Тарзан неукротимый - Эдгар Берроуз

Приблизившись к пещере, Тарзан опустился на колени и принюхался. Он тихо зарычал, и верхняя губа поднялась, обнажив зубы, готовые к схватке.

– Нума, – прошептал он, но решил, что останавливаться нельзя. Лев мог отсутствовать, и пещеру можно было обследовать. Вход располагался так низко, что человеку-обезьяне пришлось опуститься на четвереньки. Перед тем, как сунуть голову в отверстие, он осмотрелся, принюхался, не желая попасть впросак. Отверстие открывало вход в туннель, дальний конец которого был освещен дневным светом. В туннеле царил полумрак, и Тарзан разглядел, что в данный момент он никем не занят. Осторожно продвигаясь вперед, Тарзан дополз до противоположного входа, сознавая, что может случиться, появись сейчас Нума, но лев не появился, и человек-обезьяна благополучно выбрался наружу. Туннель пронизывал скалистый обрыв и заканчивался небольшим ущельем, окруженным со всех сторон отвесными склонами гор. Другого входа в ущелье не было, оно тянулось примерно на сто футов в длину и футов на пятьдесят в ширину. Единственное большое дерево росло в центре, пучки жесткой травы были разбросаны по дну ущелья. Вокруг виднелись кости крупных животных, а среди них Тарзан заметил несколько человеческих черепов.

– Людоед! – воскликнул человек-обезьяна. – И, судя по всему, он был здесь и прошлой ночью. Ну ничего, Тарзан займет логово льва, а Нума пусть рычит и бесится снаружи.

Тарзан осмотрел ущелье и подошел к дереву, довольный, что туннель оказался сухим и надежным убежищем. Он повернулся, чтобы вернуться к внешнему входу и заложить его камнями, как вдруг его острый слух почуял шорох, доносившийся из туннеля. Через мгновение голова огромного льва с роскошной гривой показалась в проеме. Желто-зеленые глаза, не мигая, уперлись в неподвижную фигуру Тармангани, из пасти вырвался глухой рык, верхняя губа вздернулась, обнажая могучие клыки.

– Брат Данго! – крикнул Тарзан, рассердившись, что возвращение Нумы случилось так некстати и нарушило его планы относительно ночного отдыха. – Я – Тарзан из племени обезьян, Повелитель джунглей! Сегодня я буду спать в логове! Уходи!

Но Нума не собирался уступать. Вместо этого он взревел и продвинулся на несколько шагов по направлению к Тарзану. Человек-обезьяна поднял камень и бросил его в рычащую морду.

Поведение львов трудно предугадать: решительные действия в самом начале схватки могли запросто обратить многих из них в бегство, и Тарзану это нередко удавалось, но лев-людоед оказался противником нешуточным. Камень попал в самую уязвимую часть морды Нумы – в его нос, и это привело льва в ярость. Задрав хвост, Нума с угрожающим ревом бросился на Тармангани со скоростью поезда-экспресса. В тот же миг Тарзан метнулся к дереву и взлетел вверх по стволу. Там, устроившись среди листвы, он принялся осыпать бранью царя зверей, кружившего вокруг дерева и яростно рычавшего. Дождь усилился, стало еще холоднее. Тарзан был зол и рассержен, но только острая необходимость могла заставить его вступить в схватку со львом. Риск был слишком велик, и, прикинув, Тарзан решил, что не стоит вступать в неравную и бесполезную дуэль ради удобного ночлега. Поэтому он остался на дереве.

