Государство Печали - Мелинда Салисбери

Как? Одно дело говорить о переменах, но как она все это осуществит?

Она плюхнулась в платье, полная эмоций, и вызвала возмущенный писк швеи. Печаль повернулась к ней.

— Что думаешь об этом платье? — спросила она. — Только честно.

Она смотрела то на Печаль, то на Иррис, словно переживая, что это проверка, а потом сказала:

— Вы правы. Оно старомодное.

Печаль кивнула.

— Ты любишь одежду? Моду? Знаешь, что модно в других странах? Ты ведь должна знать, что сейчас носят.

Швея замерла с большими глазами.

— Все хорошо, — сказала ей Печаль. — Тебя не накажут.

Девушка заговорила робко, но ее уверенность росла, ее расслабила ее тема.

— В Скаэ и Сварте моды нет. Они все еще носят одежду в старом стиле. Но там дело в климате. В Нирссее и Астрии предпочитают скромность у женщин. Но в Рилле и Меридее… я видела рисунки… — она умолкла, понимая, что сказала слишком много.

— Пронесенные рисунки? Не переживай, это не обман, обещаю, — поспешила сказать Печаль. Так и было. Ее восхищало, что она, Шевела и Шенай, а еще эта девушка утраивали маленький бунт, преследовали свои страсти в тайне. Печаль надеялась, что так было во всем Ранноне, что молодежь искала знания и радости, которые запретил Харун. Так ей будет проще, если молодое поколение уже начало закладывать фундамент для возвращения Раннона к жизни. — Так ты их видела?

Швея кивнула.

— Хорошо. Ты можешь связаться с теми, кто их тебе принес? Узнать, что там сейчас в моде?

— Я уже знаю, — тихо сказала швея.

— Тогда ты сможешь адаптировать их? Сделать новые дизайны?

Виноватое лицо девушки показало Печали, что она уже это делала.

— Как тебя зовут? — спросила Печаль.

— Инес.

— Инес. Думаешь, за неделю ты сможешь сделать мне новые платья по своим рисункам?

— За неделю? — девушка была в ужасе. — Только ткань ждать вдвое больше, а еще выкройки, сшить…

Сердце Печали сжалось.

— А если переделать эти старые платья? — сказала Иррис. — Ты можешь перекроить их, используя наш дизайн? Все же основа у них похожа: юбка и корсет. И в сундуках полно старых вещей хорошего качества на чердаках Летнего и Зимнего дворцов. Мы можем послать за ними, может, у тебя есть друзья, что помогут? Вам заплатят, конечно. Может, даже возьмут на работу в будущем.

Инес посмотрела на платье Печали.

— Да, — сказала Инес. — Думаю, я смогу.

— Вот так, — Иррис сказала Печали. — На бал пойти ты сможешь.

Радуясь, что проблема с платьем была решена, а со знаниями молодежи нагонять будет не так сложно, Печаль начала открывать другие свертки.

Она была рада, обнаружив письма от двух бывших послов — Стиле из Сварты и Магнита из Меридея, они спрашивали, как она, но она читала между строк достаточно, чтобы знать, что они предлагали вернуться как послы, если она будет канцлером. Она передала письма безмолвно Иррис, так прочитала их и с пониманием посмотрела на Печаль.

Последним был деревянный ящик, склеенный воском, и она поставила его на столик и убрала ножиком для писем воск с крышки. Иррис пошла к ней.

— Что там? — спросила она у Печали, терзающей швы.

— Без понятия. Если там есть записка, она внутри, — сказала Печаль.

Она поддела ножиком крышку и надавила.

Девушки тут же отпрянули, зажав ладонями лица от вони, что поднялась из ящика. Мясной запах, слащавый и сильный.

Мертвый.

Печаль прижала рукав к носу и рту и заглянула внутрь.

Там был какой-то зверь, она увидела мех и лапку с коготками.

— Не трогай. Я позову Лувиана, — Иррис убежала из комнаты, оставив Печаль с ящиком. От еще одного взгляда ее стошнило. Кто бы так поступил с ней?

Лувиан написал Шарону, требуя узнать, кто отправил мертвого котенка — так он определил это с серым лицом и сжатыми в тонкую линию губами — Печали, решив, что он должен был сперва побывать в Зимнем дворце. Иррис была убеждена, что это Мэл или Веспус от лица Мэла, и она отдельно написала Шарону, предложив это.

Печаль никому не писала, ей все еще было плохо от факта, что кто-то мог так жестоко обойтись с животным, еще и отправить ей. Ее догадки были, что это Бальтазар или Мирен Лоза, но она держала их при себе.

Шарон ответил, что ящика не было в Зимнем дворце, что он сам наблюдал за отправкой сундуков и писем ей, и там больше ничего не было. Он заключил, что ящик добавили, когда коней меняли в пути, и сказал, что уточнит.

Лувиан спросил у Печали, была ли она уверена, что это назначалось ей, и Печаль сказала ему, что это никому не назначалось, просто его добавили к ее почте. Она на миг взбодрилась, вспомнив это — может, то было не для нее — но Лувиана это не устроило. Он стал тревожнее. И это не отменяло факта, что невинный зверек был убит.

— Или это была шутка, — сказала она, чтобы убедить себя, а не Иррис и Лувиана. — Или это предполагался питомец?

Но ящик был запечатан. Плотно. Говоря это, она знала, что хватается за соломинки.

— Теперь я буду открывать твою почту, — сказал Лувиан. — Больше так не будет.

Шли дни, а Печали все еще было не по себе. Кто-то намеренно отправил это, чтобы запугать ее или предупредить. Кто-то для этого ранил котенка. Она пыталась, но не могла перестать думать об этом, особенно ночами. Она не могла перестать видеть ящик, представлять боль и смятение бедного существа. Она терзала себя мыслями, был ли он жив, когда попал в коробку, или его убили раньше.

Ночь за ночью она лежала в постели, слушала, как золотые обезьяны прыгают по крыше, крича друг другу, а потом засыпала и представляла, что это коты пришли за мертвым другом. Она просыпалась и смотрела во тьму до восхода солнца.

В ночь перед презентацией Иррис предложила ей выпить снотворное, которое она использовала на отце, и Печаль согласилась, злясь, что не подумала об этом раньше. Она не могла быть медленной или сонной на выступлении.

Когда она проснулась, не сразу поняла, что еще темно, что она не должна была проснуться. А потом услышала шум над ней, поняла, что это ее и разбудило. Обезьяны.

Стук за дверями балкона, и Печаль тихо застонала. В саду были десятки деревьев, они не могла играть там, а не на ее крыше?

Дверная ручка тихо зашумела, и волоски на теле Печали встали дыбом. Это были не обезьяны.

Кто-то пытался пробраться к ней.

Она миг она подумала, что это Расмус простил ее, этого хватило, чтобы она села и попыталась сморгнуть пелену снотворного. Ее ладонь потянулась к лампе у кровати, пальцы искали включатель.