Изумрудный шифр - Алена Белозерская

— Вы такой нетерпеливый, отец Джорджио, — тихо произнесла она, в который раз за последние несколько минут заставив его покраснеть.

У кабинета кардинала он с облегчением попрощался с Луизой Фернандой и направился в часовню молиться. Джорджио чувствовал, что его мужское начало дало о себе знать, и устыдился мыслей, вызванных близостью красивой женщины.

* * *

Кардинал Альбицци крепко прижал к себе Луизу Фернанду. Молодая женщина уткнулась лицом в широкую грудь и потерлась щекой о гладкую поверхность шелковой сутаны. Сейчас она жалела о том, что редко приезжала к человеку, так много давшему ей в жизни. Его отцовская любовь и понимание как ничто другое поддерживали в трудные моменты, а крепкие объятия говорили об особой нежности, которую он к ней испытывал.

— Дитя мое, — тихо сказал кардинал и, отодвинув девушку от себя, ласково посмотрел в смущенные глаза.

— Здравствуй, Армандо, — наконец проговорила она, ощущая, как стыдливо горят щеки.

Кардинал негромко засмеялся и усадил ее на мягкий диван.

— С детства не могу приучить тебя обращаться ко мне, как подобает моему кардинальскому сану. — Он поправил прядь светлых волос, упавшую на ее щеку. — Ты голодна?

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой.

— И все же не отказывайся поужинать со мной.

— Тогда, пожалуйста, попроси, чтобы ужин подали сюда. У меня нет желания переходить в столовую. Кроме того, мне в ней все время кажется, что вот-вот откроется дверь и войдет какой-нибудь кардинал или, еще того хуже, сам папа римский. Тогда мне придется залезть под стол, потому что я абсолютно не знаю, как вести себя в обществе этих благородных господ.

Армандо засмеялся и похлопал ее по руке.

— Плутовка, ты прекрасно знаешь, как поступать в подобных ситуациях.

— Но здесь нам будет гораздо уютнее, — продолжала настаивать Луиза Фернанда. — В этой комнате я забываю, что нахожусь в самом сердце могущественной церкви.

Она быстро оглядела небольшой по размерам кабинет. Простая недорогая мебель, светлые абрикосовые стены, стеллажи с книгами, никаких изысков и украшений. Комната отражала характер кардинала: она была открытой, мягкой и уютной. Но, несмотря на простоту и непритязательность, воздух в ней был пропитан властью и могуществом. Именно таким, сотканным из противоречий, и был кардинал Альбицци. Доброе простодушное лицо всегда излучало искренность и радушие. Мощная фигура с большими руками, не имеющая ни малейших признаков изящества, выдавала крестьянское происхождение. В Армандо чувствовалась несгибаемая сила воли и твердость духа. И не было ни одного человека, который с уверенностью мог сказать, что имеет на него влияние.

Кардинал подошел к телефону и попросил, чтобы подали ужин.

— Как ты, девочка моя? — мягко спросил он. — От тебя так давно не было известий, что я начал беспокоиться.

Луиза Фернанда беззаботно ответила:

— Все хорошо.

— Бог милостив, — тихо произнес Армандо.

— Прости меня за то, что долго не приезжала. — Луиза Фернанда виновато опустила глаза.

— Господь простит. Но больше не забывай о старом Армандо.

За окном вступал в свои права вечер, и заходящее солнце приятно золотило воздух, окрашивая комнату в теплые тона. Лицо Луизы Фернанды нежно светилось в его прощальных лучах, и кардинал с удовольствием смотрел на свою воспитанницу, отмечая, что она слишком быстро из угловатой и неуклюжей девочки превратилась в красивую женщину. Казалось, еще совсем недавно Луиза Фернанда бегала за ним, хватаясь за сутану и не желая отпускать от себя. Но прошло совсем немного времени, его маленькая девочка выросла и больше не нуждалась в опеке старого наставника.

Луиза Фернанда подошла к столу и взяла в руки фотографию в массивной серебряной рамке. Четверо подростков, одетые в школьную форму, обнимали Армандо Альбицци. На фото его волосы казались иссиня-черными, а лицо молодым и веселым. Луиза Фернанда перевела взгляд на кардинала и увидела, как по его лицу мелкой сеточкой разбежались усталые морщинки, а глаза уже потеряли яркий и задорный блеск, который она так любила.

— Столько лет прошло, — с нежностью и некоторой печалью произнесла она, — а ты до сих пор хранишь ее.

— Конечно, — кардинал взял фотографию в руки. — Это часть моего прошлого. Я был счастлив в те минуты. А хранить приятные воспоминания в сердце, дитя мое, доставляет большое удовольствие.

— Мне здесь около десяти, а остальным по тринадцать. — Луиза Фернанда прищурила глаза, пристально вглядевшись в фото, и весело рассмеялась. — Смотри, у Эдуардо подбит глаз.

— В тот день они с Максом подрались. Видишь, у того немного припухшая щека. Насколько я помню, ссора разгорелась из-за Глории.

Луиза Фернанда с некоторой горечью посмотрела на него.

— Глория была самой красивой девочкой в школе. Мальчишки готовы были на Луну слетать, лишь бы ей понравиться.

— А ты ревновала, — усмехнулся кардинал и поставил фотографию на место.

— Конечно! На меня-то никто не обращал внимания.

— Но тебе же было только десять! — воскликнул Армандо. — Как в такие годы можно думать о том, обращают на тебя внимание мальчики или нет?

— Женщины в любом возрасте мечтают нравиться, — парировала Луиза Фернанда, нисколько не смущаясь обсуждать такие темы с духовным лицом.

В дверь постучали, и вслед за разрешением войти в комнате появился отец Джорджио. Он вкатил за собой тележку с ужином, быстро сервировал стол и тихо удалился, бросив на Луизу Фернанду смущенный взгляд. Кардинал простодушно рассмеялся, поняв, что девушка не упустила случая испробовать силу своего остроумия на молодом священнике.

Армандо отодвинул перед Луизой Фернандой стул, помогая присесть, и весь ужин ухаживал за ней, накладывая в тарелку еду и подливая вино. В разговорах Луиза Фернанда не заметила, как быстро бежит время. Они вспоминали веселые моменты из прошлого, но ничего не говорили о настоящем и планах на будущее.

— Знаешь, я всегда удивлялась, почему меня назвали таким именем.

Армандо налил себе минеральной воды. В этот вечер он не пил спиртное, предпочитая оставить голову ясной, потому что близился главный момент их встречи, для чего он, собственно, и вызвал девочку к себе.

— Да, более неподходящего имени для светловолосой малышки трудно было представить. Марисса хотела, чтобы ты была Луизой. Это имя очень подходит твоему нежному внешнему виду. Но Хорхе был прав, когда назвал тебя Фернандой, это имя отражает твой строптивый характер.

Луиза Фернанда положила себе еще немного салата и, посмотрев в тарелку, осторожно спросила:

— До сих пор спрашиваю себя: если мои родители были испанцами и жили в Мадриде, то почему после их гибели я оказалась в Риме?

Армандо дотронулся до руки Луизы Фернанды. Раньше они избегали разговоров о ее семье, потому что в такие минуты она становилась растерянной и беспокойной. Но сейчас Луиза Фернанда сама подняла эту тему, заставив Армандо искать подходящие слова, чтобы не испугать ее.