Грей. Продолжение - Катерина Коротеева

Ее глаза были слишком большими на лице. Я уверен, Флинн посоветовал бы мне перестать давить на нее, но я ничего не мог с собой поделать. Я хочу, чтобы она пообещала мне, что будет есть. Как я могу перестать беспокоиться о ней, если она сознательно морила себя голодом?

Ведь я не так много прошу, правда?

— Твои красивые глаза теперь занимают половину лица, Анастейша. Пожалуйста, обещай мне, что ты будешь есть.

— Да, Кристиан. Я буду есть, — пробормотала она, ее голос был пропитан сарказмом.

— Я серьезно.

— Да ну? — Сарказм продолжился, и я почти уселся на свои руки.

Пора рассказать ей о своих намерениях.

— Я не хочу воевать с тобой, Анастейша. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, и хочу, чтобы ты была здоровой.

Я вперился в нее взглядом, ожидая реакции на мои слова? Она нервно сглотнула.

— Но ведь ничего не изменилось, — ответила она тихо.

Мое сердце замерло, не такой реакции я ждал. Хотя, чему я удивляюсь? Ее мысли всегда были для меня загадкой.

Ох, Ана, еще как изменилось! Ты перевернула во мне всё с ног на голову.

Мы подъехали к галерее, и у меня не осталось времени, чтобы поговорить с ней перед выставкой.

— Давай поговорим об этом на обратном пути. Мы уже приехали.

Мы остановились возле галереи. Я вышел из машины, открыл ее дверцу и подал руку. Ее лицо изменилось, она злилась?

Что я опять сделал не так?

— Зачем ты так делаешь? — прокричала она.

— Что я делаю?

Дьявол, да что с ней творится? Я не понимаю!

— Говоришь такие вещи, а потом…

Какого черта? Она что, действительно сейчас хочет об этом поговорить? Здесь слишком много людей, чтобы продолжать эту тему!

— Анастейша, мы приехали туда, куда ты хотела. Давай пойдем в галерею. Потом поговорим. Я не хочу устраивать сцены на улице.

Она огляделась по сторонам. Наконец-то она заметила, что мы здесь не одни. Она крепко сжала губы и раздраженно пробормотала:

— Хорошо.

Я взял ее за руку и направился в здание, потянув за собой.

Вот мы и пришли. Помещение представляет собой переделанный склад с кирпичными стенами, темным деревянным полом и белыми потолками. Сейчас модно делать подобные выставки в таких помещениях, по крайней мере, это выглядело претенциозно.

Ана нехотя признала, что улица — это не то место, для того, чтобы выяснять наши отношения, за что я ей был очень благодарен. Теперь я мог немного расслабиться, зная, что хотя бы сейчас, пока мы здесь, она не будет провоцировать меня на эмоции.

Здесь было много посетителей. Они ходили по залу, разглядывали фотографии и потягивали дешевое вино, тихо обсуждая работы фотографа. Радовало, что здесь мы будем недолго. Эта выставка для меня была всего лишь поводом, чтобы встретиться с Аной, и сделать всё возможное, для того, чтобы вернуть ее назад. Но больше всего, я хотел отвезти Ану в кафе, и, как следует, накормить, прежде чем мы смогли бы серьезно поговорить о нашем будущем. Затем, за нами заедет Тейлор и нас ожидает долгая дорога домой на машине. Поэтому, она от меня никуда не убежит и ей придется меня выслушать. Из мыслей меня вырвал женский голос.

— Добрый вечер, милости просим на вернисаж Хосе Родригеса.

Нас приветствовала молодая женщина в черном. У нее очень короткие каштановые волосы, ярко-красная помада, в ушах крупные серьги. Она мельком посмотрела на Ану, потом гораздо дольше, чем это необходимо, на меня.

Детка, ты не в моем вкусе, моя цель эта восхитительная дама, которую я сопровождаю.

Ее взгляд вернулся к Ане — и она часто заморгала, как будто не поверила своим глазам. Ана заметила, что эта девушка откровенно пожирала меня взглядом. Выражение ее лица заставило меня улыбнуться. Это одно из тех выражений, которые я люблю — она удивлена, и это удивление смешано … с чем? с ревностью? По крайней мере, я на это надеялся. Если Ана меня ревнует, значит, я ей небезразличен. Эта мысль грела мне душу.

— А, это ты, Ана. Мы хотим, чтобы ты тоже поучаствовала во всем этом…

Растянув губы в улыбке, она вручила ей брошюру и направила к столу, заставленному напитками и закусками.

Ого, так они знакомы?

— Ты ее знаешь?

Она отрицательно покачала головой, озадаченная не меньше меня. У нее между бровей образовалась галочка. Мне всегда хотелось убрать ее поцелуем. Я пожал плечами. Это Портленд, видимо, здесь все друг друга знают.

Я решил поменять тему и предложил ей выпить.

— Что ты будешь пить?

— Пожалуй, бокал белого вина. — Не уверен, что это хорошая идея — пить на голодный желудок, но я воздержался от комментариев, не хотел начинать очередную ссору.

Без сомнения, вино, которое здесь предлагали, было отвратительным, но я покорно пошел в бар.

Как только я подошел к столу, то услышал, что Ану громко кто-то позвал.

Черт побери, это был гребаный фотограф.

Он одет в классический костюм. Должен признать, что он — хорошо выглядящий сукин сын, который сейчас обнимал мою девушку!

Убери от нее свои грязные лапы!

Я не слышал, о чем они говорили, но он точно что-то у нее спросил. В ответ на его вопрос она закрыла глаза, и я подумал, что она сейчас разрыдается. Однако она выглядела сдержанной, в то время, как он держал ее на расстоянии вытянутой руки, оценивая ее состояние.

Да, она выглядела так, как будто несчастна по моей вине.

Она, кажется, пыталась его успокоить. Я стоял и беспомощно смотрел на всю эту картину. Он так на нее смотрел, как будто ему хотелось ее обнять. Думаю, он заметил, что она похудела. И он выглядел очень озабоченным и внимательным к моей девушке. Мне захотелось разорвать его на куски, чтобы места живого не осталось.

Так, дыши глубоко Грей, контролируй себя. Отвали дружок, она моя!

— Эти работы впечатляющие, вы так не думаете? — спросил меня изнеженный молодой человек, который каким-то образом оказался рядом со мной.

— Я еще не смотрел, — ответил я и повернулся к бармену:

— Два бокала белого вина.

Я снова повернулся в сторону Аны. Они с минуту поговорили, а потом Ана повернулась и посмотрела на меня. За несколько секунд, всё вокруг перестало существовать, я не видел никого, кроме нее. Какая она красивая. Я так сильно по ней скучал. Ее волосы спадали к груди, повторяя овал ее лица. Она, наверно, даже представления не имела, насколько потрясающе сейчас выглядела. Наша связь так сильна, что ощущалась на расстоянии, ее хоть трогай. Это как особая химическая реакция. У меня никогда ни с кем не было такой сильной связи. Флинн это называл любовью. Возможно ли это вообще? Что такое любовь?