Право Вызова - Максим Злобин

— Но как же вы дрочить-то будете, Илья Ильич⁉

Эта семейка заботится обо мне на каком-то сюрреалистичном уровне. Интересно, а жопу Илья Ильич сам себе подтирал? Наработана ли у меня мышечная память на это дело?

— Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, — я подмигнул девушке. — И вот ещё что, Кузьмич, у нас сеть ловит?

— Нет, — коротко ответил бородач; он до сих пор был немного в шоке и не мог поверить в происходящее. — Мы же не скопили на то, чтобы её до нашей глуши протащить. Илья Ильич, не помните что ли?

— Помню-помню. А мобильная сеть здесь где-нибудь ловит?

— А вот там вот, — подала голос Любаша и мотнула головой в неопределённую сторону. — На дубе возле сарая. Я туда лазаю, чтобы музыку послушать.

— Ай ты ж моя хорошая, — я расплылся в улыбке умиления. — Мыжуку ана шлушает, — я не смог удержаться, подошёл и потрепал Любашу за щёчку.

Девушка зарделась, как закатное солнышко.

— Барин, — смущенно сказала она, — ну ёбаный-трепаный, чего вы дразнитесь-то?

— Милаха ты, вот чего. Ладно. Приступим. У вас задание есть, а я погнал на дуб деньги зарабатывать.

С тем я нашёл среди хлама телефон Ильи Ильича, вышел во двор, осмотрел свои заросшие владения, — до этого я даже не представлял, как всё запущено, — нашёл сарай, нашёл заветное дерево и начал карабкаться вверх.

Пу-пу-пу. Да, тело совсем никакое. Мышц нет, всё приходится делать через силу. Ладошки нежные, сразу же ободрались об кору. И если уж на то пошло, центр тяжести смещён в могучий помещичий пердак, так что меня постоянно куда-то заносит.

Да, завтра тело впервые в жизни проболится. А я ведь всего-то навсего залез на дерево. Ну ничего. Молодой метаболизм быстренько перегонит холодец в мускулы, было бы желание.

Так. Ладно.

Я удобно устроился на ветке и поймал слабенький сигнал мобильной сети. Пора делать кеш.

Телефон походил на добренькую такую рацию, только расплющенную и с сенсорным экраном. Я свайпнул вверх, ввёл пароль, — благо, что пароль вспомнился сразу же, — и изучил приложения. Кроме тупорылых игр а-ля «три в ряд», на телефоне Ильи Прямухина было всего несколько иконок. «Мои документы», «Мой банк», «Мои сообщения», «Локатор Химер», таинственное «ГМК», «Имперский Рейтинг», «Имперские Новости» и браузер «ПоисковикЪ». И все они, как я подозревал, были предустановлены. Илюша ими явно не пользовался.

Илюша не пользовался, а вот я попользуюсь. Я из этого мира всё выжму. Он ещё пожалеет, что воскресил меня.

Ну… Начнём. Браузер. Тык. Строка поиска. Тык-тык-тык.

Отлично! Именно то, что нужно. На экране появился сайт аукциона арестованного имущества. Наживаться на банкротах и должниках — моё хобби из прошлой жизни. И очень прибыльное, надо сказать, хобби.

Я пробежался по объявлениям, просмотрел фотографии и заинтересовался одним земельным участком. Участок себе, как участок. Пустой. Ни дома на нём нет, ни дороги, ни водоёма. Кругом какие-то кусты, строительный мусор и контейнер-бытовка для рабочих. Херня, казалось бы. Никому не нужная дешёвка. Вот только на одной из фотографий было чётко видно, что где-то на этой земле стоит старый ржавый подъёмный кран.

Видимо, кто-то затеял большую стройку и внезапно прогорел.

Сказка!

Дальше я забил в поисковик строительные компании, промотал первые результаты, — успешные конторы меня не интересовали, — и начал по очереди обзванивать офисы. Да-да-да, я предлагал строителям купить подъёмный кран. Немножечко б/у, конечно, но так и цена бросовая.

Кто-то сразу бросал трубки, кто-то ржал надо мной, кто-то говорил, мол, барыги совсем охренели, а потом посылал нахуй. Согласен, разводить разводил нелегко. Но ведь возможно же!

Примерно на тридцатом звонке я зацепился языком с каким-то прорабом и втюхал ему мою ржавую прелесть по цене вдвое большей, чем стоил арестованный участок.

Звонок в банк, пафосная речь от имени патриарха рода Прямухиных, затем несколько финансовых операций и — вуаля! — я разбогател на три тысячи рублей. Курс с нашим миром примерно один к сотне.

Негусто, конечно, но для воплощения моего плана хватит.

