Слепая вера - Бен Элтон

Мы еще не решили окончательно, – поспешно сказал Траффорд: мужество изменило ему. – Чантория предлагает назвать ее Мармеладкой.

– Вы должны послушаться своей жены, – заявил отец Бейли. – На ее выносливых женских плечах сидит умная головка. И очень хорошенькая вдобавок. А какие у нее роскошные бубики для натуралов! Ей есть чем гордиться.

– Спасибо, отец Бейли. Я передам ей ваши слова.

Исповедник улыбнулся, но его недовольство еще не испарилось.

– Я заглянул на вашу персональную страничку, Траффорд, – сурово сказал он. – А еще я проверил вашу ячейку на сайте нашего района.

Траффорд опустил глаза, понимая, что последует дальше. Для того чтобы выдернуть его из толпы, у исповедника Бейли не могло быть иной причины.

– Я даже поискал на глобальных видеоресурсах, однако… – с каждым слогом голос отца Бейли становился все суше, – однако так и не нашел вашего родильного ролика.

Траффорд не поднимал головы. Он надеялся сохранить этот секрет хотя бы ненадолго, всего лишь до тех пор, пока они с Чанторией не узнают как следует своего ребенка. Он собирался вывесить ролик, о котором шла речь, уже сегодня вечером. И надо же было именно сейчас нарваться на Бейли! Он застыл, не сводя взгляда с раскисшей памятной карточки, лежащей у него под ногами.

Фанта: ушла на небеса, но осталась в наших сердцах.

– У вас проблемы с выходом в сеть, Траффорд? – ледяным тоном спросил Исповедник. – Уверен, если вы отключите развлекран на пять минут, а потом снова…

– Я действительно не отослал свой родильный ролик… пока, – признался Траффорд. Откровенность была наилучшей тактикой: ведь от Храма все равно ничего не скроешь. Да и не только от Храма – все знали всё обо всех. – Чантория мне напоминала, но… у меня просто как-то руки не дошли.

Священник улыбнулся, но это была жесткая, безрадостная улыбка.

– Значит, руки не дошли?

– Да.

– Вы не были настолько тронуты и взволнованны, чтобы поделиться с товарищами этим чудесным и самым исключительным на свете событием, этим не имеющим себе равных Божьим Подарком, после которого вы уже никогда не станете прежним? Вы не захотели прокричать о нем всему миру?

– Я прокричал, – слабо возразил Траффорд. – Я сообщил о нем в своем блоге.

На сей раз Бейли даже не дал себе труда улыбнуться.

– И это называется прокричать? Вы сообщили о рождении ребенка в своем блоге? И это все?

– Я рассказал о нем! Я описал, как чудесно…

– Вы описали его! – Священник уже не скрывал своего гнева. – Господь благословил нас цифровой электронной аппаратурой, с помощью которой мы можем в точности запечатлевать его творение, чтобы потом наслаждаться им в мельчайших драгоценных деталях, но вы, вы в своей непомерной гордыне считаете, что ваше описание, плод вашего убогого, жалкого, бессильного воображения, лучше подходит для этой благородной цели! Вы полагаете, что ваше описание, ваша выдумка – лучшее средство для передачи сотворенных Богом чудес, чем оцифрованная реальность!

Траффорду стало страшно. Он не ожидал, что отец Бейли истолкует его оправдание таким образом. Слово «выдумка» было не из легковесных. Записывать свои выдумки считалось грехом, кощунством. Каждый знал, что выдумывать, а значит, творить – это прерогатива Любви, и только Любви. Бог создал реальность, а человек поклоняется ей – вот истинный путь. Людям же под силу создавать только пустые фальшивки.

– Нет! – запротестовал Траффорд. – Это не выдумка! Это… просто описание, и все. Описание реальности… реальности в словах.

– Но почему вы не зафиксировали ее в кадре? Почему не обнародовали реальную реальность вместо того, чтобы тщиться описать ее? Когда вы бреетесь по утрам, вы смотрите в зеркало?

– Да, конечно, я…

– Почему же вы не полагаетесь на описание своего лица? Вы ведь не станете водить по щекам бритвой, руководствуясь только печатным словом! Потому что в таком случае вы бы тут же раскромсали себя на мелкие кусочки!

– Да, но…

– Стало быть, вас устраивает реальная реальность, когда речь идет о вашем личном комфорте, но когда дело доходит до того, чтобы отпраздновать божественное сотворение новой жизни, довольно и описания реальности. Я правильно понял?

– Нет!

– Так почему вы не выложили в сети свой родильный ролик, Траффорд?

Траффорд знал ответ, но у него никогда не хватило бы духу произнести его. Он ни за что бы не признался, что решение повременить с публикацией родильного ролика было продиктовано какой-то странной жаждой в глубине его души – желанием сохранить неприкосновенность своей личной жизни. Желанием оставить что-то при себе, пусть хоть ненадолго.

Он не мог сказать об этом. Для Храма, да и для всего общества не существовало ничего более отвратительного, чем стремление к обособленности. Зачем человеку может понадобиться скрыть какую-то подробность своей жизни от чужих любопытных глаз? Разве это не долг каждого – выставлять себя напоказ? Может быть, Траффорд чего-то стыдится? А может, он считает себя каким-то особенным? Думает, что лучше своих собратьев, что он для них слишком хорош?

– Скрытность противна Господу, Траффорд, – произнес Бейли спокойным тоном, в котором, однако, звучала угроза. – Только извращенцы делают что-то тайком.

– Я знаю, отец.

– Если вам нечего стыдиться, значит, вам нечего скрывать.

– Я просто подумал, что это никому не интересно, – запинаясь, вымолвил Траффорд. – Вы же знаете, в нашем доме происходит столько всяких других событий. Вот например, Галактика Звездопад из квартиры 8-А спит с дядей своего мужа, но ее муж по-прежнему от нее в восторге, так что теперь их трое и они транслируют это в живом эфире круглые сутки без выходных. Так зачем кому-то смотреть на…

– Что-нибудь не в порядке? – перебил его исповедник, и на лице его вдруг появилось выражение искреннего участия. – Ребеночек родился калекой?

– Нет-нет!

– Слава Любви!

– Слава Любви.

– Скажем: аллилуйя!

– Аллилуйя!

– Роды были трудные? – продолжал священник. – Чантория порвалась?

– Немножко, но…

– Раз так, вы тем более должны делиться и эмотировать. Горе и боль – тоже Божьи творения и посланы нам, чтобы нас испытать. Гордитесь своей болью! Когда мы делимся своим горем с другими, мы учимся и растем, и наша связь с Господом крепнет.

– Вообще-то все хорошо…

– Скажем: моря любви!

– Моря любви!

– Скажем: нивы радости!

– Нивы радости!

– Я хочу услышать из ваших уст: ниврад!

– Ниврад!

Пока звучали эти ритмичные восклицания, лицо исповедника было обращено к небесам, но затем он снова устремил свой горящий взгляд на Траффорда.