Провинциальный роман - Наталия Шумак

— Не загораживай дорогу, Швабра.

Швабра это новое прозвище. Пушистая челка тут ни при чем. Просто козырная пятерка, оттачивая свое остроумие, придумывает свежие клички для новенькой каждую неделю. Арина закусывает губу. Симпатяга Семенов уже взлетел вверх по лестнице, на третий этаж, к кабинету математики. Алгебра. Кстати контрольную обещали. Какая разница? Арина любила контрольные. Класс, поглощенный работой, хоть на сорок пять минут забудет о Швабре. У дверей толпились и гудели, кто-то заглядывал в замочную скважину.

— Точно, блин. Пишет на доске. Значит по вариантам.

— Трудно было догадаться?

Цедит сквозь зубы одна из Оль. Редкие ноги гольфы не изуродуют, а украсят. Комова как раз тот случай. Красно-синие полосы лишь подчеркивают безупречные формы икр. Вторая Ольга — Катаева, фигурой похвастаться не может, тот еще обрубок — коротконогий и неуклюжий, лицо правда замечательное, огромные голубые глаза, кукольный носик, маленький, свежий рот. Нижнюю губу Ольга капризно поджимает, но даже это не портит впечатления. Подталкивая друг друга, Ольги пристают к Артурову. Альберт личность экстравагантная. Чемпион города по шахматам, пловец, красавец, весельчак, гордость школы. Держится особняком, плюет на дрязги, Швабру как все прочие не травит, демонстрирует безразличие. Папа — большой армейский начальник, приучил сына к военной выправке. Расправленные плечи Альберта плывут над головами куда как более хилых одноклассников.

— Отвянь, Комова.

Говорит он вальяжно.

— Что ты такой грубый, Артуров?

— Я не грубый. Я ленивый.

Марина Львовна распахивает двери со звонком. Галдящая толпа вливается в кабинет.

— Кто последний — тот чмо!!!

Изрекает Семенов. Мгновенно возникает давка. С визгом, торопливо, все протискиваются вперед. Последней, разумеется, оказывается Арина.

— Поздравляю тебя, Швабра.

Хохочет Игорек Петров — тень Катаевой, никогда не отклеивающийся от нее и на пол шага. Арина усаживается. Кто-то уже успел плюнуть на парту. Марина Львовна, презрительно улыбаясь, инструктирует притихнувшую толпу.

— Все понятно?

Устанавливается хрупкая тишина. Арина четвертинкой салфетки (у нее в кармане на такой случай всегда лежит пара листиков) вытирает плевок. Раскладывает тетрадь, черновик, ручки, линейку, карандаш. Все? Пора. Пора перевести взгляд на доску и заняться контрольной.

Через пять минут в дверь класса энергично и дерзко постучала чья-то крепкая рука. Марина Львовна от неожиданности даже слегка подпрыгнула.

— Можно?

Золотоволосая голова заглянула в кабинет, осветив его широкой улыбкой чрезвычайно уверенного в себе сильного человека.

— Ну, так можно или нет?

Класс вышел из ступора и радостно выдохнул:

— О! Не может быть!!! Виноградина.

— Виноградина! Ты откуда? Какими судьбами?

Широкоплечая, сияющая девочка с надкусанным яблоком в руке и крошечной сумкой (тетрадь то хотя бы туда помещается?) на длинном ремне поинтересовалась у учительницы полунасмешливо.

— Можно что ли? Или мастеров не пускают?

— Давненько тебя не было, Виноградова.

Кисло заметила Марина Львовна.

— Проходи, садись.

— А я только сегодня со сборов. Чемпионат на носу. Отпустили домой на пару недель. Не успею надоесть.

— Иди к нам, к нам!

Завопили с последних рядов. Но невероятная Виноградова почему-то шагнула к первой парте у окна.

— Можно?

Арина, нахмурившись, сняла сумку со свободного стула.

— Привет. Тебя как зовут?

— Арина.

— Как?

— Арина.

— Ну, дела. А фамилия?

— Родионова.

— Швабра она!

Услужливо подсказал кто-то со второй парты.

— Не разевай пасть, Владик. А то помогу захлопнуть.

Обрубила золотоволосая вновь прибывшая. В рядах захихикали. Похоже, что все, что ни делала Аринина соседка, было обречено на успех. Даже если шло вразрез с генеральной линией.

— Меня зовут Алена. На это тявканье за твоей спиной не обращай внимания. Что взять с кретина? Пусть резвится.

— Ребята. Ребята, Прекратите. На перемене вы обсудите прибытие своей… королевы. А сейчас надо работать. У вас не так уж много времени.

Спортивная красотка пропустила колкость мимо ушей. Даже не ухмыльнулась ехидно. Судя по всему, учительница не входила в число людей, чье мнение интересовало Виноградову. Все, включая «кретина» Владика, уткнулись в тетради. Алена радостным шепотом осведомилась.

— Ты чей-нибудь смыслишь в этой лабуде?

— Да.

— А я начну учебу с пары, не иначе.

Арина все еще хмуро, неведомо зачем, ведь все равно этой звезде спорта (какого кстати?) объяснят кто такая Швабра. И она уйдет, пересядет, присоединится к остальным… или абстрагируется вослед «рыцарю» Альбертику. Глупо. Какого, собственно говоря, черта. Зачем?? Маленькой рукой просто подвигает свой черновик ближе к Виноградовой.

— Держи. Первое задание.

— А ты?

— Я решу другой вариант. Это все равно.

— Ну, спасибо.

Они принимаются за работу. Время от времени, случайно соприкасаясь локтями. Виноградова усердно списывает. Цифры и буквы на ее листе стройны и величавы. Аринины каракули, ох, гораздо неряшливее. Задания ерундовые. Тьфу на черновик. Все равно будет грязь. Ну и пусть. Арина освобождается через пятнадцать минут. И заглядывает к соседке. Дальше первого примера там дело не идет. Что ж. День глупостей. Так день глупостей. Арина торопливо пишет решения.

— Держи.

Соседка спрашивает удивленным шепотом.

— Меня что угораздило познакомиться с математическим гением?

— Нет. Конечно, нет.

— Ну ладно. Попозже разберемся. Спасибо.

«Потом действительно разберемся», тоскливо думает Арина. И переводит взгляд за окно, на белые узоры заиндевевших деревьев. Звонок заставляет половину класса завопить, горестно взвыть, подпрыгнуть… словом, достойно отреагировать на кошмарную несправедливость. Хорошисты и прочие способные математики тянутся к выходу. Остальные прилипают к тетрадям и торопливо строчат, строчат. Арина разглядывает соседку. Та вписывает последние и распоследние значки, выпрямляется с довольным видом и лукаво щурится.

— Класс.

«Точно кошка, слопавшая мышь», — Думает Арина.

— Ну, ты, молоток. А имя не математическое.

— Почему? Разве у математиков особенные имена?