Провокация - Михаил Зайцев

– Нет, не любой! – Командир зыркнул на меня злым глазом. – Я точно знаю – предатель кто-то из вас троих!

– Предатель? – Брови Ученого, подскочив удивленно, сморщили высокий лоб.

– Дурак, что ли? – скривил рот в ухмылке Боец. – Дурак или прикидываешься? Среди нас затесался враг. Это точно, как пить дать.

– Возможно, вовсе не предатель и не враг, а сумасшедший убил товарища, – парировал Ученый. – Как моментальная переброска в пространстве влияет на психику – никто не знает, и, быть может...

– Вряд ли, – перебил я Ученого. – Кандидатов отбирали, хоть и заочно, но тщательно. У всех нас более чем нормально с психикой. Вероятность того, что кто-то вдруг взял, да и спятил, слишком мала. Это я вам как врач говорю.

– Цель предателя – сорвать операцию, – отчеканил Командир. – Если бы предателем был я, то прямо сейчас беглым огнем всех вас перестрелял к чертовой бабушке. И первым порешил бы тебя, Боец, как самого опасного.

– Хы... – Боец обнажил фиксы в усмешке. – А если бы предателем был я, то без всяких отверток... А, пожалуй, что лучше отверткой. Заколол бы Техника, и по кругу: тебя, старшой, потом Ученого, последним Доктора. На хрена мне на одном Технике останавливаться? Я всех бы вас УЖЕ, будь я убийцей.

– Ой ли? – усомнился я. – Вспомните, как совсем недавно вы, уважаемый Боец, просыпались, а? Голова кружилась? В глазах двоилось? В ушах звенело? Ручки-ножки дрожали?

– Ага, че-то было вроде того, – кивнул Боец. – Че-то вроде похмелья. Было и прошло быстро. Хы!.. А старшой свою пушку на меня наставил, так, хы, и совсем прошло.

– На тот случай, если б, как вы выразились, похмелье у кого-то из нас затянулось, и стоит у меня под креслом саквояж, битком набитый средствами скорой помощи, нужными и не очень. Ответственно заявляю как врач – предателю понадобилось собрать в кулак всю силу воли, дабы подняться с кресла и... и выполнить свое... его черное дело. И за активность сразу после пробуждения убийца расплатился дополнительным скачком кровяного давления, который легко мог закончиться глубочайшим обмороком или, вообще, инсультом.

– А если он проснулся на-а-амного раньше остальных? – живо поинтересовался Ученый и, не дожидаясь ответа, развил тему: – Отошел от сна, пережил, сидя, приступ дурноты, преспокойненько встал, сунул отвертку в горло товарищу и спокойно вернулся обратно в кресло.

– Я врач, а не диверсант, однако смею предположить, что тогда бы убийца действительно действовал по плану, озвученному товарищем Бойцом, и всех нас по очереди УЖЕ уничтожил. Нет-нет, товарищи! Нет, убийца очнулся незадолго до остальных, которые УЖЕ дышали неровно, уже просыпались. Убийца, я повторяю, проявил завидную силу воли, и ее хватило лишь на то, чтоб взять отвертку да единожды рубануть.

Он рисковал отчаянно, ибо в любой момент чьи-то глаза могли открыться, у кого-то в ушах мог прекратиться звон, а он транжирил резервы физических возможностей. Его б раскрыли, а о сопротивлении не могло быть и речи. Убийце очень и очень, очень повезло.

– Повезло, говоришь? – Боец смотрел на меня пристально, нехорошо смотрел. – Ты, коновал хренов, ясное дело, в снотворных разбираешься, у тебя, Доктор, со вчерашнего дня все лекарства под рукой, ты, часом, втихаря, в одну харю, не слопал перед стартом какую-никакую пилюлю, чтоб, значит, первым проснуться, ась? А? Командир, – он повернул голову к Командиру, – старшой, ты учел, кто тут среди нас в пилюлях кумекает, а?.. – И вдруг взгляд Бойца соскользнул с напряженного лица Командира. Взгляд бугая, все еще остававшегося под прицелом, как будто магнитом притянуло к иллюминатору за командирской спиной. И колючесть в глазах Бойца вдруг исчезла. Глаза его округлились совершенно по-детски, а губы прошептали с наивно-восторженной интонацией: – Мамочка моя, во, елы-палы... – Боец сглотнул, тряхнул головой. – Ну, ни хрена ж себе! Вот эт да...

