Невеста - Павел Астахов

— Яснова, зайдите, — проворчал он. И, когда Кристина, сгорбившись, прошла внутрь, Павлов шагнул следом. — А вы куда? Кто такой? — насупился мужчина, выпятив живот.

— Адвокат Павлов, городская Коллегия адвокатов, — отчеканил Артем, демонстрируя свое удостоверение.

— Очень приятно, — кисло улыбнулся мужчина. — Сорокин Борис Егорович, старший следователь. Чем могу помочь?

— Я бы хотел присутствовать при вашей беседе.

— Это исключено, — отрезал Сорокин. — Я возьму у нее объяснение, никакого допроса не будет. Пока идет обычная проверка, и вам это известно.

— Конечно. — Артем изобразил на своем лице широкую улыбку. — А еще, уважаемый Борис Егорович, мне известно — наверняка, как и вам, — что в соответствии с положениями статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации защитник имеет право вступать в дело с момента начала осуществления каких-либо мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободу лица, подозреваемого в совершении преступления.

— Она пока не подозреваемая, — пробурчал следователь.

— В таком случае госпожа Яснова может беспрепятственно уйти отсюда прямо сейчас? — вежливо осведомился Павлов, и Сорокин, поняв, что сам себя загнал в ловушку, густо покраснел.

— Мм… по закону… да, то есть нет. Во всяком случае…

— Полноте, Борис Егорович, — миролюбиво перебил его Артем. — Неужели вы так боитесь меня? Хорошо, считайте, что я — официальный представитель Ясновой, если вам от этого будет легче.

— Раз вы представитель, то где ваш ордер? — все еще не хотел сдаваться следователь.

— Вы же знаете, это пустая формальность. Через час он будет у вас на столе.

— Хорошо, проходите, — с неохотой согласился Сорокин, пропуская Артема в кабинет.

Спустя полтора часа, уже глубокой ночью, они покинули здание полиции.

— Едем домой? Не возвращаться же сейчас за твоей машиной? — спросил Артем, и Кристина согласно кивнула.

— Ладно, держи нос по ветру, — подбодрил ее адвокат, поворачивая ключ зажигания.

— Вот только не надо о больном, — попросила она, дотрагиваясь до своего носа, который к тому времени уже заметно распух.

Павлов тоже осторожно коснулся ее носа и удовлетворенно кивнул.

— По крайней мере не сломан. Я уверен, что мы можем забыть об этом недоразумении, — произнес он, выруливая со стоянки. — Потерпевшая здесь — ты, и с твоей стороны имела место необходимая самооборона. Более того, этот псих сам свернул себе шею при падении, судебно-медицинская экспертиза подтвердит это при любом раскладе. И у тебя есть надежный свидетель — твоя подчиненная, кажется, ее Мариной зовут? Полагаю, проверка закончится возбуждением уголовного дела, но только в отношении этого наркомана. Возбудят — и тут же прекратят по 24-й статье УПК, по причине смерти подозреваемого. Вопросы есть?

— Как у тебя, Павлов, все просто получается, — вздохнула Кристина. — В любой ловушке дырочку найдешь, да? — Она с брезгливостью взглянула на свои испачканные пальцы — последствия дактилоскопирования, полезла в сумочку за салфетками и недовольно спросила: — Зачем у меня отпечатки-то взяли?

— Таковы правила. Вдруг ты банк пару лет назад ограбила и там свои «пальчики» оставила? — со смешком предположил Артем, но, увидев серьезное лицо Кристины, понял, что шутка пришлась некстати.

— У меня голова болит, — сказала она, отвернувшись к окну.

— Потерпи, немного осталось, — успокоил ее адвокат. — Поверь, все будет в порядке.

— Я верю тебе, Тема, — слабо улыбнулась Кристина.

Наутро Кристина чувствовала себя намного лучше. Они старались не вспоминать вчерашний вечер, тем более что Артем ясно дал понять, что перспектив у следствия притянуть ее каким-либо боком к этому пустячному делу никаких нет и не будет.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовалась она, причесываясь и придирчиво осматривая нос — опухоль спала, и о том, что произошло вчера, напоминала лишь слегка ноющая нога — результат падения с лестницы.

— Ты разве забыла? — удивился Артем. — Нас ждут в коррекционном интернате на Мосфильмовской, помнишь?

Конечно, Кристина помнила. Это уже не первый интернат, куда они планировали нанести визит. Основной целью посещения подобных мест была различного рода благотворительность — от спонсорской помощи до предоставления безвозмездных юридических услуг, которые оказывали юристы из коллегии Артема. Но Кристина догадывалась о скрытых мотивах этих визитов. Хотя и пыталась не думать о неприятной ей теме, но факт оставался фактом — она не могла иметь детей. И вряд ли сможет, так заявили ей по результатам последних исследований.

А Павлов, как только оказывался в очередном интернате, после всех формальностей обязательно просил показать младшие группы, и Кристина с колотящимся сердцем шла за ним.

При виде розовощеких карапузов, с умильным сопением возившихся в манежиках и изредка оглашавших криком комнату, у нее влажнели глаза, и она сдерживалась изо всех сил, чтобы не дать волю чувствам.

Парадокс заключался в том, что прямых разговоров между ней и Артемом о возможном усыновлении малыша никогда не происходило, однако эта мысль буквально витала в момент их общения на некоем астральном уровне, проявлялась в мимике, взглядах, выражении глаз…

Позавтракав, они отправились на Мосфильмовскую.

Заведующая Тамара Иннокентьевна, невысокая приятная женщина лет пятидесяти пяти, уже ждала их и, слегка волнуясь, принялась рассказывать про интернат. Когда Артем задал вопрос о судьбе выпускников, ее речь стала еще более эмоциональной:

— Это отдельная тема, и она как никогда актуальна сейчас! Артем Андреевич, если бы вы знали, как им тяжело адаптироваться в новом мире! Ведь, по сути, эти дети всю свою сознательную жизнь прожили на всем готовом и не привыкли обслуживать себя! Они считают, что им все должны, а сами они совершенно беспомощны! Вот, к примеру, приходила недавно немолодая пара, хотели нашего мальчика в цирк сводить… Я им говорю: «Не надо цирка, мы их каждые выходные куда-то возим! Пройдитесь с ним по магазинам! Приготовьте вместе обед, отремонтируйте розетку! Зайдите в обувную мастерскую, в конце концов, пусть они видят, что набойки на ботинках сами не приклеиваются!» Ведь они ничего не умеют! А подарки! Вы знаете, сколько им всего тут привозят? Однажды кто-то из меценатов аудиоплееры привез, так мальчишки из старшей группы их где-то продали и водку на эти деньги купили, вечером смотрим — все пьяные лежат!

— Судя по вашим словам, чем беднее интернат, тем лучше для детей.

— Парадоксально, но такая мысль иногда приходит мне в голову… Ой, я вам, наверное, уже надоела! Может, вы хотите корпуса посмотреть?

— Да. Желательно младшие группы, — сказал Артем, перехватив взгляд Кристины. Заведующая заметила это и все поняла.