Проклятый манускрипт - Филипп Ванденберг

Афра вздрогнула. Все вздрагивали, когда слышали слово «ведьма». Женщины и священники осеняли себя крестным знамением. Достаточно было обвинения в колдовстве, не требовалось никаких доказательств, чтобы началось безжалостное преследование.

— Ведьма! — повторил ландфогт и в сердцах плюнул на землю. Потом оправил одежду и быстро заковылял прочь.

По лицу девушки бежали слезы, слезы бессильной ярости, но Афра с трудом поднялась. В отчаянии она прижалась лбом к лестнице и громко всхлипнула. Если ландфогт объявит ее ведьмой, то никакого шанса уйти от судьбы у нее нет.

Когда слезы высохли, Афра оглядела себя с ног до головы. Лиф разорван, юбка и блуза пропитаны кровью. Чтобы избежать расспросов, Афра залезла на самую верхушку дерева. Там она дождалась, пока стемнеет. После донесшегося издалека звона к вечерне она наконец решилась выбраться из укрытия и вернуться на двор.

Ночью ее терзали мучительные мысли и образы. К ней приближались палачи с каленым железом, деревянные машины с колесами и иглами только и ждали, чтобы вонзиться в ее юное тело. Этой ночью Афра приняла решение, которое должно было изменить ее жизнь.

Никто не заметил, как вскоре после полуночи Афра украдкой выбралась из людской. Она осторожно избегала половиц, которые могли скрипнуть, и, не выдав себя ни звуком, добралась до крутой лестницы, спускавшейся зигзагом вниз с чердака. В кладовой, где висела женская одежда, девушка осторожно связала тюк из платьев и взяла себе первую попавшуюся пару ботинок, которую нашла в темноте. Босиком она вышла из дома через черный ход.

Во дворе ей в лицо, словно жесткая плетка, ударил влажный туман, и Афра пошла по направлению к большому амбару. Хотя туман застилал луну и звезды, она уверенно шла по дороге. Путь был ей знаком. На маленькой калитке рядом с большими воротами Афра отодвинула деревянный засов и открыла ее. Никогда прежде девушка не замечала, что, когда эту дверь открывают, она издает жалобный звук, как старая кошка, которой наступили на хвост. Скрипящая дверь напугала Афру до полусмерти, а когда одна из четырех собак ландфогта залаяла, страх просто парализовал ее. Сердце ушло в пятки, и девушка не двигалась с места. Вдруг чудесным образом пес перестал лаять. Кажется, никто ничего не заметил.

Афра пробиралась в заднюю часть амбара, где для защиты от влажности пол был покрыт широкими деревянными досками. Там, под последней половицей, Афра спрятала свою единственную ценную вещь. Несмотря на то что в амбаре было темно, хоть глаз выколи, девушка все же сумела пробраться к своему тайнику (наступив при этом босой ногой на мышь или крысу, которая с писком умчалась прочь) и вынула плоскую, завернутую в мешковину шкатулку. Эта шкатулка была ей дороже всего остального. Осторожно, стараясь не производить лишних шорохов, Афра выбралась со двора ландфогта, который был ей домом с двенадцати лет.

Афра знала, что ее отсутствие будет замечено уже рано утром, но она была уверена, что ее вряд ли будут искать. Тогда, три года назад, когда старая Гунхильда не вернулась с полевых работ, никого это не взволновало, и можно считать скорее случайностью, что егерь ландфогта нашел ее труп, висевший на липе. Женщина повесилась.

К тому времени как упал туман, Афра шла в темноте уже полчаса. На краю леса она пошла в западном направлении. Девушка попыталась сориентироваться. Она и сама не знала, куда идти. Главное, прочь, прочь от ландфогта Мельхиора. Вздрогнув, она остановилась и прислушалась к ночным звукам.

Где-то раздался странный шорох, немного похожий на шепот и бормотание маленького ребенка. Пройдя немного дальше, Афра наткнулась на ручей, внезапно возникший на опушке леса. От воды поднимался ледяной холод, и, хотя беглянке просто необходимо было глубоко вдохнуть, она дышала очень поверхностно. Она совершенно выбилась из сил. Босые ноги болели. И тем не менее Афра не решалась надеть драгоценные ботинки, которые несла в узелке.

У корней кряжистой ивы, прямо рядом с журчащей водой, Афра опустилась на землю. Она подтянула ноги и спрятала руки в рукава платья. И в полудреме ей пришла мысль о том, не слишком ли она поспешила, решившись на побег.

Конечно, Мельхиор фон Рабенштайн был отвратительным негодяем, и кто знает, что он с ней еще мог бы сделать; но разве это хуже, чем погибнуть где-то в лесу от голода или от холода? Есть Афре было нечего, у нее не было крыши над головой, и она совершенно не знала, где она и куда ей идти дальше. Но кончить свои дни, как ведьма, на костре? Из туго набитого узелка Афра вынула широкую плотную накидку, укрылась ею и решила немного отдохнуть.

О сне нечего было и думать. Слишком много мыслей роилось у нее в голове. Когда Афра открыла глаза после бессонной ночи, у ее ног плескался и переливался в солнечном свете ручей. От воды поднимались белые облачка пара. Пахло рыбой и илом.

Она никогда не видела географических карт, только слышала, что такое бывает: пергамент, на котором нарисованы реки и долины, города и горы — крохотные, как с высоты птичьего полета. Что это, чудо или колдовство? Афра нерешительно взглянула на бегущую воду.

«Куда-то же должен течь этот ручей», — подумала она. «По крайней мере можно попробовать», — решила девушка и пошла вниз по течению. Каждый ручей ищет свою реку, а на каждой реке стоит город. Поэтому Афра взяла свой узелок и зашагала вдоль ручья.

По левую руку от нее на опушке леса светились красные ягоды клюквы. Афра насобирала полную пригоршню и свободной рукой стала отправлять себе в рот. На вкус они были кислые, но это ощущение пробудило в ней желание жить, и она ускорила шаг, как будто нужно было успеть к определенному часу.

Должно быть, было около полудня и Афра успела пройти около пятнадцати миль, когда обнаружила большое поваленное дерево, лежавшее поперек ручья и служившее мостом. На другом берегу ручья была утоптанная тропка, ведущая на просеку.

Внутренний голос подсказал Афре, что переходить на другой берег не нужно, и, поскольку у нее не было конкретной цели, она пошла куда глаза глядят, вдоль ручья, пока ей в нос не ударил запах дыма — верный признак человеческого жилья.

Афра задумалась над тем, что отвечать на вопросы, которые ей, конечно же, зададут. Молодая женщина, одна — все это вызывало недоумение. Она была не слишком хорошей выдумщицей. Жизнь научила ее только суровой реальности. Поэтому девушка решила отвечать на все вопросы правду: что ландфогт ее изнасиловал, теперь она бежит от его приставаний и готова взяться за любую работу, за которую ей дадут хлеб и крышу над головой.

Она еще не успела собраться с мыслями, когда лес, сопровождавший ее день и ночь, внезапно закончился и уступил место долине. Посреди долины стояла мельница, а ритмичное постукивание водяного колеса было слышно за полмили. С безопасного расстояния Афра наблюдала за тем, как на юг поехала телега, запряженная волами, нагруженная туго набитыми мешками. Все это производило такое мирное впечатление, что Афра, не задумываясь, направилась к мельнице.

— Эй, ты откуда и что тебе здесь нужно?

В окне верхнего этажа старого фахверкового дома показалась широкая голова с редкими волосами, припорошенными чем-то белым, с дружелюбной ухмылкой на лице.