделай погромче, – оживился Рипер.

Ченс подхватила с кресла пульт и вывела громкость почти на максимум.

Подруга Лока на экране держала связь с кем-то в студии.

– Пока власти на вопросы отвечают неохотно, но есть мнение, что группа, совершившая прошлой ночью, пожалуй, самое жестокое и дерзкое нападение за всю историю Америки, несет ответственность и за гибель федерального агента Кеннета Прэйджера, а также за два последовавших взрыва в зданиях суда в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско.

– Кэрри, позвольте вас на секунду прервать, – перебил крендель в студии. – А у властей есть представление, кто эти люди?

Подруга Лока покачала головой.

– Уверенности пока нет. Но, судя по тактике и уверенности действий, эти лица хорошо вооружены и представляют собой большую опасность. Не исключено также, что они имеют боевой стаж.

Рипер, ликуя, пригасил кнопкой звук.

– Ба-бах! Большой взрыв! Вертолет! Взвод автоматчиков! Давайте, ребятки, раздувайте свой костерок.

Он вернул звук обратно.

– …понятно, что нас ждет в эти ближайшие часы и дни: череда самых крупных облав и обысков, которые когда-либо имели место на территории США.

– По моему замыслу, – выключая телевизор, сказал Рипер, – с поиском меня, убогого, они еще наплачутся. Кровавыми слезами.

– А что ты замыслил? – настороженно спросила Ченс.

– Святую войну, – торжественно провозгласил он. – Такую, чтобы кровь текла по улицам потоком. Чтобы шестьдесят восьмой[23]в сравнении с этим казался детским утренником.

Фургон утащили на экспертизу. Теперь лишь четыре слитка расплавленной резины от шин помечали прямоугольник, на котором погибла Джалисия Джонс. Вокруг надломанных бурей деревьев валялись стреляные гильзы и осколки битого стекла. Здание в целом осталось невредимым, хотя и в заметных шрамах от событий минувшей ночи. В окнах без стекол ветер шуршал обвисшими жалюзи; сажные языки тянулись по наружным (некогда белым) стенам там, где их лизали огни небольшого пожара.

Были здесь и СМИ – еще в большем количестве, чем накануне, – расположившись напротив здания суда целым стойбищем, от биотуалетов до мобильных штабов, автономных спутниковых антенн и передвижных продакшн-студий. В том становище Лок видел и Кэрри: без единой минуты сна, держась на адреналине прошлой ночи, она что-то вещала перед камерой. Лок в сопровождении Коберна зашел обратно в вестибюль. Перед этим он выходил наружу лично засвидетельствовать рассвет, явивший себя миру после бурной во всех смыслах ночи.

Вдвоем они прошли до лестницы к предпоследней двери, за которой располагалась основная зона содержания заключенных. В здании уже суетились строители, отсеивая обломки и ставя мощные крепежные подпорки в тех местах, где произошел частичный обвал кровли и межэтажных перекрытий. Там же разгуливали криминалисты, смешиваясь или стоя обособленными кучками, за разговором скрывая элементарную нерешительность, с чего бы начать в этой неразберихе, где черт ногу сломит. Это ведь вам не классическая сцена преступления где-нибудь в будуаре, где один-единственный волосок или отпечаток на фужере может вывести на след обходительного, светских манер обольстителя-убийцы. Здесь налицо грубая, наглая, вызывающая в своей дерзости бойня с похищением заложника – тактика, подражающая отвязным вылазкам отморозков вроде талибов.

– Они здесь, – коротко сказал Коберн, кивая на дверь слева. – Предупреждаю: зрелище нелицеприятное.

Лок пожал плечами. Вид Тая, подстреленного на тюремном дворе, или обугленный труп Джалисии, пеньком торчащий в полыхающем фургоне, – зрелище тоже не из разряда комедийных. К нелицеприятностям Лок привык. С ними и вел борьбу. Особенно нелицеприятными в ней были поражения.

А именно так все сейчас и выглядело. Рипер обставил их всех, и именно он, предвкушая события, решил чересчур не напрягаться и не забегать вперед своих чаяний. Можно называть это чутьем нутра или шестым чувством, но он верно угадывал, что именно здесь главное. А главное здесь ум, просчитывающий наперед весь расклад, но действующий при этом осмотрительно и исподволь, а не явно, чтобы все было на виду. Словно некое подводное течение, от которого все начинает неуловимо смещаться – Лок смутно почувствовал это уже с той минуты, как Джалисия показала ему видеокадры с Прэйджером. Тогда до него дошло, что все они – и она, и Коберн, и Тай, и сам Райан – оказались затянуты в некие тенета. Чувствовал он и то, что конечное исчезновение Рипера – это на самом деле не конец, а скорее начало чего-то. Что-то еще неминуемо должно произойти.

– Готовы? – еще раз спросил Коберн и, не дожидаясь ответа, толкнул изрешеченную пулями дверь.

– Готов, – запоздало ответил Лок, делая шаг в набрякшую кровью зону, куда на время суда упекли шестерых «арийских братьев».

– Желание Джалисии в конце все-таки исполнилось, – мрачно усмехнулся Коберн, пока Лок вбирал в себя картину этого побоища.

У задней стены общей камеры, спутавшись конечностями, кучей валялись трупы злосчастных «арийцев». Пол матово поблескивал от запекшейся крови. Здесь же на корточках сидел фотограф-криминалист, запечатлевая сцену для потомков цифровой камерой. Даже не столь ранней стадии тела уже начинали пованивать.

– Кто с мечом пришел, от меча и ушел, – чуть ли не с уважением произнес Коберн.

Лок не торопясь разглядывал головы с отверстыми ртами, равнодушно или, наоборот, изумленно стекленеющими глазами. Даже если камеру обработать автоматной очередью, на это бы ушли драгоценные секунды. Месть – мотив чересчур уж щепетильный для таких, кто связан с Рипером. Особенно в таких стесненных обстоятельствах.

– К тому же мертвые неразговорчивы, – невзначай проронил Лок, подступаясь поближе и пересчитывая лежащих.