Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938-1939 - Майкл Пауэлл

– Секретные! – сердито рыкнул гестаповец.

Дав показал пальцем за борт.

– В сундуке Дэви Джонса.[3]

А Херцберг тем временем торопливо писал расписку. Закончив, он протянул ее Даву и, перейдя на официальный тон, проговорил:

– Ваша расписка, капитан Дав. Прошу вас сдать журнал.

На палубе линкора замигала сигнальная лампа. К Херцбергу подбежал матрос и что-то доложил по-немецки. К этому времени все шлюпки уже были спущены, а абордажная партия заняла свои места в катере. Дав, Херцберг и гестаповец оставались на танкере последними.

Выслушав матроса, Херцберг резко вышел из каюты. Дав последовал за ним. Когда они спускались по трапу, Херцберг сказал:

– Извините, Дав, планы изменились. Вам придется отправиться с нами. – Потом он крикнул сидящим в шлюпках морякам: – Отходите! Судно будет затоплено немедленно.

Мэнсфилд, сидевший на корме, крикнул Даву, что его все ждут. Ему ответил немец:

– Ваш капитан отправится с нами. – Он сказал что-то по-немецки гестаповцу.

Дав запротестовал:

– Что это все значит, Херцберг?

Офицер ответил официально и без улыбки:

– Капитан нас отзывает. Замечено другое судно, требующее нашего внимания. Пошли!

– Я протестую! – упрямо заявил Дав, но подчинился приказу.

– Заявите свой протест капитану Лангсдорфу, – последовал ответ.

Катер на высокой скорости устремился к линкору. Вслед за ним над водой пронесся отчаянный крик. Это вопил туземный мальчишка, всем сердцем привязавшийся к капитану:

– Куда они вас увозят? Капитан!

Дав обернулся. Спасательные шлюпки раскачивались на волнах уже далеко позади. Он помахал рукой и крикнул:

– Удачи вам, парни!

В ответ раздался нестройный хор голосов, также желающих всего хорошего капитану.

Дав набрал в легкие побольше воздуха и прокричал:

– Мистер Мэнсфилд, доложите о случившемся ближайшему британскому консулу!

Гестаповец сделал движение в сторону Дава, словно хотел его остановить, но, заметив предостерегающий знак Херцберга, пожал плечами и снова сел.

Одна из шлюпок с «Африка Шелл» поднялась на волне, и Дав увидел своего туземного мальчишку, держащего в одной руке клюшки для гольфа, а в другой – сверток с одеждой. Ветер донес лишь обрывки его прощальной фразы:

– Капитан… Сэр… Ваши вещи…

Катер подошел к корме военного корабля. Надводный борт линкора имел высоту не менее тридцати футов, и потому корабль казался огромным. Кран уже был готов, и мощный крюк опускался навстречу катеру, который старшина-рулевой виртуозно подвел прямо к борту. Все операции были отработаны до мелочей. Не слышно было никаких приказов. Все делалось по свистку боцмана, который руководил операцией где-то высоко над головой сидящих в катере. На Дава без всякого стеснения глазели любопытствующие. В основном это были молодые люди, иногда очень молодые – мальчишки шестнадцати-семнадцати лет от роду. Они перевешивались через поручни, стараясь рассмотреть, какую добычу привезла абордажная партия, жирная ли рыба попалась в сети на этот раз.

Дав ожидал, что с борта упадет веревочный трап, но, к его удивлению, снова послышался свисток и катер вместе с людьми и грузом был аккуратно поднят. Подъем производился медленно и плавно, и вскоре катер поравнялся с главной палубой. Еще несколько секунд, и он взмыл высоко над ней. Дав видел артиллеристские расчеты, стоящие у орудий, дула которых медленно поворачивались – шло сканирование горизонта. Теперь он видел весь квартердек линкора и возвышающуюся над ним надстройку. Его цепкий взгляд успел заметить носовые орудийные башни и другое вооружение. В это время кран медленно повернул катер и теперь опускал его в открытый ангар. В поле зрения появился приземистый коренастый боцман – типичный выходец из Северной Германии – дородный и румяный. Между губами у него был зажат свисток. Пока катер опускался в темный трюм, боцман с ухмылкой разглядывал Дава, стоящие рядом матросы дружелюбно махали рукой.

– Я чувствую себя сардиной, которую укладывают в банку, – пробормотал Дав Херцбергу, пока катер опускался между гладкими стальными стенами.

Двигатели уже работали, и громкоговоритель изверг длинную отрывистую тираду по-немецки. Дав услышал топот тяжелых ботинок по палубе над головой. Катер с лязгом опустился на подпорки, установленные на полу ангара. Над головой людей раздался сильный грохот, и Дав, взглянув вверх, с изумлением увидел, как массивная стальная крыша пришла в движение и ангар закрылся. Открытое пространство люка быстро уменьшалось, и вот последний клочок голубого неба над головой исчез, крыша, громыхнув напоследок, заняла свое место, изолировав людей в катере от дневного света. На несколько секунд они оказались в полной темноте. Затем вспыхнул свет, и немецкие моряки стали выбираться из катера. За ними последовали Дав и Херцберг. Дав стал пленным на борту рейдера.

Херцберг вел Дава по корабельным лабиринтам, а линкор уже шел полной скоростью навстречу новым свершениям. Рев работающих на пределе мощности двигателей стал оглушающим – значит, рядом машинное отделение. Моряки прошли по нескольким палубам и коридорам. Дав с интересом смотрел по сторонам и прислушивался к сотням звуков, которые можно услышать только на большом военном корабле. Они подошли к двери каюты. Херцберг постучал и вошел. Дав за ним. За столом, заваленным бумагами, сидел человек в форме капитана. Херцберг сделал шаг вперед и произнес короткий доклад на немецком языке. Дав разобрал одну фразу: «Kapitan Dove von Tanker Africa Shell».[4]

Дав заметил большую вставленную в рамку фотографию линкора на переборке. Он подошел, чтобы лучше рассмотреть. На фотографии была надпись, сделанная по-французски: «Графу Шпее» от французского крейсера «Жанна д'Арк».

Где-то неподалеку прогремел глухой взрыв. Дав быстро отступил от фотографии и огляделся. Два офицера обменялись понимающими взглядами. Капитан вежливо проговорил:

– Боюсь, капитан, это ваше судно.

Дав пробормотал нечто в высшей степени неодобрительное о не признающих законов пиратах и, указав на фотографию, воинственно произнес:

– Итак, вы – карманный линкор «Адмирал граф Шпее».

Оба немца молча улыбнулись. Капитан кивком отпустил Херцберга, и старый знакомый Дава оказался настолько нечутким, что позволил себе, проходя мимо, насмешливо подмигнуть.

Капитан указал гостю на стул и вежливо проговорил:

– Пожалуйста, садитесь.

Дав проигнорировал приглашение и громко сказал: