Самый серьезный шаг - Элис Детли

— Я… не имела в виду ничего такого, — в растерянности произнесла она. — Во-первых, я незнакома ни с одним отцом твоего возраста. А во-вторых, ты совсем не «богатый и удачливый воротила бизнеса» — для меня ты просто Люк. Тот же Люк, которым был всегда. — Это прозвучало столь наивно, что она прикусила губу, кляня себя за то, что так и не научилась думать, прежде чем что-либо говорить. Но Люк вдруг в ответ улыбнулся, и это была его прежняя улыбка, а не та жалкая подделка, которую она чуть раньше видела на его лице.

— Конечно, ты не имела в виду ничего такого. Не обращай внимания на мои слова, Мэгги. Просто я устал, весь этот перелет, а у Лори еще режутся зубки…

— И ты по-прежнему переживаешь смерть Джоан? — осторожно спросила она, моля о том, чтобы он согласился довериться ей. Может быть, когда-то Мэгги и испытывала чувство ревности к женщине, завоевавшей сердце Люка, но теперь Джоан была мертва, и Мэгги согласилась бы на что угодно, только бы не видеть этого безжизненного, углубленного в себя взгляда. — О, Люк, должно быть, это было ужасно… Я все время думала о тебе. В письме мне не удалось выразить, что я тогда чувствовала.

Он покачал головой.

— Твое письмо много для меня значило.

— Я хотела прилететь на похороны и знаю, что твоя мать тоже хотела этого, но они состоялись в Нью-Йорке и нам казалось, что тебе не очень… — Голос ее затих, она заметила, как внезапно напряглось его тело.

Рот Люка сжался в прямую линию, как будто она сказала что-то неприличное. Мэгги была поражена до глубины души выражением, исказившим черты этого красивого худощавого лица.

— Мэгги… — Казалось, он с трудом подбирал слова. — Я знаю, что ты руководствуешься наилучшими соображениями, но должен сказать: я не желаю говорить с тобой о Джоан. Воспоминания о ней не помогут никому, тем более Лори. Я должен построить свою жизнь заново и забыть о прошлом. Тебе все понятно?

— Абсолютно, — ошеломленно ответила Мэгги и на мгновение почувствовала прилив сочувствия к его покойной жене. Кто бы мог подумать, что Люк окажется столь бессердечным — отзовется о женщине, на которой был женат, как о надоедливой помехе?

И что еще хуже, никогда прежде он не разговаривал с ней таким резким, безапелляционным, даже грубым тоном. Никогда… Невольно память Мэгги вернулась к последней встрече с Люком Ричмондом, случившейся восемнадцать месяцев назад, как раз в тот день, когда его жизнь так резко изменилась…

Тогда он собирался приехать из Штатов на короткий отдых, и его мать решила устроить в его честь летний бал. С тех пор как Люк после окончания университета уехал в Нью-Йорк, его визиты стали редкими и недолгими и им очень не хватало его. Мэгги в особенности.

Она была вне себя от возбуждения. Первый ее бал, и, что гораздо важнее, на нем будет он…

Мэгги очень волновалась, не зная, во что одеться, и мать переделала для нее свое старое бальное платье. Первое ее по-настоящему взрослое платье.

Она вертелась перед зеркалом, любуясь прозрачной бледно-голубой газовой тканью, спускающейся поверх накрахмаленных нижних юбок до стройных лодыжек. Лиф, такого же серебристо-голубоватого цвета, но атласный, без бретелек, подчеркивал небольшие выпуклости развивающейся груди. Платье нельзя было назвать модным, но ей оно тогда нравилось.

Серебристые туфли на тесемках были одолжены у школьной подруги, а блестящие, коротко стриженные волосы были схвачены двумя узкими, серебристого же цвета лентами, оставляя лицо открытым. Немного туши подчеркивало темные ресницы, обрамляющие карие глаза. Губы тоже были слегка подкрашены. Мэгги никогда еще не надевала вечернее платье и, с нетерпением ожидая прибытия Люка, чувствовала себя Золушкой на первом балу.

Но Люк опаздывал, он позвонил из аэропорта и сказал, что рейс задерживается. У Мэгги, вертевшейся возле двери в ожидании его и поэтому ответившей на звонок, от разочарования стало тяжело на сердце.

— Я постараюсь прибыть к десяти часам, — пообещал он.

Она взглянула на висевшие в холле старинные часы и даже прикусила губу. В десять! Но ведь это еще целых два часа!

Мэгги старалась тянуть время. Съела немного семги, а потом клубники со сливками, хотя ей вовсе этого не хотелось. Выпила бокал шампанского и потанцевала с несколькими молодыми людьми, которые ее совершенно не интересовали. Она не отрывала полного тревоги взгляда от двери, с нетерпением ожидая момента, когда он войдет, взглянет на нее и…

Собственно говоря, Мэгги не совсем четко представляла себе, что произойдет потом, — в своих невинных девичьих фантазиях она никогда не заходила дальше того момента, когда он увидит, насколько выросла его маленькая подружка, и в его глазах загорится огонек восхищенного удивления…

Но получилось так, что Мэгги прозевала момент появления Люка. В это время она была в другом конце зала, и, только уловив воцарившееся на мгновение молчание, а потом и гул удивленных голосов и повернувшись к двери, увидела высокую, элегантную фигуру в прекрасно сшитом вечернем костюме, выгодно подчеркивающем ширину его плеч. Волнистые черные волосы Люка блестели в свете канделябров.

Должно быть, он почувствовал на себе взгляд Мэгги, его сверкающие серые глаза устремились на нее, какое-то мгновение он, прищурившись, смотрел на нее хмурым и оценивающим взглядом, от которого у девушки даже мурашки по спине пробежали. Она чуть было не поддалась первому побуждению пробежать через весь зал и броситься в его объятия, но что-то остановило ее.

Люк был не один!

Рядом с ним стояла самая красивая женщина, которую она когда-либо видела. Она выглядит на удивление знакомой, с беспокойством подумала Мэгги, хмурясь от усилия вспомнить, где же она видела ее раньше.

У этой женщины была грива беспорядочно разметавшихся по спине вьющихся иссиня-черных волос и глаза зеленее плода авокадо. Она была облачена в длинное, облегающее изумрудно-зеленое платье с блестками, в котором напоминала только что срезанную гибкую тростинку. Спина женщины была совершенно открыта, по обоим сторонам платья шли доходящие до самых бедер разрезы, чтобы ни у кого в зале не оставалось сомнений в том, что она обладала самым совершенным телом, о котором только мог мечтать мужчина.

Позади себя Мэгги услышала сдавленный голос — один из гостей, чуть не подавившись шампанским, воскликнул:

— Боже мой! Этому Люку Ричмонду всегда чертовски везет! С ним же Джоан Дарси, разве не так?

Внимание всех находящихся в зале, как мотыльков — свет лампы, притягивала поразительная, экзотическая красота этой женщины. Неудивительно, что она выглядела такой знакомой, но неудивительно было и то, что Мэгги не смогла сразу узнать ее. Кто же мог ожидать появления рок-звезды с мировой славой на скромном провинциальном приеме.

Люк двинулся сквозь толпу, представляя держащую его под руку красавицу всем попадающимся на пути, Мэгги неуверенной походкой вышла на залитую лунным светом террасу, отлично осознавая, что переполнившее ее крайнее разочарование совершенно неразумно, но в то же время она не в силах была ничего с собой поделать.