Как только деньги упали на счёт, я перевёл тысячу младшему Клоновскому, — по номеру телефона, всё прям как дома, — с комментарием «Карточный долг превыше всего» и подмигивающим смайликом.

Затем я пару раз ему позвонил.

— Антон, привет! — сказал я, когда включился автоответчик. — Ты сегодня обещался заехать. Ну… Помнишь? Долг забрать. Я если что перевёл, не волнуйся. И набери как сможешь. Ну всё, пока.

Потом посидел минуточек десять и полюбовался видами. А виды с дуба открывались роскошные. Где-то там, за оградой моего поместья, начинался крутой склон. Красно-сине-жёлтый от полевых цветов, этот склон спускался к неширокой извилистой речке, а за речкой начинался лес.

Охуевший тверской лес. С охуевшими раскидистыми ёлками, охуевшим мхом и до невозможности охуевшими по своей красоте клюквенными топями. Как будто иллюстрация русской народной сказки. Завтра же выкрою полчасика на то, чтобы пошататься и подышать свежим воздухом.

Ну а пока что перерыв окончен.

Я написал Антону Клоновскому сообщение: «Антох, долг перевёл, дозвониться до тебя не могу. Когда следующая игра? Не терпится надрать тебе жопу)))».

Ну вот и всё. Алиби готово.

— А кто это у нас тут такая хитрая лиса? — похвалил я себя. — Это Илюха Прямухин у нас хитрая лиса.

И что-то как-то вдруг испугался. Назвал чужую фамилию. Ну то есть не чужую, а свою новую, конечно же. Но всё равно. Кажется, личность потихоньку размывается. Главное, чтобы я в конечном итоге остался самим собой, а не вот-этим-вот недоразумением без яиц.

Спуск с дуба был ещё более эпичен, чем подъём. Я нахватал заноз, ободрал щёку и в конце концов пизданулся в куст крапивы. Пока искал в крапиве очки, обжёг все руки. Плохо быть слабым.

— Готово? — спросил я у Кузьмича, отряхивая голову от листвы.

Кузьмич стоял возле ворот и нервно курил самокрутку.

— Готово.

— Деньги я Клоновскому перевёл, так что технически ему незачем было сюда ехать. Ну а теперь давай сделаем так, как будто бы его никогда здесь и не было. Парам-пам-пам! Чур я за рулём.

— Илья Ильич, — Кузьмич настороженно посмотрел на меня. — Чо происходит?

— Новая жизнь у нас началась, Джакузий Кузьмич. Впереди шампанское с икрой, свет софитов, фисташек сколько хочешь и девки сисястые, — ответил я. — И ещё салют в нашу честь. Разноцветный. Как тебе такое? Заебись?

— Я не… Я не совсем понимаю, если честно.

— Забей, Кузьмич, поехали. Сможешь показать какой-нибудь медвежий уголок, в который можно заехать на джипе? Желательно такой, в котором никто не станет искать?

Джакузий Кузьмич кивнул.

Я запрыгнул на водительское кресло и подивился тому, как хорош отечественный автопром в этой альтернативной реальности. Всё прям, как для людей. Салон кожаный, хрустючий. Кондей, колонки, подстаканники. И очень угарная коробка передач, с ручкой-набалдашником в виде имперского орла. А как урчит! Зверь-машина, надо будет себе такую же справить, как только поднимусь.

Ехали мы молча. Я изо всех сил вспоминал про одарённых и магию, а Кузьмич думал о своём и пялился в окошко. Клоновский с его охранником тоже не имели что сказать. Стеснялись, наверное.

До места назначения добрались за полтора часа. По дороге не встретили ни автомобилей, ни людей, ни гаишников. Да и хули бы гаишникам делать на грунтовке, верно? И существуют ли они вообще в этом мире? Как знать, может быть здесь нет ни гаишников, ни горя, ни похмелья?

Тормознули на глухой опушке. С одной стороны от нас был дремучий лес, а с другой еловый молодняк.

— Ну что, сюда?

— Ага. Здесь ни грибов, ни ягод, ни орехов. Нихера здесь нет, никто сюда не ходит.

— Отлично, — похвалил я Кузьмича. — Тогда держись. Сейчас чуть потрясёт.

Я вывернул руль и вжал педальку в пол. Мы ворвались в лес, проехали метров десять и врезались в дерево. Я был готов, а вот Кузьмич со всей дури уебался в подушку безопасности, выругался и опять принялся сверлить меня глазами. Какое удивительное сочетание верности и дерзости! Сначала в душу мне насрал, потом помог спрятать труп, а теперь вот снова, похоже, что-то сказать собирается.

Подушки сдулись. Где-то в вышине закаркали вороны. На лобовуху упало гнездо, и автоматические дворники тут же размазали желток по стеклу.

— Ну что, домой? Я жрать хочу, если честно. У нас