Графиня-бесприданница - Джоанна Мэйкпис

– Думаю, вы догадались, что могло бы с вами произойти. Я понимаю, что вы беспокоились о своем дяде, но вам ни в коем случае не следовало выходить одной в столь поздний час.

Его замечание ее несколько покоробило. По его словам получалось, что она сама виновата в том, что на нее напали. Если следовать его логике, она должна была оставаться с матерью в конюшне, в то время как Питер умирал, истекая кровью?

– Я была вынуждена пойти на поиски дяди, так как он пошел в трактир, чтобы принести нам еды, но он долго не возвращался, и мы с мамой поняли, что что-то случилось. Так оно и оказалось. Я была так потрясена, что не слышала, как ко мне подкрался тот разбойник. Он схватил меня так внезапно, что я не успела убежать или позвать на помощь, и…

– Вам лучше выкинуть это из головы, так как вы, к счастью, не пострадали, – сказал сэр Рис примирительным тоном.

Он протянул девушке руку, предлагая проводить ее до конюшни. Она попыталась увернуться, но он схватил ее за руку и довел до самых дверей.

– Какое счастье, что я оказался во дворе в ту самую минуту, когда вам так нужна была моя помощь! Я был в гостях у своего друга и пошел через двор в трактир, где снял комнату. Мы – я и мой сквайр Дэвид – услышали, как этот негодяй угрожал вам. Я велел Дэвиду ждать моих распоряжений и бросился вам на помощь.

Было темно, и Филиппа не могла разглядеть его лицо. Она была рада тому, что и он не видит, как она выглядит. После происшедшего во дворе она была не в лучшем виде. Девушка чувствовала, что волосы у нее растрепались, одежда, скорее всего, в крови, к тому же она испачкалась, когда упала. И руки у нее, конечно, тоже в грязи, и он не мог это не заметить. «Боже мой, как можно думать о таких пустяках!» – упрекнула она себя. Во время их морского путешествия Филиппа была равнодушна к мужчинам-попутчикам, но этот человек, такой сильный и решительный, приводил ее в смятение. В его присутствии ее охватывало какое-то странное, необъяснимое беспокойство!

Коснувшись рукой его рукава, она отметила, что его одежда сшита из тонкого дорогого сукна, а его жилет издавал тонкий запах хорошо выделанной кожи. Это дало ей основание поверить, что он действительно, как и представился ей, носит рыцарское звание. Ей вдруг захотелось хорошенько разглядеть его лицо, прежде чем они расстанутся, и быть может – навсегда. Она не нашла в этом ничего странного. Надо же увидеть лицо человека, который спас ее не только от бесчестья, но и от верной смерти!

Они подошли к дверям конюшни, и только тогда он отпустил ее руку.

– Мне надо идти, чтобы позаботиться о вашем дяде. Не волнуйтесь, будет сделано все возможное, чтобы рана зажила как можно скорее. Я также позабочусь о том, чтобы вы и ваша мать были в полной безопасности.

Последние слова он произнес так строго, что Филиппа невольно подумала, не было ли у ее обидчика сообщников среди посетителей трактира, подсказавших ему, где поселились новые постояльцы. Похоже, ее спаситель намерен все это тщательно проверить.

– Филиппа, это ты? – раздался встревоженный голос матери. – Питер так и не вернулся, и меня это очень беспокоит.

Сэр Рис тут же поклонился женщине, стоящей в дверном проеме:

– Вашей дочери и… вашему брату пришлось пройти через непредвиденные испытания, миледи. Ваш брат ранен, и я прослежу, чтобы ему была оказана необходимая помощь. Я прошу вас с дочерью оставаться в конюшне, пока я или мой сквайр не придем и не скажем, что опасность миновала.

– Но кто вы, сэр, и как… – немного замявшись, спросила графиня.

– Ваша дочь вам все объяснит. Не волнуйтесь, самое худшее уже позади, – проговорил благородный рыцарь и поклонился Филиппе. – Вы все еще дрожите. Устройтесь поудобнее на сене и постарайтесь успокоиться. Я пришлю вам хорошего вина, чтобы вы могли восстановить свои силы. И не думайте о том негодяе, что напал на вас, – он находится под стражей.

