Зеленоглазая фея - Виктория Лайт

— Ты был совершенно прав, дорогой. Я рада, что ты отказал ей. Женщине не место в мужском журнале. Пусть предложит свои таланты в каком-нибудь другом месте. Но кому она нужна? Без связей, без опыта. Смешно!

Марджори повела плечиком. Она очень дорожила Питером. Его откровенное признание, что Эйлин Донахью красива, не могло не настроить ее против бедной девушки.

— Но идея Эйлин действительно интересна, — задумчиво сказал Питер.

Слова невесты о том, что Эйлин совсем одна в Нью-Йорке, без знакомых и опыта работы, удручающе подействовали на него. Он внезапно ощутил себя безжалостным чудовищем.

— Почему бы вам не использовать ее мысль? — хмыкнула Марджори. — Вряд ли она будет подавать на вас в суд за плагиат.

— Ну.., это не слишком красиво, — засмеялся Питер. — Возможно, Эйлин все-таки убедит какого-нибудь редактора и начнет работать. Я не могу так с ней поступить…

Глаза Марджори ревниво сузились.

— Тогда почему же ты не взял ее на работу?

— Потому что она обманула моего брата.

— А если бы не это, ты с радостью распахнул бы ей объятия?

Тон Марджори не предвещал ничего хорошего, но Питер Данн, специалист в области бизнеса, но не эмоций, не почувствовал это.

Если бы на его месте был Максимилиан, он бы принялся уверять невесту в том, что ни при каких условиях Эйлин Донахью не получила бы место в «Максистиле». Но Питер был слишком наивен в этих вопросах, поэтому он просто ответил:

— Конечно, если бы не это, я бы дал ей возможность попробовать…

— Я так и знала!

Марджори принялась бегать по комнате. Несмотря на все свое благоразумие и добросердечие, она превращалась в настоящую фурию, когда речь заходила о другой женщине. Ей казалось, что все только и вынашивают планы по покорению Питера. Еще бы, ведь он такой красивый и богатый!

— В чем дело, Марджори? — спросил Питер удивленно. Он не понимал, почему невеста вдруг так разозлилась.

— Скажи, она тебе очень понравилась? — выпалила Марджори. — Она красивее меня?

Только тут Питера осенило, в чем дело.

— Ты что, ревнуешь меня к Эйлин? — рассмеялся он. — Какая глупость! Мы скоро поженимся, а ты так и не научилась доверять мне.

Это никуда не годится, мисс Форрестер.

Но насмешка не подействовала.

— Ты мне не ответил.

Лицо Питера вытянулось. Его все устраивало в Марджори Форрестер, кроме этих внезапных вспышек необузданной ревности.

— Мардж, ты самая красивая девушка на свете, — произнес он убежденно. — Я жду не дождусь, когда ты станешь моей женой…

Питер взял девушку за руку и усадил ее к себе на колени. Марджори обвила руками его шею и прижалась губами к его щеке.

— Я могла бы стать твоей еще до официальной церемонии, — нежно проворковала она. — И ты знаешь об этом…

— Я думаю, мы оба будем жалеть об этом впоследствии, — твердо произнес Питер. — Осталось ведь совсем немного.

Марджори сокрушенно вздохнула. Да, через три месяца состоится их свадьба, но как ей хотелось закрепить свои права на него… Ничего, еще совсем чуть-чуть, и Питер Данн будет по праву принадлежать ей. И пусть только какая-нибудь вертихвостка посмеет приблизиться к нему!

Эйлин уже целый месяц работала в магазине Кресснера, когда произошло событие, кардинальным образом изменившее ее теперешнюю жизнь.

Рабочий день заканчивался, желающих приобрести новый галстук не было, и Эйлин уже предвкушала спокойный вечер дома с интересной книгой. В последнее время это было единственным доступным ей развлечением. Но у мистера Кресснера были свои планы. Доброта и внимание, с которыми он отнесся к этой новенькой, требовали вознаграждения. Даже удивительно, что она не понимает этого и так высокомерно обращается с ним. Но Кресснер был человеком терпеливым, к тому же Эйлин очень нравилась ему. Ради такой девушки можно и повременить чуть-чуть.

Выждав удобный момент, когда покупателей в ее отделе не было, он подошел к девушке.

— Как ваши дела, Эйлин? — спросил он для начала.

— Спасибо, хорошо, — ответила она, испытывая неловкость в его обществе.

Эйлин видела, что Кресснер неравнодушен к ней, и не знала, как вести себя с ним. О том, чтобы ответить ему взаимностью, не могло быть и речи, но грубить человеку, который так хорошо относится к ней, ей тоже не хотелось. Она бы предпочла, чтобы он не переступал границы приличия и не вынуждал ее к решительным мерам.

— У вас есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер? — осведомился Кресснер с приятной улыбкой, даже не догадываясь, что вызывает у нее отвращение.

Эйлин стиснула зубы. И как только этот тип не понимает, что он ей противен? Самомнение мужчин поистине не знает границ!

— У меня много дел по дому, мистер Кресснер, — сдержанно ответила она, копаясь в ящиках с товаром, чтобы создать иллюзию деятельности.

Но Кресснер не собирался отступать.

— Неужели эти дела нельзя отложить на завтра?

— Нет.

Эйлин упорно не поднимала голову, и это раздражало мужчину.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы; — Но тогда что вы делаете завтра вечером?

— Завтра вечером я тоже занята, — холодно произнесла Эйлин.

И тут самолюбие мистера Кресснера взыграло. Любая продавщица магазина умерла бы от счастья, если бы он обратил на нее внимание, а эта гордячка задирает нос, как будто не он принял ее на работу и помогал на первых порах. Вот и делай после этого людям добро! Неужели она не сознает, что в любой момент может снова оказаться на улице без цента в кармане и приличной работы?

— Подумайте как следует, Эйлин, может быть, у вас все-таки найдется свободный часок, чтобы сходить со мной в кино, например…

Мистер Кресснер спрятал обиду подальше и решил дать Эйлин еще один шанс. Но она была неблагоразумна и не воспользовалась им.

— Боюсь, это невозможно. — Эйлин выпрямилась и посмотрела Кресснеру прямо в глаза. — Для вас я всегда занята. И сегодня, и завтра, и послезавтра. Прошу вас запомнить это, мистер Кресснер.

Это было уже слишком. Так Кресснера еще ни разу не оскорбляли. Он, старший менеджер, совладелец этого прекрасного магазина, оказывает величайшую честь этой девчонке, а у нее хватает наглости заявить, что она для Него всегда занята!

— Послушайте, Эйлин, — заговорил Кресснер, угрожающе раздувая щеки. — Мне ваше поведение не нравится. Очень не нравится… Благоразумные девушки так себя не ведут со своими благодетелями. Опомнитесь, Эйлин Донахью, пока не стало слишком поздно!

Дело еще можно было поправить. Кресснер чувствовал себя оскорбленным, но в то же время готовым к прощению, если, конечно, она попросит его… Но Эйлин не собиралась сдаваться. Вид этого приземистого пухлого человечка, кидающего на нее свирепо-призывные взгляды, был настолько комичен, что она не выдержала и расхохоталась.