Операция "Шасть!" - Евгений Журавлев

– А-а-а! Так вот кто бушующую волну по Черемухе гонит! Ну все, чурки, вам сейчас точно Вася-кот!

Напрасно Нинель Виленовна пыталась остановить раздухарившегося Полковника. Напрасно взывала красивым голосом к его разуму. Напрасно не отвесила ему отрезвляющий подзатыльник. Кстати, именно это и стало третьей непоправимой ошибкой, совершенной в тот день четою Швепсов.

Мурзик с мстительной улыбкой послал бритых мальчиков в атаку. Мальчики, один раз уже получившие горячие примочки от Ильи, Лехи и Никиты, в бой пошли безо всякой охоты. С одной лишь предательской мыслью отделаться наименьшими травмами.

Сами понимаете, такой настрой отнюдь не способствует победе. Муромский вынес их за пределы ближайших абзацев нашего повествования какими-нибудь тремя-четырьмя взмахами папуасского кистеня.

Только тут Гаубица сообразила дать супругу по шее. Слишком, слишком поздно…

– Сейчас, надеюсь, вы созрели для переговоров? – спросил Попов, задумчиво следя, как наливается краской побитая щека Мурзика.

– А вы, собственно, кто такие, чтобы вести с вами переговоры? – не теряя присутствия духа, спросила Нинель Виленовна. – И где Петя с Семой?

– Я возглавляю группу, занимающуюся дознанием по поводу контрабанды живого товара и укрытия налогов. – Леха небрежно продемонстрировал волшебные корочки.

– Что касается ваших горе-работничков, – подключился Муромский, – могу сообщить следующее: они оказали активное сопротивление. Соответственно пришлось применить особые меры. – Илья для наглядности встряхнул амулетом. Выражение вяленой образины было прямо-таки блаженным. Похоже, покойному каннибалу пришлась по вкусу плоть бойскаутов Полковника.

– К сожалению… э-э… Пете и Семе удалось скрыться в болоте, – сказал истинную правду Добрынин. И тут же подпортил карму ложью: – Боюсь, они могут утонуть.

– Эти, пожалуй, утонут, – с ненавистью к беглецам процедил боровичок Мурзик. – Дерьма куски.

Люди-акулы, как выяснилось, способны слышать даже через слой воды. Взбешенный Семен вылетел из болота, точно запущенная с борта ядерной подлодки стратегическая ракета. Без долгих разговоров, к которым был неспособен физически, он вцепился бывшему шефу в многострадальную щеку. Всеми тремя рядами щучьих зубов. На некоторое время образовалась очень веселая для всех, кроме Полковника, суматоха. И лишь после того как «ксенакантов» разняли, диалог между господами Швепсами и нашими героями перешел в более-менее продуктивное русло.

Нинель Виленовна, залихватским щелчком сбив пробковую панаму на затылок и вызывающе поведя грудью, объявила себя полномочным и аккредитованным представителем Гринписа в Картафанове. Лягушек, по ее словам, вывозили вовсе не в рестораны, а в экологически чистые районы Франции и Бенилюкса, спасая из здешних отравленных химикалиями вод. Таким образом, браконьерством тут не пахло, а, напротив, пахло непрофессионализмом и самоуправством некоторых служителей закона. О чем непременно будет сообщено в самом скором времени. Во-первых, либеральным журналистам. Во-вторых, главе города. В-третьих, ЮНЕСКО!

Впрочем, госпожа Швепс полагала, что общий язык с провинившимися (разумеется, по незнанию) представителями закона может быть найден. Благородная, абсолютно бескорыстная деятельность ее и ее мужа крайне нуждается в поддержке со стороны энергичных, предприимчивых земляков. Ведь сколько еще в округе не охваченных вниманием фирмы «Царевна» мест, где гибнут среди смертоносных стоков бедные, беззащитные земноводные!

Друзья восхищенно смотрели на Нинель Виленовну. Невозмутимость и способность повернуть безнадежную, казалось бы, ситуацию к собственной пользе, заслуживала самое малое аплодисментов. Следует заметить, что благодаря именно этим качествам Гаубица стала в свое время лидером волейбольной команды, любимицей зрителей и головной болью соперниц.

