Арвиальская канва - Елена Ахметова

— Полгода, — повторил Ланс, проигнорировав тираду про челноки и профили. — Ты так и не передумала? Действительно не собираешься бежать?..

В тайнике за спиной Ланса хранилось ровно восемьдесят пять солидов. Еще пятнадцать — и моей сестре позволят заключить помолвку, не дожидаясь совершеннолетия. Тогда она сможет избежать детдома, сохранить в собственности гостиницу и доброе имя. А я — манн-ви, старшая дочь, обещанная в жертву магическому святилищу, и свое двадцатипятилетие должна встретить в монастыре, если не хочу, чтобы у Брианны были проблемы.

Только повторять все это Лансу было бесполезно: он и так прекрасно знал. Поэтому я только упрямо вздернула подбородок и сжала губы.

Зря.

Когда начинаешь спорить с Лансом, важно помнить одну важную вещь: это шелликотов Шустрый Ланс. Он может в любой момент плюнуть на ожидания, приличия, «сутулого няня» и прочие доводы здравого смысла. Предельно шустро.

В общем, прямо в эти упрямо сжатые губы он меня и поцеловал. Гордо вздернутый подбородок пришелся очень кстати.

Когда тебя крепко обнимают и целуют, как последнюю женщину на свете, ужасно неудобно изображать из себя несгибаемого скупщика краденой информации, знаменитого на всю Арвиаль. Впрочем, даже последнюю женщину на свете никто не рискнул бы запросто толкнуть на кровать, когда внизу дежурит комиссованный маг, со всей яростью своего огненного темперамента ненавидящий мой выбор. А Ланс, разумеется…

В первое мгновение я растерялась и поддалась, позволив уронить себя на постель. Ланс не терял времени даром, лишний раз демонстрируя, что за прошедшие месяцы изучил меня едва ли не лучше, чем я сама. Под уверенным мужским напором мелькнула даже предательская мыслишка, что, в общем-то, расслабиться и получить удовольствие — не такая уж плохая идея. Но две бессонные ночи, недовольный Витор и предстоящий визит Элизы быстро расставили все по своим местам.

Я оттолкнула от себя требовательные мужские руки и, поняв, что Ланс уже успел расстегнуть все пуговицы на блузке и, в общем-то, уже собирался пустить в ход отнюдь не пальцы, от души двинула ему по физиономии. Праведные возмущения по этому поводу привычно пропустила мимо ушей, повторив:

— Пошел вон.

Ланс добавил еще пару непечатных выражений, обреченно потер ноющую челюсть, но только сел на постели, подогнув под себя одну ногу.

— Они детские, — вздохнул он, глядя на меня сверху вниз. — Волосы.

Я приподнялась на локтях. Спорные косы заговорщически выглядывали из-под его распахнутого плаща, даже в полумраке комнаты переливаясь густым, насыщенным, совершенно нечеловеческим цветом.

— Ты что, напал на кадетское общежитие?

А он ухитрился усложнить все одним словом:

— Нет.

Я нахмурилась. Все дети с необычными волосами подлежали военному призыву — их забирали, как только те переставали нуждаться в материнском молоке. Но, судя по длине кос, их владельцам было никак не меньше лет пяти-шести лет…

— Ланс, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты сообщишь об утаенных магах сам. Иначе я первая продам наводку консеквентерам. Вот этот, брюнет, — я обличительно ткнула пальцем в чернильно-черную косу, — он же сможет ослеплять одним волоском, как только вырастет! А водных магов вечная недостача, а в столице опять прогнозируют засушливое лето! А русый усилитель вообще на вес золота. Их матери хорошо заплатят, ей не придется продавать волосы собственных детей скупщикам краденого, а после начального обучения они смогут навещать ее…

— Их мать — манн-ви.

Я осеклась. Что-то в выражении лица Ланса подсказывало, что речь вовсе не о малолетней мамаше, исхитрившейся принести в подоле тройню до того, как до нее добрались жрецы.

— Но как?..

Ланс развел руками.

— За стенами монастыря жизнь не останавливается, а дети — не приговор, если у тебя достаточно единомышленников. Но в Алдеане сменился настоятель, и новый проявляет несколько больше религиозного рвения, чем необходимо для троих незаконнорожденных детей. Им нужно на что-то жить, Лави. Если вербовщики узнают, кто их мать, ее казнят безотлагательно, а детей — сразу после службы, лет через тридцать-сорок. Брось, Лави. Ты — единственная во всей Арвиали, у кого есть выходы на практикующего мага, не связанного с военными. Помоги им.

— Ланс, это низко.

Заставлять меня выбирать между благополучием сестры и чужими детьми.

Или между моим спокойствием и риском…

Он молчал. Не улыбался, не давил и не уговаривал.

А в карманах его плаща лежал идеальный набор. Из черных волос можно сплести надежный полог невидимости, из бледно-голубой — стиратель следов, а русую — пустить на усиление обоих заклинаний: золотая нить основы превратит простенькие схемы в многоразовые…

Воровской мультикласс. Только руку протяни.

И рискни благополучием Брианны и Витора. Всего-то.

— Напомни мне, — обреченно вздохнула я, переведя взгляд с поблескивающих кос на предельно серьезное, будто бы даже осунувшееся лицо. — За что я тебя терплю?..

— Если хочешь знать мое мнение, ты все сделала правильно.

Услышать подобную фразу от Витора — дорогого стоит. Обычно маг был недоволен решительно всем. По-моему, он ухитрился даже отчитать отца за излишнюю рискованность плана, когда тот написал жалобу на якобы ослабленное заклинание, вынудив освободить Витора от ненавистной службы в военной лаборатории. Хотя, помнится, седые волоски в заклинании были папины, и Витор сам их туда вплел… в общем, добиться от него слов одобрения — уже из ряда вон.

Правда, произнесены они были таким страдальческим тоном, что я на мгновение замерла, прикрыв глаза и тяжело опираясь на швабру. Внутренний скупердяй Витора тоже не давал ему покоя, стеная об упущенной выгоде, и, что гораздо хуже, в унисон с ним звучал голос совести. Маг отлично понимал, что я поступила не только правильно, но еще и очень, очень жестоко.

— Знаю.

— А Лансу следовало тридцать раз подумать, прежде чем соваться в «Веточку» с такими предложениями, — упрямо продолжал Витор, прилаживая готовый огненный гобелен над камином. — Ты была права, когда потребовала, чтобы он сообщил о детях сам и оборвала ему и его подопечным все связи со скупщиками.

— Знаю.

Только Ланс мог заставить выбирать между тремя детьми, которым так или иначе уготовано сытое и обеспеченное будущее, как только они вырвутся от запертой в монастыре матери, и младшей сестрой, которая может оказаться в детдоме, если все вскроется. Только Ланс мог надеяться, что чаша весов склонится в пользу малолетних магов.

— Он ведь вернется и все равно попытается заставить тебя сделать, как ему выгодно, — досадливо поморщился Витор.

…ему не было выгодно. Вот если бы он продал военному ведомству наводку, где искать детей, то выиграл бы куда больше, чем я могла дать за волосы.