Дождь лил как из ведра, а лев все расхаживал внизу, бросая временами недобрый взгляд наверх. Тарзан успел разглядеть отвесные скалы, окаймляющие ущелье. Они для любого альпиниста были бы недоступны, но только не для человека-обезьяны. Это был единственный путь к отступлению. Тарзан заметил несколько мест, где мог бы зацепиться за шероховатости скалы. Это было рискованно, но давало возможность избежать схватки с Нумой. Тот же не обращал внимания на дождь, и, казалось, не думает покидать своего поста. Тарзан уже начал подумывать о том, что лучше вступить в схватку, чем мокнуть под дождем или, воспользовавшись ненадежным шансом, попробовать уйти через горы, как вдруг Нума круто повернулся и величественно зашагал по направлению к туннелю, не оглядываясь назад. Как только лев скрылся в отверстии, Тарзан легко спрыгнул на землю и бросился по дну ущелья к противоположной скале. Но в ту же секунду коварный Нума выскочил из туннеля и бросился в погоню. Одно неверное движение грозило Тарзану неминуемой гибелью в когтях разъяренного льва, но с проворством кошки человек-обезьяна вскарабкался по скале футов на тридцать, перевел дух и, устроившись поудобнее, посмотрел вниз. Лев совершал гигантские прыжки, пытаясь запрыгнуть на скалу вслед за ускользающей добычей. Он прыгал вверх футов на пятнадцать-двадцать, но падал вниз, побежденный силой земного притяжения. Тарзан немного понаблюдал за беснующимся львом, затем медленно и осторожно продолжил восхождение. Несколько раз он чуть было не сорвался, но в конце концов добрался до края скалы. Найдя камень поувесистее, он взглянул вниз и запустил им в Нуму. Противоположный склон был пологий, и Тарзан был почти уже готов продолжить свой путь в сторону все еще слышной канонады, как вдруг неожиданная мысль заставила его остановиться. На устах заиграла улыбка. Повернувшись, он быстро зашагал назад к наружному входу в туннель Нумы. Приблизившись к нему, он прислушался, затем принялся собирать большие валуны и заваливать ими вход. Он почти закончил работу, когда появился лев. Свирепый и злобный!

Нума бил по камням лапами, царапал их когтями, сотрясая рычанием землю, но рычание не испугало Тарзана. С детских лет Тарзан привык к звукам джунглей, и они действовали на него так же, как действует на городского жителя шум проезжающего за окном автомобиля, поэтому человек-обезьяна работал не спеша, пока вход полностью не был завален валунами. Покончив с этим, Тарзан продолжил свой путь на восток.

– Людоед больше не будет есть людей, – сказал он сам себе.

В эту ночь Тарзану пришлось ночевать под нависшей скалой, без особых удобств. На следующее утро он двинулся дальше, останавливаясь лишь за тем, чтобы утолить голод и жажду. После еды животные обычно ложатся, но Тарзан не мог себе этого позволить: ничто не могло помешать исполнению его планов. В этом состояла гигантская разница между человеком-обезьяной и его дикими собратьями.

В течение всего дня стрельба то возникала, то затихала. Он заметил, что ближе к рассвету она почти совсем прекратилась. К полудню второго дня он нагнал отряд, двигавшийся по направлению к фронту и напоминавший банду грабителей: солдаты тащили за собой коз и коров, местные носильщики несли зерно и другие продукты.

Он заметил, что все туземцы-носильщики были скованы цепями, и что отряд был сформирован из местных жителей, одетых в немецкую форму. Возглавляли отряд белые офицеры. Никто не обнаружил Тарзана, хотя он находился среди солдат в течение двух часов, изучая порядки, принятые в немецкой армии, и полагая, что эти знания пригодятся ему в дальнейших поисках убийц.

Он рассмотрел знаки различия на их мундирах и убедился, что они не совпадали с теми, которые он снял с убитого солдата в бунгало; затем он прошел вперед, пользуясь густым кустарником. Он набрел на немцев, но не тронул их, потому что убийство немцев вообще не было сейчас его целью. Прежде нужно отыскать убийц его жены и вазири. А после того, как акт возмездия совершится, он будет убивать всех немцев, встретившихся у него на пути. Тарзан знал, что таких окажется немало, ибо он начнет охотиться за ними с упорством профессионального охотника, преследующего животных-людоедов.