НЕОСКАЗКИ. Увидеть себя Царевной или болезнь в Квадрате - Лизавета Вергелес

«на подхвате»? Холодно… Зато ее последняя фраза насчет того, что месть бессмысленна, а смысл имеет только любовь… Ой, как горячо — присоединяю! Это мне сигнал!

Любовь, только любовь! А что такое любовь? Возлюби ближнего своего, как самоё себя… Замкнутый круг: чтобы возлюбить ближнего, надо сначала возлюбить себя. Это и есть самое сложное. Как возлюбить себя, если на пути к этой любви то и дело сталкиваешься с монстрами — не с чужими, их можно обойти, не смотреть на них, не слышать — а как быть со своими, родными и близкими, слившимися с тобой, любимой, в единый образ?

Этот образ пульсирует, вибрирует, играет всеми цветами радуги и ежесекундно стремится сменить свою ипостась, подсунуть страшную личину вместо светлого образа.

И я послушно пугаюсь, иду на поводу этого страха, и вот я уже не Василиса, не Премудрая, уже даже и не Прекрасная. Вот и моя Царевна-Лебедь — обида растаяла, взмахнув крылом в Небесах — и лягушка, заквакав, скрылась в болоте. Я лечу в ступе Бабой Ягой на волне ужаса перед самой же собой — еще чуть-чуть — и моя Красная Шапочка будет съедена Волком. Вот это уже всё, финита ля комеди! И не быть мне тогда ни безобразной Бабой Ягой, ни «переходной» Лягушкой, и не мечтать о потерянном образе Прекрасной Царевны — информационное поле засасывает в зияющую дыру — «стирается информация». Бр-р-р-р! Страшно! Но, когда меня, трусливую девчонку, сильно напугают — я становлюсь бойцом. Облачаюсь в свои сверкающие доспехи Премудрой-Прекрасной — и вперед! Трепещите, бабки-ёжки!

И никакой Волк не страшен умным, смелым Красным Шапочкам — я уверенно ступаю своими стройными ножками по зыбкой почве информационного поля и не страшусь предстоящего перекрестка. У меня в руках посох — моя ВК!

Я, почти не слушая Лельку, подчиняясь свом ритмам, вдруг замечаю, что обычно матово-смуглое Лелькино личико пылает огнем:

— У меня температура 39,8, — в растерянности констатирует Лелька. Она и термометр успела подсунуть под кокетливую ночнушку.

— Классно, на работу завтра не пойдешь, будешь со мной, — некстати несу бред я, хотя больна Лелька.

— Да, очень классно, и на работе шеф подумает, что я на праздниках перебрала, — сетует Лелька.

— Неужели столько лет безупречной службы не избавляют тебя от таких подозрений?

— Да они все идиоты там, — уже в горячечном бреду бушует Лелька. Причем тут это? Лелька злится: как некстати эта болезнь! Можно подумать, что болезни когда-то бывают кстати. Кстати — некстати… Нас на больничную коечку укладывают, чтобы дать нам время на размышление перед следующем шагом по жизни. Намекают, что предыдущие нас не туда привели. Что же с Лелькой? А ну-ка, ВК, колдуни, дай информацию!

Я зажимаю ВК между ладонями и жду соединения. Есть! Эврика! Креветки! Когда мы, наконец-то, совпали во дворе «Квадрата», жутко опаздывая на встречу из-за Лелькиного отсутствия, взвинченные и взъерошенные, Лелька между прочим упомянула о том, что возле кассы в очереди испытала странное ощущение, которое запершило в горле, защекотало в носу и она закашлялась до слез, чуть тушь не потекла. Зато попались замечательно дешевые креветки и она не удержалась от покупки." Хотя теперь с ними таскайся, надо в холодильник положить у мамы".

В спешке, в суете креветки были отданы вместе с подарком, с покупками к столу, и были присоединены мамой Валей как родные. Когда Лелька стала их забирать, мама Валя, привыкшая воспитывать, советовать — как все мамы, с наилучшими намерениями — разобиделась на младшенькую, и в эту крохотную точечку обиды быстренько ввинтился коварный Вирус со злополучного «Квадрата», пригревшийся в Лелькином биополе.

Бред? Да, похоже на бред!

Как можно переиграть партию? Например, отдельно упаковать креветки, чтобы не перепутались с подарками. Заранее предупредить маму о временном их нахождении в холодильнике. Тогда бы мама не обиделась, не просверлила бы ненароком обида дырочку в Лелькином поле. Некуда было бы влезть Вирусу, хэппи энд?

Не сработал бы этот вектор — сработал бы другой, а что там было бы — мне знать не дано. Может, еще чего-нибудь похлеще? Игры на чужом поле опасны. Кочка-ямка, точка-тире, единица-ноль, черное-белое, свет-тень, царевна-лягушка… ВК, любимая! Помоги Ленку выздороветь… Какое там, не до сказок! В ход идут таблетки, микстуры, растирки, ингаляции.

— Лечись, лечись, лечись, и больше не дерись, — шепчу я тихо своей ВК и пре-Образуюсь в Заботливую Подругу.

Я такая не одна. В спальню, грациозно переступая черно-белыми лапками, вплывает сверхучерная-снизубелая кошка Гуся с особой миссией. Пришла лечить.

Гуся, Гайка, Домашний Доктор сворачивается калачиком в Лелькиных ногах и с чувством выполненного долга жмурится своими угольно-черными глазищами: чего расшумелись, всем спать! Гуся не просто черная кошка, Гуся — магическая египетская черная кошка. Египетской она стала недавно, после того, как по праву заняла место в ряду начинающих волшебников. Судите сами: сидим на большой уютной кухне, на кожаных диванчиках, мягких, уютных, курим как паровозы и муссируем новую волнующую тему: Законы Бытия, Векторы, Событийность, Проявленное-Непроявленное…

Я, Девушка С Веслом — мартини тоже немало добавило к этому образу — ощущаю себя Василисой Премудрой, развиваю тему моей старинной подруги, которая, став вдовой неожиданно для всех нас, живет вязанием.

Это ее вдовий кусок хлеба, довольно горький после неустанной материально проявленной заботы безумно любившего ее мужа. И я, ничтоже сумнящеся, рассуждаю о том, как же быть хорошим новостям — год прошел как сон пустой — если вяжет она не полотна, а дырчатые ажурные модели, которые могут одеть на себя только очень смелые девушки.

Тут Гуся, сидевшая смирно на Сашином больном колене — лечит — вдруг изогнулась дугой, зашипела, шерсть дыбом, и уставилась в коридорный проем на вешалку.

— Лельчик, там появилось что-нибудь новое? — спрашиваю я. Как же, я ведь теперь специалист!

— Вот этот сувенир!

— Что это? Неси сюда!

Лелька несет в кухню игрушку. Кошка не реагирует.

— Что там еще нового появилось? — работает моя мысль.

— Твоя дубленка, — настороженно сообщает Лелька.

— Унеси ее.

Дубленка убрана. Кошка по-прежнему в боевой стойке. Тут мы почти одновременно замечаем лежащую бесформенной черной горкой ажурную дымчатую шаль, подаренную мне на Новый год старинной подругой. Лелька берет ее в руки — кошка ожила, впилась в нее глазами. Я растерянно беру из Лелькиных рук шаль, кладу на диван возле себя и кошка, потеряв интерес к происходящему, вновь задремала на Сашином колене. Вот это да! Вот это урок мне преподнесла умная кошка! Других учишь, а сама? На себя оглянись! Мы, потрясенные увиденным, на все голоса запричитали:

— Вот это Гуся, вот