Крымская война - Евгения Кайдалова

Французы тщетно пытались погасить огонь. Четыре раза, по собственному признанию, маршал Сент-Арно готов был, отчаявшись, приказать войскам бросить все и бежать, чтобы спастись от неминуемого колоссального взрыва. В последний момент пожар чудом удалось остановить, но все же и французы, и англичане потеряли большие запасы одежды, обуви и провизии.

Ситуация складывалась мрачная: огромное количество солдат союзной армии были тяжело больны и с каждым днем число тех, кто еще держался на ногах, становилось все меньше. Никаких военных операций не предполагалось, поскольку русская армия покинула Молдавию и Валахию. Помощь Шамилю оказывать уже не требуется. Да еще и потери в результате пожара… Имеет ли вообще смысл держать десант в Болгарии? Ведь Турция, которую прибыли «защищать» союзники, в их поддержке уже не нуждается.

На этом начавшаяся война теоретически могла бы закончиться, так никогда и не получив названия Крымской, однако у британского командования были иные планы. А именно: России следовало указать, какая страна является настоящей хозяйкой морей, чтобы в Санкт-Петербурге и думать не смели о такой дерзости, как овладение Босфором и Дарданеллами. И все солдаты десанта, оставшиеся в живых под Варной, вновь погрузились на корабли, чтобы следовать в Крым. Перед ними стояла задача овладеть Севастополем – базой российского Черноморского флота.

Несмотря на все потери, понесенные под Варной, армия, прибывшая под Евпаторию, была огромна: в ней насчитывалось 62 тысячи человек. И английский, и французский корпуса составляло примерно одинаковое число воинов – по 28 тысяч в каждом. Турция же отправила в Крым всего 6 тысяч солдат.

Помимо людей и артиллерийских орудий, привезено было также множество лошадей. Транспортировали их следующим образом: загоняли в трюмы и, пропустив под животом широкое полотнище ткани, подвязывали к потолку так, чтобы кони не опирались на ноги всем своим весом. Благодаря такому способу транспортировки лошади не падали друг на друга во время качки, а покачивались вместе с судном. Кроме того, конюхи ежедневно заставляли их перебирать ногами, почти висящими в воздухе, чтобы у животных не атрофировались мышцы.

Беспрепятственно высадившись на северо-западе Крымского полуострова – под Евпаторией, войска союзников двинулись на юго-восток – к Севастополю. Их первая битва с русской армией состоялась на реке Альма.

Как почти все реки в Крыму, Альму нельзя назвать ни широкой, ни глубокой. Это скорее ручей, перейти который вброд нетрудно даже ребенку. А к сентябрю, когда состоялся бой, она почти пересохла. Чтобы отразить удар армии союзников, русским войскам пришлось растянуться вдоль реки настолько, насколько это было возможным.

Тот берег Альмы, где стояли русские солдаты, возвышался над тем, с которого наступали англичане, французы и турки; стратегически удобные высоты были и в тылу русской армии. Это дало повод одному из русских военачальников, генералу Кирьякову, хвастливо заявить, что он «закидает неприятеля шапками».

Делая такое заявление, генерал, должно быть, забыл, что численность войск союзников превышала численность русских войск почти в два раза, а также что сражение будет происходить близ устья Альмы, где она впадает в море, а значит, наступление вражеских солдат будет поддержано пушечным огнем с кораблей. Кроме того, почти все солдаты армии союзников были вооружены нарезным оружием, а солдаты русской армии – гладкоствольным. Нарезные же ружья (штуцеры), как известно, стреляли дальше и точнее.

Альминское сражение состоялось 8 сентября 1854 г. Поначалу оно разворачивалось так, что предсказать его исход было трудно. Убийственному огню штуцеров и мощным залпам английских и французских корабельных пушек успешно противостояла расположенная на высотах русская артиллерия. Боевой дух русских солдат был высок. Однако в самый разгар боя произошло то, что один из его русских участников кратко охарактеризовал: «Стыд и позор!» У артиллеристов закончились заряды, которых подвезли недостаточно для такого боя.

Русские войска пошли в штыки, но превосходство неприятеля в численности было слишком велико – наши солдаты каждую секунду рисковали оказаться отрезанными от своих и попасть в окружение. В итоге первая линия пехоты еще сражалась, жертвуя собой, в то время как вторая начала отступать.

Генерал Кирьяков, обещавший закидать противника шапками, сбежал со своими подразделениями с поля боя, позволив врагу занять стратегически важные высоты, установить на них артиллерию и открыть огонь по отступающим русским войскам. Отступающим? Нет, беспорядочно бегущим по Севастопольской дороге.

К вечеру сражение было закончено. Союзники, закрепившиеся на высотах, не стали преследовать русские войска, но от этого поражение было не менее горьким.

«Я в совершенно лихорадочном расположении от всего происходящего: покоряюсь воле Божией и готовлюсь ко всему худшему» [5][3] – так отреагировал на вести о бесславном сражении при Альме император Николай I.

Худшее действительно было еще впереди.

Участь раненых солдат, участников боя при Альме, была незавидной. «Сотни раненых, только что оставивших поле битвы и отставших от своих бегущих полков, с умоляющими жестами и раздирающим душу стоном, с воплями отчаянья и страданий они просят взять их в фургоны, битком уже набитые. Один едва плетется без руки и с простреленным животом, у другого оторвало ногу и разбило челюсть, у того вырвало язык и изранило все тело, и несчастный только минами может показывать, чтоб ему дали глоток воды. А где ее взять? Верст на 15 от реки Качи до Альмы ни одного ручейка» [3].

Представьте себе, что испытали эти несчастные, можно сказать, обреченные люди, когда перед ними вдруг возникло нежданное избавление от страданий – санитарная повозка, в которой сидела девушка. Она сразу же принялась поить страдальцев припасенной водой, промывать их раны уксусом, перевязывать чистым полотном и подбадривать вином, притупляя боль. Раненые едва верили своему счастью, и немудрено: девушка в повозке была первой в России сестрой милосердия; она осталась в истории под именем Даши Севастопольской.

Поразительно, но факт: во все предшествующие времена ни одна армия ни в одной стране мира не имела медсестер. Если за ранеными солдатами кто-то и ухаживал, то это были их товарищи по оружию – и лишь в том случае, если хватало времени и сил. За исключением такой неумелой и эпизодической помощи страдающие люди в основном оставались наедине со своими мучениями в антисанитарных условиях, и смертность в военных госпиталях была чрезвычайно высокой.

Даша Севастопольская (Дарья Лаврентьевна Михайлова, в замужестве – Хворостова) рано потеряла мать, а отец ее, служивший матросом, погиб в Синопском сражении. В наследство юной сироте достался жалкий домишко, а на жизнь она зарабатывала стиркой. Узнав о сражении при Альме, Даша, прекрасно знавшая армейский быт, решила облегчить горькую участь раненых солдат. И тогда, продав свой дом, она купила лошадь с повозкой, все необходимое для перевязывания ран и отправилась на север навстречу ретирующейся армии – врачевать тех, кого еще можно было спасти.