Ты прекрасна! - Киран Крамер

Прошло двадцать минут – двадцать долгих, полных мучительной агонии минут, но ничего не изменилось. Даже наоборот – он проникся откровенной ненавистью к тексту.

Бо тяжело вздохнул и перевернул страницу. Проклятье, что же не так с этой глупейшей слезливой историей? Он понятия не имел. И, следовательно… «Пожалуй, надо сменить обстановку», – решил Бо. Да он выполнит поручение Лейси и Майка и отправится на маяк, чтобы взглянуть на ее родителей. И заняться серфингом. А также полежать на солнце. Возможно, поиграет с детьми, поговорит с Дики и обменяется шутками с Лейси. Но главное – узнает хоть что-нибудь о ее матери и отчиме.

Но ведь его не приглашали! Лейси знала, что он свободен, но отправила его в магазины, и это означало…

Он расправил плечи и решил, он все равно туда поедет. И ему плевать, ждут его или нет. Ведь это и его маяк тоже, не так ли?

Ключи от «сааба» лежали в кармане. Бо встал, спрятал сценарий в карман и вышел из трейлера. Вскоре он выполнил поручения Лейси, добавив одну покупку от себя – симпатичненькое бикини. Он надеялся, что угадал размер.

Но ни занятость, ни мысли о Лейси не могли отвлечь его от сценария. Он должен был во что бы то ни стало решить эту проблему!

Подъехав к маяку, Бо остановился возле скромного трейлера. Около дома не было никого.

Он прервет их ленч. Что ж, ничего страшного. Он очарует всех присутствующих и одновременно получит заряд адреналина, увидев Лейси.

Когда Бо открыл дверь, Джордж сидел у порога, словно египетская статуя. При виде нового человека он не шелохнулся – только один раз моргнул. Лейси и ее подопечные сидели за столом. Увидев Бо, она тотчас положила свой сандвич на тарелку и встала, отодвинув стул. На ее лице отразилось смущение. Дети же смеялись и переговаривались. Миниатюрная худощавая женщина с почти бесцветными волосами, стянутыми на затылке в тугой пучок, с изумлением, воззрилась на вошедшего; ее рука с сандвичем замерла у рта.

Неужали она – мать Лейси? Бо не мог в это поверить. Женщина была совершенно бесцветная – словно черно-белая фотография. В дочери не было ничего от нее. Рядом с ней сидел мужчина с прилизанными, явно крашеными волосами и тяжелой челюстью. Он молча уставился на Бо, не переставая жевать.

– Всем привет. – Бо широко улыбнулся, не чувствуя ничего, кроме злобы на весь мир.

– Это мистер Уайлдер! – хором объявили дети.

Далее должны были следовать возгласы ликования, но, увы…

Дики же хихикнул и проговорил:

– Разве это не моряк, вернувшийся домой? – Он взглянул на мать Лейси. – Вы его знаете? Посмотрите внимательно! Ведь все знают, что он закончил военно-морскую академию и служил в Афганистане.

– Я даже в колледже не учился, Дики, – сказал Бо. – И не участвовал ни в одной войне. Но зато играл межгалактического пилота.

– Да-да!.. – оживился отчим Лейси. – Вы спасли мир в «Силе Зодиака». И вас там звали коммандор…

– Бриттон его звали, – вмешалась Лейси. Она выразительно взглянула на Бо. – Я вас не ждала.

Ну и что? Главное – она помнила его имя в том фильме. Это был очень большой блокбастер, а она запомнила именно его имя. Приятно.

Казалось нелепостью, что он старался произвести на нее впечатление, но как-то так получилось… А ведь обычно было наоборот – старались произвести впечатление на него.

– Хотите сандвич, мистер Уайлдер? – вежливо спросила Лейси.

Бо пожал плечами.

– С удовольствием. Но я возьму сам. Садитесь и ешьте.

– Я уже поела. – Она вытерла руки салфеткой. – Вы предпочитаете ветчину или индейку?

Что это она с ним так почтительна? Плохой знак. Во всяком случае, ему это не нравилось. Совсем не нравилось.

– Индейку, пожалуйста.

Бесцветная женщина взирала на дочь с явным любопытством.

– Шина… – Лейси взглянула на нее в упор. – Это мистер Бо Уайлдер. Уолт прав. Он кинозвезда. Сейчас он снимается в «Цветах от сердца». Бо, а это моя мама Шина и ее муж Уолт Реней.

Шина кивнула.

– Здравствуйте, мистер Уайлдер.

Надо же! Заговорила все-таки! А он-то думал, что она так и не раскроет рта.

– Добро пожаловать в Индиго-бич. – Бо улыбнулся излучая очарование (его правильно воспитали). – Прошу вас, мистер и миссис Реней, пожалуйста, называйте меня прос-то Бо.

Мистер Реней покачал головой и пробормотал:

– Не могу поверить… Настоящая знаменитость за одним столом с нами. – Он улыбался, но его глаза оставались холодными и внимательными. – Лейси, дай мне пива, если есть. А если нет – пошлю Генри принести несколько банок из трейлера. – Он подмигнул Бо. – Приходится постоянно напоминать, кто тут главный.

Бо подошел к холодильнику и достал пиво.

– Ловите, – сказал он и бросил банку Уолту. Тот поймал, но с трудом. – Лейси в данный момент занята, а Генри еще рано иметь дело с пивом, – спокойно пояснил Бо. Ему приходилось встречать таких самцов, как этот Уолт. Такие людишки неизменно раздражали его – ужасно раздражали.

Шина уставилась в пол. А Лейси замерла с приоткрытым ртом. На секунду воцарилось молчание, которое нарушил Уолт.

– Ты мне нравишься, приятель, – сказал он. – Это я тебя так проверял.

Бо не рассмеялся. Зато громко – и совсем не по-доброму – фыркнул Дики.

– А мне нравишься ты, Уолт, – заявил старик. – В тебе есть что-то злое.

Бо заметил, что Дики цедил слова сквозь зубы.

– Мама, мы с Бобом и Кэррол можем встать из-за стола? – неожиданно спросил Генри сидевший по правую руку от Шины.

– Да, конечно, – кивнула Лейси. Она налила Дики стакан молока, потом взглянула на детей. – Поиграйте пока на берегу. Только будьте перед окном, чтобы я вас видела.

Дети ненадолого задержались, чтобы погладить Джорджа, после чего ушли. Бо отметил, что Шина не выразила никакого сожаления по этому поводу. Неужели она не любит внука? Она ни разу не обняла его, ни разу не поцеловала и даже не сказала что-то вроде «Веди себя хорошо, милый». Впрочем его мать была такой же. Бедный Генри…

– Ваш сандвич готов. – Лейси передала Бо тарелку. Ее губы были плотно сжаты. Черт возьми, что происходит?!

Бо расположился напротив Шины и Уолта, чтобы иметь возможность сверлить его холодным взглядом. Пусть чувствует себя неловко. Он воплощал собой худший из голливудских типажей времен линии Мейсона-Диксона[13]. Дружелюбные вежливые южане, обладавшие умом и здравым смыслом – а таковыми были практически все южане, которых Бо знал, – не имели ничего общего с таким… индивидом.