– Сдается мне, парни, что этой королевской кобре хвостик хрен прищемишь, – вполголоса поделился с товарищами мнением Никита.

Тем оставалось только согласиться. Нахрапом взять госпожу Швепс было и впрямь затруднительно. Однако на руках у борцов за справедливость имелись не только гербовые аргументы, но и материальные факты.

Алексей вежливо попросил Нинель Виленовну прерваться и с безмятежным видом продемонстрировал баночку из-под «La tsarevna». Полиграфия этикетки была выше всяких похвал. Строчка, в которой назывался район добычи «царевен», несмотря на мизерность шрифта, читалась преотлично.

– Это еще ничего не доказывает, – сказала полномочная представительница Гринписв в Картафанове. Однако ее поскучневшее лицо сигнализировало об обратном. Нинель Виленовна отчетливо поняла, что, если даже она ухитрится вывернуться из цепких лап местных властей, ЮНЕСКО ей не облапошить никогда. И тогда прости-прощай изумрудная синекура.

– Вдобавок вы, бойцы, – Илья поманил пальцем мало-помалу приходящих в себя бойскаутов, – умудрились совершить нападение на официальное лицо, находящееся при исполнении. Сиречь на меня. А вы, гражданин Швепс, в свою очередь подстрекали их к этому. Что могут подтвердить свидетели. Кроме того, нужно еще очень внимательно разобраться, что за диковинная одежка на вас и на ваших гавриках. И не является ли она униформой какой-нибудь противозаконной организации.

– Короче говоря, следуйте за нами, дамы и господа, – заключил Никита. – Учтите, добровольное сотрудничество зачтется при вынесении приговора.

– Куда следовать-то? – потерянно спросил боровичок.

– В Серый Замок вестимо, – дерзко сказала Нинель Виленовна. – Ты что, Мурзик, не видишь лиловой жандармской печати на этих протокольных мордах?

Гаубица умела хлестко бить не только волейбольным мячом, но и словом. Никаких печатей на лицах борцов с браконьерами, конечно, не было. Однако друзья вдруг почувствовали себя скорей душителями свободы, чем триумфаторами.

– Обычная демагогия разоблаченного преступника, – первым освободился от гипноза оскорблений Илья. – Менты – козлы и прочее в том же духе. Стыдно, мадам, стыдно. А вас, дорогие ихтиандры, – обратился он уже к Петру Петровичу и Семену, – до лодочной станции подбросить?

Те переглянулись и отказались:

– Сами доберемся. Нам еще лагерь нужно разобрать. Собаку покормить и все такое прочее.

– Ну раз так, счастливо оставаться. Возникнет нужда, обращайтесь. Чем сумеем, подсобим. – Илья продиктовал людям-акулам номер своего телефона.

Путь арестантского каравана до парадного подъезда Серого Замка обошелся без происшествий. «Шевроле-Блейзер» Швепсов послушно следовал за крошкой «Окой». Сидящая за рулем джипа Нинель Виленовна попыток удрать не производила. Видно, была уверена, что дело торговли «царевнами» закончится без особых потерь.

Во всяком случае, для нее и для ее благоверного Мурзика.

Как оказалось, такого же мнения придерживались рядовые члены организации бритоголовых. Поэтому перед самым Замком случился инцидент. Один из бойскаутов, напуганный выражением плотоядного восторга на рылах замковых гаргулий, устрашенный блеском кос у Мора, Глада, Чумы, а наипаче всего – перспективой пострадать «за того парня», выхватил припрятанный до поры кастет. После чего, восклицая: «Все из-за тебя, стерва силиконовая!», бросился калечить госпожу Швепс. Однако Гаубица была начеку и с дорогою душой отоварила беспокойного юношу твердой ладошкой. В высоком прыжке, фирменно взвизгнув, – ровнехонько по темечку. Тот вмиг сомлел и в здание был препровожден волоком. Тянули его соратники, боровичок Полковник вышагивал следом. Замыкал конвойную колонну уполномоченный Муромский.