Как по команде и я, и Ученый синхронно повернулись к Командиру в профиль, лицами к иллюминатору, к тому иллюминатору, взгляд на который столь внезапно и кардинально преобразил Бойца. Поразительно, однако, до текущей минуты мы все лишь вглядывались в лица друг друга, вычисляя недруга, и совершенно забыли, что УЖЕ находимся на чужой планете.

Мягкий свет, струящийся с потолка, лишь совсем немного мешал разглядывать пейзаж за толстыми, чуть бликующими стеклами иллюминатора. За бортом был рай. Во всяком случае, лично я таким его и представлял в детстве, пока верил в бога. Вовсе не похожим на ухоженный садик какой-нибудь тетушки Гретхен, а таким вот слегка холмистым, устланным ковром мягких трав, причесанных ласковым ветерком, с туманным горизонтом, с бездонной бирюзой неба.

– Феноменально! – воскликнул Ученый.

– С ума сойти... – выдохнул я.

Между прочим, и за стеклами двух других иллюминаторов просматривалась та же самая лубочная картинка, но Командир, наверное, сам того не желая, дернул шеей и покосился себе за плечо. И его, чисто рефлекторно, тянуло взглянуть именно на то круглое окошко в чудный Мир, которое, как бы случайно, приковало внимание сначала Бойца, а следом и мое, и Ученого. И на долю секунды самый опасный из нас выпал из поля командирского зрения.

Боец полусидел-полулежал в кресле через одно от возвышающегося над всеми вооруженного Командира. Каким образом Боец из столь неудобного положения так высоко, далеко, точно и столь стремительно умудрился ударить ногой, я, в буквальном смысле, проморгал. Прям монтажная склейка, как в кино, иначе и не скажешь. Только что «парабеллум» целился в битюга, и вот уже пистолет летит, выбитый ударом ноги. Да не абы куда летит, а над креслом убитого Техника по направлению к фантастически прыткому Бойцу. Цирковой номер, ей-богу! Раз! И Боец уже встал на ноги и ловит, собака, рукоятку «парабеллума» в правую пятерню. А левой отмахивается, словно от мухи, от кулака Командира. К слову сказать, Командир проявил себя молодцом. Проморгав, как и я, невероятный удар ногой и лишившись оружия, наш доблестный Командир мобилизовался без всякой заминки и, нависнув над убитым Техником, весьма резво попытался достать гранитный подбородок Бойца отменно поставленным апперкотом. Но его резвости противостояла фантастическая координация оппонента.

– Спокойно! – отмахнувшись от разящего кулака, Боец направил на резвого Командира только что пойманный ствол и кошкой скользнул за спину своего опустевшего кресла, разрывая дистанцию. – Спокойно, старшой, не дури.

Дыхание Бойца ничуть не сбилось после взрывной активности мощного тела. Боец призывал «старшого» к спокойствию ровным, механическим голосом, без всяких намеков на нотки истерики.

А командирская грудь вздымалась и опадала в штормовом темпе, Командир шумно переводил дыхание, замерев в довольно нелепой позе над мертвым Техником. Лицо «старшого» бледнело на глазах, а у корней волос выступали крупные капли, не иначе, холодного пота.

– Ты-ы... – не разжимая зубов, прошипел Командир, – ты-ы!.. Вр-р-раж-ж-жина-а!..

– Хы!.. – Боец сверкнул фиксами. – Не-а, не я. Ошибаешься, товарищ дорогой. Лови пушку взад, старшой...