И прежде чем Филиппа или ее мать нашлись что ответить, сэр Рис повернулся и направился в сторону трактира. Филиппа была так потрясена всем случившимся, что бросилась в распростертые объятия Крессиды и горько зарыдала.

Графиня ласково гладила дочь по голове, не донимая ее расспросами. Когда Филиппа вволю наплакалась, мать пристально посмотрела ей в глаза.

– Расскажи мне, что произошло, ничего не утаивая. Что бы ни случилось, я пойму тебя.

– На меня напали… но злоумышленник не успел причинить мне никакого вреда… так как этот джентльмен подоспел вовремя… Его слуга, сквайр, отвел нападавшего к констеблю, как приказал сэр Рис… Из этого следует, что этот рыцарь хорошо здесь известен… Похоже, он занимает здесь важное положение, и именно поэтому я не знаю, как мне относиться к своему спасителю… Я боюсь, что он захочет узнать о нас гораздо больше, чем мы можем сказать, и…

– Успокойся, дитя мое! Хотя из-за темноты я не могла хорошо разглядеть его, но он произвел на меня впечатление благородного и воспитанного человека. Слава богу, он вовремя пришел тебе на помощь. Я боюсь даже представить, что бы произошло с тобой, не окажись он рядом.

– Мама, я боюсь его… и не могу понять, почему… Он был добр и вежлив со мной, но…

– Филиппа, это естественно: ты подавлена всем случившимся, ты переживала за Питера…

– Знаю, – тихо ответила Филиппа, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь и озноб, которые лишали ее последних сил. – Я не могу отделаться от мысли, что сэр Рис представляет для нас большую опасность.

– Но почему? Он сделал доброе дело, но завтра мы уедем и никогда больше с ним не встретимся. И он забудет о нашем существовании, уверяю тебя!

– Я так не думаю, – прошептала Филиппа. – Сэр Рис сказал, что он обратится за помощью к людям из трактира, чтобы перенести Питера в помещение и перевязать ему рану… Знаешь, на Питера тоже напали, как и на меня. Я обнаружила его лежащим без сознания, с окровавленной головой. Я опустилась перед ним на колени и попыталась поднять его, и тут… – Филиппа замолчала, слезы снова подступили к горлу, дрожь сотрясала все ее тело. – Я ничего не слышала. Этот негодяй бесшумно подкрался ко мне, как, вероятно, и к Питеру. – Она закрыла лицо руками. – Я понимала, что он убьет меня, но даже не пыталась укусить его за руку, которой он зажимал мне рот, не могла закричать, потому что… потому что…

– Потому что ты боялась, что я брошусь тебе на помощь и он убьет нас обеих! – тихо проговорила Крессида. – Я понимаю, понимаю. – Она тяжело вздохнула, осознав в полной мере, какой они с дочерью подверглись опасности… И вот теперь они сидят и ждут известий о Питере.

Словно в ответ на их тревожные размышления, с порога раздался приглушенный мужской голос:

– Леди, можно войти?

– Да, да, разумеется. – Несмотря на то, что Крессида сразу узнала голос спасителя дочери, она все же заслонила собой Филиппу, когда тот вошел и остановился у порога.

Подойдя к матери поближе, Филиппа могла довольно хорошо рассмотреть его, так как теперь на него падал свет висевшего над дверью фонаря. Сэр Рис оказался высоким мужчиной, крепкого телосложения, широким в плечах и узким в бедрах. Он был вооружен мечом и кинжалом, и хотя его одежда выглядела добротной, ее нельзя было назвать богатой, она скорее была прочной и удобной. У него было широкое открытое лицо с крупным прямым носом и твердым подбородком, темно-карие глаза и темные волнистые волосы до плеч. Его загорелое лицо говорило о том, что его обладатель много времени проводит под открытым небом. Он производил впечатление человека властного, привыкшего к беспрекословному повиновению окружающих, но к Филиппе и ее матери он относился без высокомерия. Филиппа не могла точно определить, сколько ему лет. На вид ему было лет двадцать восемь – тридцать.