Ева - Ева Миллс

Я подпрыгнула от испуга.

– Папа! Ты меня напугал!

– Так и было задумано. Что, голова болит, небось?

Я жалобно кивнула.

– Это, дочка, называется похмелье – утренний результат воздействия паров алкоголя на организм.

– Не говори маме.

– Ты заслуживаешь нотации.

– Но можно её прочитаешь ты?

Папа кивнул.

– На первый раз – да. Чисти зубы и спускайся. Я сделаю тебе кофе.

Кофе был отвратительно крепким и горьким и смешавшись с остаточным ароматом мятной зубной пасты во рту у меня получилась такая гадость, что я еле успела добежать до раковины и выплюнуть это адское пойло.

– Фу!

– Пей маленькими глотками и рассказывай, что это вчера была за компания.

– Ронни нажаловалась?

– Нет. А было на что?

– Нет! Но как ты тогда догадался…– я осеклась, но он продолжил фразу за меня.

– Что ты пила? Но это ведь было очевидно. Я знал, что в бутылки с газировкой подмешан алкоголь. Этот трюк молодёжь осваивает на генетическом уровне. Я давно знаю, что они не просто так сидят и слушают музыку.

– И не вмешиваешься? Ты же шериф!

Он пожал плечами.

– Ну, вмешаюсь я. И что? В следующий раз все пойдут пить в другое место и неизвестно что ещё может случиться, а здесь все на виду и под присмотром взрослых. Пить тоже надо учиться. Но мне не нравится, что в этом оказалась замешана ты.

– Пап, они хорошие ребята!

– Да. Но взрослые.

– Всего-то год разницы!

– В твоём случае год значит, что ты осенью пойдёшь в школу, а они уедут в колледж.

– Ну папа! Не будь таким старым!

Он потёр руками лицо и вздохнул:

– Поневоле станешь здесь старым. Ты собираешься видеться с ними ещё?

– Не знаю. После того, что Ронни вчера устроила, не уверена, что увижу хоть кого-нибудь из них.

***

Однако я ошибалась. Этим же днём в лавку Голда заглянули два необычных посетителя: Фрэн и Нил. Я ошарашенно поздоровалась с ними, а они с интересом оглядывались вокруг.

– Ну и местечко!

– Никогда здесь не была!

– Серьёзно, ни разу?

– Ты что, Ева, мы все до усрачки боимся мистера Голда. Невероятно, как ты у него работаешь.

– Нуу, на самом деле он же не такой, каким кажется…

– Такой, такой. Даже мой папа его боится, клянусь, а он же банкир как-никак.

Фрэн подошла к книжным шкафам.

– Столько книг…Ты читала их все?

Я рассмеялась.

– Нет, конечно же, нет.

– Но многие?

– Многие.

– Посоветуй мне что-нибудь.

– Что? Фрэн, я же не специалист и я совсем не знаю твои вкусы!

Она неожиданно криво усмехнулась.

– Да я и сама не знаю свои вкусы. Посоветуй мне что-нибудь, Ева. Пожалуйста.

Я растерянно оглянулась в сторону кабинета Голда, но он не пришёл мне на помощь. Я смутно ощущала, что не должна, ни в коем случае не должна выбирать для Фрэн книгу, но, как обычно, затолкала свою интуицию подальше. Какого чёрта? Я же не хозяин и его колдовские привороты, я просто дам ей что-нибудь почитать, что-нибудь первое попавшееся. В глаза бросился синий корешок: «Маленькая хозяйка большого дома». Я не любила эту книгу, меня всегда бесила героиня, но руки сами потянулись и вытащили небольшой томик.

– Держи. Джек Лондон.

Фрэн прижала книгу к груди.

– Я беру. Сколько?

Вся эта ситуация начинала меня нервировать. Фрэн и Нил, вторгшиеся в моё пространство и смущающие меня, книга, которую я явно не должна была продавать – всё моё естество кричало об этом, молчание мистера Голда – хотя он тут, рядом и он всегда знает, когда кто-то приходит…

– 15 баксов.

Фрэн расплатилась, и они с Нилом ушли, уходя, Нил позвал меня вечером на пирс, и я открыла рот, чтобы отказаться, но почему-то согласилась.

Дверь за ними закрылась, но я осталась в помещении не одна. Я повернулась и, скрывая беспокойство, прямо посмотрела в глаза Роберту Голду.

– Ты дала ей книгу.

– Но, мистер Голд, я же и должна продавать людям книги…

– Да. Если они им нужны.

– Ну а если они не могут определиться? Что в этом такого, она попросила, я ей помогла. В конце концов, это же всего лишь книга. И я заработала нам 15 долларов.

Голд смерил меня тяжёлым взглядом.

– Разбираться в том, что натворила, будешь сама.

Моя жизнь изменилась. Теперь я редко бывала одна. Днем ко мне всегда заглядывали Фрэн и Нил, они утаскивали меня на ланч. В лавку они больше не заходили, ждали снаружи. Я показала им свое любимое место, и мы каждый полдень проводили на гладком, нагретом солнцем камне. Фрэн и Нил размышляли о будущем, представляли, как им понравиться в колледже. Обоих приняли в Портленд. В будущем Нил планировал стать архитектором, Фрэн – экономистом. Они шутили: «Я буду рисовать дома, а Фрэн зарабатывать деньги, чтобы их построить». Я по большей части слушала.

Однажды я призналась им, что раньше частенько пела тут одна и Фрэн не рассмеялась, а предложила спеть дуэтом. Я согласилась и вышло неожиданно хорошо. Наши голоса идеально дополняли друг друга и с тех пор мы пели вдвоем, а Нил слушал нас, и казалось, в такие моменты уносился куда-то далеко. Иногда он подпевал и его сильный, низкий голос гармонично вплетался в общую мелодию.

Эти ежедневные встречи на камне – одно из самых счастливых воспоминаний моего сердца. Столько еще плохого, грязного и тяжелого случится в наших судьбах, но эти три недели июля 1994 года мы невинны, чисты, влюблены и полны радости и света.

По вечерам я теперь шла на пирс, где собиралась вся компания. Я поговорила с родителями, и мне разрешили эти встречи, только Па поставил два условия: я не пью ни при каких обстоятельствах и всегда возвращаюсь до 11. И каждый вечер кто-то из парней провожал меня домой. Иногда это был Ник, и тогда мы всю дорогу молчали, иногда Мартин или Генри, и мы смеялись до упаду, прикалываясь даже над фонарными столбами.

Но только когда со мной шел Нил, полчаса пути превращались в волнующее приключение. С ним я не зажималась от смущения, но и не испытывала потребности доказывать свою интересность. Мы болтали обо всем на свете, а иногда даже о том, чего на свете не может быть. Рассуждали одинаково серьезно о любви, дружбе и клипе «The Sign» Ace of Base, о семье и потусторонних силах, внеземных цивилизациях и нирване2. Казалось, что Нилу интересно со мной, так же, как и мне с ним и на один час в день я забывала, что он занят, что он чужой. Как-то само по себе вышло, что скоро отводить меня домой стал всегда он и все это воспринимали само собой разумеющимся.