Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь - Ричард Лоув

Каждая служебная собака обучена обнаруживать поведение, связанное с определенными позициями на шкале аутизма, – самостимулирующее (или «стимулирующее») поведение, включая раскачивание, хождение по кругу, хлопанье руками, удары по себе, удары головой, – «Коба обычно позволяет мне качаться, но, если я начну бить себя по ногам, он запрыгнет мне на колени или носом оттолкнет мою руку». При этом тренировка включает учет дополнительных условий, таких как симптомы, которые проявляет Наоми, когда слышит голоса. Дрессировщик имитирует это поведение и учит собаку, как реагировать на каждое из них. Обучение сложно и утомительно, и большинство собак не проходит отбор.

Тренировочный процесс кажется удивительным, как и его результаты. Но эти собаки – не роботы. Постоянная бдительность, готовность к защите, глубокая чувствительность, способность успокаивать и отвлекать, находить – все эти черты являются врожденной частью их сущности, как и многих других собак. Бет убеждена, что когда у Наоми проявился аутизм и шизоаффективное расстройство, Коба приучил себя справляться с новыми симптомами.

«Когда начинается психоз, кухонные приборы начинают смотреть на меня и устраивать заговор против меня, – сказала Наоми. – Коба это знает. Он будет прыгать на меня и перенаправлять меня, а иногда сидеть передо мной и лаять, пока я не обращу на него внимание. Он пытается переключить мое внимание с голосов на него. Он понял это сам».

Через три года, когда Кобе исполнится десять лет, он уйдет на пенсию. Хотя пудели, как правило, живут гораздо дольше, десять лет – это общепринятый предел для служебных собак, потому что, как объяснила Наоми, они устают. «Это очень тяжелая работа – добавила она. – Я плакала в его день рождения». Когда придет время выходить на пенсию, он останется в семье, и Бет будет возить его в центры для престарелых и больницы, чтобы он работал на коротких сеансах с детьми, а на помощь Наоми прибудет еще одна служебная собака.

Как и другие служебные собаки, Коба прошел интенсивное обучение. Обычно это не относится к животным, выполняющим эмоциональную поддержку. Лицензированные специалисты по психическому здоровью пишут письма, пропагандируя использование человеком животного для эмоциональной поддержки. Несколько интернет-компаний продают сертификаты, не имеющие реальной подоплеки. «В настоящее время эта область является бесплатной для всех», – сказала Ребекка Джонсон, директор Исследовательского центра по взаимодействию человека и животных в колледже ветеринарной медицины Университета Миссури, в интервью Guardian 2016 году. Следовательно, общественность, обычно принимающая хорошо обученных служебных животных, путает это с другими формами терапии с помощью животных.

Сегодня растет количество животных, осуществляющих эмоциональную поддержку. Собаки-терапевты утешают студентов колледжей в дни сдачи тестов; в аэропортах свиньи способны успокоить излишне нервных путешественников. В 2018 году авиакомпания United Airlines запретила одной женщине садиться в самолет со своим павлином, выполняющим для нее эмоциональную поддержку (она предложила купить дополнительное место для птицы). В последние годы около тридцати штатов приняли более строгие законы в этой области.

В рамках своей работы с Институтом связи человека и животных Филип Тедески курирует программу эмоциональной поддержки животных Денверского университета и соглашается с тем, что необходимы больший надзор и регулирование. «Но в дополнение к проблемам злоупотребления нам стоит заинтересоваться вопросом: почему так много людей хотели бы получить это, – сказал он мне. – Это не злодеи, и в целом это история не о мошенничестве, а о людях, страдающих от боли, и о том, как животные помогают им».

Помочь может только одно – больше обучающих программ для людей и их животных в спецжилетах, осуществляющих эмоциональную поддержку, и для тех, кто полагается на эмоциональную поддержку домашнего питомца. Эти программы можно было бы смоделировать по образцу работы существующих некоммерческих организаций, которые обучают добровольцев и животных для посещения школ и домов престарелых. Тедески утверждает, что тренинг должны проходить не только люди, использующие животное для эмоциональной поддержки, но и представители общественности, которые часто дезинформированы и «могут демонстрировать грубое и нечувствительное отношение к животному, нередко нарушая право человека на такую помощь».

Тем не менее, неблагоприятная реакция на животных, оказывающих эмоциональную поддержку, усилилась. Причем в некоторых случаях она исходит от людей, занимающихся дрессировкой служебных собак.

«Не очень часто, но иногда, когда Коба не работает и на нем нет его формы, он начинает беспокоиться, – сказала Наоми. – Что-то немного расстраивает его, и я это чувствую. Это звучит странно, потому что я знаю – собаки не разговаривают. Он затихает и сворачивается калачиком на подушке… Просто что-то у него смутно на душе – лучше я не могу сказать. Я подхожу и успокаиваю его. Я притягиваю его к себе, он прислоняется ко мне, и я глажу его. И говорю ему, что все в порядке. Я так делала после того, как на нас нападали собаки».

– Нападали собаки?

– Семь раз. Пять раз – фальшивые служебные собаки, один раз даже 70-килограммовый мастиф, – сказала Бет. – Люди могут купить форму служебных собак на Амазоне и надеть ее на своего питомца, чтобы он мог пройти с ними в магазин. Поэтому собаки нападали на нас. Люди подходили ко мне в магазине и предлагали целых пятьсот долларов за форму Кобы. Несколько служебных собак были убиты. Нам даже пришлось отправить Кобу на социализацию, чтобы он преодолел свой страх перед другими собаками.

Наоми добавила: «Коба иногда смотрит на поддельных служебных собак и не понимает их поведения, он говорит: «Чувак, ты должен исправиться». Очевидно, что отношения Наоми с Кобой не односторонние. Она начала использовать для собаки некоторые из тех же успокаивающих приемов, которые Коба использует в отношении ее самой. Они учились друг у друга, учили друг друга, развивались совместно.

Когда наша встреча подошла к концу, я понял, что забыл – Коба был с нами все это время. Я заглянул под стол. Он лежал на боку, совершенно спокойный.

«Я могу читать его мысли. Он все еще работает, но уже расслабился, – сказала Наоми. – Иногда, когда он сильно давит, он начинает храпеть мне в ухо», – она рассмеялась.

– И о чем он сейчас думает? – спросил я.

– Он думает, что ему скучно.

Несмотря на проблемы и злоупотребления, которые могут сопровождать подобные самодеятельные терапевтические программы, число таких животных, вероятно, превосходит количество специально обученных служебных животных или задействованных в официальных терапевтических программах. И в большинстве случаев самообслуживание с помощью животных не является утвержденной программой и не рассматривается как медицинский или терапевтический метод.

Точно так же, как Алан Рабинович преодолел заикание, разговаривая с ягуаром в зоопарке, Зейд Джавад лечился с помощью кошки. В 2016 году Джавад, студент колледжа Паркленд в Шампейне, штат Иллинойс, попросил меня дать интервью о влиянии общения с природой на людей с физическими или умственными проблемами. Во время разговора Джавад поделился своей историей. Я сказал ему, что надеюсь, он напишет мне об этом, и он сделал это.