Чернее черного. Пепельный рассвет - Александр Конторович

Просовываю.

Пальцы, пробежав по холодному шершавому камню, натыкаются на некое инородное тело. Толстый обрезиненный кабель заканчивается массивным набалдашником. Откидываю его в сторону. Под ним обнаруживается кнопка.

Нажатие.

Отпускаю и считаю до пяти.

Еще раз нажимаю, удерживая кнопку в нажатом положении.

Раз, два, три…

На четвертой секунде она толкает мой палец.

Так, первый этап пройден.

Закрываю крышку и нагребаю листву, маскируя щель.

Теперь у меня есть полчаса, чтобы дойти до точки.

Дорога метров через триста сворачивает в сторону. Когда-то на дороге была развилка, от нее осталась узкая, заросшая со временем просека, уводящая в глубь леса. На этой развилке стоял дом.

Собственно говоря — и сейчас стоит. То, что от него осталось. Две уцелевшие кирпичные стены и массивный фундамент из валунов.

Дом строили давно и основательно. Надо думать, было тут что-то любопытное — куда-то же вела эта просека?

Кто-то что-то там делал. А жили — здесь. Или, по крайней мере, останавливались. Но закончилась работа, и люди ушли. Дом остался. Стоял и тихо умирал, всеми брошенный. Покосились стены, и упали вниз сгнившие стропила. Обвалилась крыша.

Протискиваюсь между стеной и обломками. Проход узкий, иду боком, царапая по стене прикладом автомата.

Тупик — дальше идти некуда, стены сходятся углом. А над головою торчит остаток чудом уцелевшей крыши. Правда, если внимательнее приглядеться, видно, что уцелел данный фрагмент потому, что основательно укреплен.

Но, так или иначе, здесь сухо, вода в этот уголок не попадает. Пол немного приподнят — по проходу не затечет. Сверху не зальет, разве что ветром брызги забросит.

Провожу рукой по стене. Она шершавая, сложенная из валунов. Ощупав пальцами неровности кладки, толкаю от себя один камень. Он, естественно, никуда не выпадает, но проворачивается на оси. Сую руку в образовавшееся отверстие. Вот он — кабель!

Тяну за него, и на свет божий появляется толстый набалдашник. Снова повторяю операцию по снятию крышки.

Передо мною цифровая панель с кнопками. Нажимаю две крайние нижние кнопки — на панели загорается огонек светодиода.

Жду.

Через несколько секунд огонек тускнеет — набираю комбинацию цифр.

Шесть, девять, пять.

Ответное подмигивание огонька — комбинация прошла.

Один, девять, шесть.

Частое моргание огонька!

Четыре.

Светодиод тухнет — пароль принят, никто не изменил его со времени моего последнего посещения. Убираю пульт назад и возвращаю на место булыжник. Повернувшись назад, осматриваю проход. Сейчас в нем должны отключиться датчики. Система сконструирована таким образом, что, если бы сейчас за моей спиной стоял бы еще кто-нибудь… в общем, здесь бы и похоронили всех, даже и засыпать могилу не надобно — наверняка взрывом завалило бы и стены.

Проходит минута.

Что-то щелкает за стеной, и она отступает внутрь, открывая узкий проход. Протискиваюсь туда — в тамбуре загорается тусклая лампочка. Все правильно — со стороны такой свет почти незаметен.

Пол ощутимо проседает под ногами, это датчик веса, еще одна мера защиты — сюда может войти только один человек. Еле слышно шипят домкраты, задвигая за моей спиной массивную плиту двери.

Щелчок — свет загорается ярче. Перед моим лицом виден щиток, открываю его и набираю на кодовой панели слово — «Мурзик». Надо думать, тот, кто эту систему программировал, был любителем домашних животных.

Ничего не происходит, и, повернувшись влево, толкаю от себя ручку двери — она послушно распахивается. Все, система меня опознала как своего, можно идти дальше.

Собственно говоря, идти тут особенно некуда — вот спускаться… да, это надо.

Один марш, второй, третий…

Вот и конец пути — массивная стальная дверь. Дальше хода нет.

Знакомая панель набора, снова кошачье имя — щелчок замков.

Все!

Я на месте.

Обстановка здесь вполне спартанская — ничего лишнего. Парочка вмурованных в пол железных кресел с кожаными подушками. Кресла стоят перед большим полукруглым пультом. Он в рабочем состоянии, сквозь слой пыли подмигивают огоньки светодиодов на панелях.

Смахиваю рукавом пыль с одного из кресел, ставлю в угол автомат. Тут уже некого опасаться — пройти через систему обороны бункера, не потеряв при этом под сотню человек, — дело совершенно безнадежное. Лес наверху нашпигован минами и еще всяческими мне неизвестными сюрпризами.

Поворот тумблера — экран компьютера передо мною приветливо подмигивает.

«Введите код доступа».

Да не вопрос…

«Минуточку».

Собственно говоря, я никуда и не тороплюсь.

«Система готова к работе».

Вот и хорошо.

«Вывести список на экран?»

А зачем же я сюда добирался, позвольте спросить?

«Распечатать файл? Записать на диск?»

Записать, даже и в двух экземплярах.

Из ящика стола достаю упаковку DVD-болванок. Выбираю две и поочередно скармливаю их дисководу. Компьютер послушно гудит, и через некоторое время передо мною лежат два диска.

Вот так…

Именно сюда я тогда и доставил копию своего отчета. Пришлось применять всевозможные хитрости, чтобы каким-то образом исчезнуть из поля зрения сопровождающих. Явных — тех, кого я уже успел к тому времени неплохо изучить, и тайных — о которых ничего не знал, но предполагать их присутствие должен был в любом случае. Однако же где-то что-то не срослось… Не знаю, кем был тот неудачливый парень, шедший по моим следам. Вполне возможно, что и совершенно обыкновенным прохожим. Просто не вовремя решившим срезать путь. Вот и срезал… Разглядывая то, что осталось после подрыва замаскированной мины, я только головою покачал — на такие штуки устроители бункера явно не поскупились.

— Запомните, майор, — мой собеседник прошелся по кабинету. — Это сооружение вы можете и должны использовать только для одной цели — оставить там копию своего отчета.

— Понятно.

— Вы получите код доступа к системе управления бункера. Это естественно, ибо иначе не сможете сделать там ничего — компьютер просто не откликнется на ваш запрос. Но не нужно там ничего перенастраивать или изменять — последствия могут быть непредсказуемыми. В том числе — и для вас самого. Это ясно?

— Так точно.

— Не тянитесь — я все же не военный человек. Просто я хочу, чтобы между нами не осталось никаких неясностей.

— Я понял.