Под покровом ночи - Линда Ховард

Но теперь, после гибели своих детей, Люсинда считала, что должна устроить судьбу громадной собственности семейства. Кроме поместья Давенкорт, семья владела акциями предприятий, недвижимостью и фабриками, банками и ресторанами. Состояние Давенпортов было так велико, что требовался ясный и быстрый ум, твердая и безжалостная рука, чтобы управлять им.

Уэббу было всего четырнадцать, но на следующее утро после долгого ночного разговора тетя Люсинда позвала своего адвоката и назначила Уэбба главным наследником всего своего огромного состояния. Он, внук ее любимого брата, был Тэллент, а не Давенпорт. Ну и что? Тэллент — ее собственная девичья фамилия, так что это не было большим препятствием в ее глазах.

Может быть, оттого, что жизнь Джесси с самого рождения началась с такого мощного противодействия семейства, тетя Люсинда всегда жалела и любила ее больше, чем Роанну, хотя ее любовь никогда не была слепа. Зная ветреный и капризный характер Джесси, она понимала, что та не сможет управлять имением и, если ей предоставить свободу действий, очень скоро пустит по ветру все состояние.

Кроме Джесси единственной прямой наследницей являлась Роанна, но ее никто не принимал во внимание. Девочке было всего семь, и, кроме того, у нее был талант навлекать на себя несчастья. Если лужа находилась от нее даже на расстояний четверти мили, она обязательно умудрялась в нее вляпаться, особенно если на ней было новое платье. А когда она надевала новые туфли, то обязательно должна была влезть в кучу лошадиного навоза. Окружающие ее предметы постоянно падали и ломались. Только сидя верхом на лошади, она чувствовала себя совершенно свободно, что было большим плюсом в глазах Люсинды, которая сама слыла страстной лошадницей.

Уэбб был счастлив. Теперь Давенкорт и все обширные владения будут принадлежать ему. Юноша взглянул на старинное белое здание, царственно возвышавшееся среди зеленого бархата густой травы.

С обеих сторон дом окружали просторные веранды, их резные перила были украшены изящным узором, фронтон украшали шесть величественных колонн, а над портиком высилось великолепное полукруглое окно с лепниной по краям. Внутри дома царила атмосфера изящества и комфорта.

Дому было сто с лишним лет, он был построен за десять лет до начала войны. Позади дома на веранду второго этажа вела лестница, по которой в достопамятные времена молодые повесы после веселой пирушки поднимались в левое крыло, где обычно жили холостые члены семейства. С прошлого века внутренние апартаменты не раз перестраивались, но снаружи все осталось по-прежнему, и недавно Уэбб сам пару раз воспользовался этой лестницей.

И все это скоро будет принадлежать ему! Он не испытывал вины перед остальными членами семьи за то, что его выбрали единственным наследником. Несмотря на свои четырнадцать лет, он уже чувствовал честолюбивое желание быть хозяином. Его охватывал азарт, как будто предстояло вскочить на дикую лошадь и укротить ее силой своей воли.

Это вовсе не значило, что Джесси и Роанна лишались наследства. Достигнув совершеннолетия, они обе становились богатыми, даже очень богатыми. Но главная часть наследства, а значит, главная доля ответственности, предназначалась ему. Его не пугали предстоящие годы упорной работы, наоборот, он испытывал жгучую радость от открывающихся перед ним возможностей. Он станет не только владельцем Давенкорта, исполнятся его мечты, связанные с Джесси. Тетя Люсинда намекнула ему, и хотя намек был туманным, он его понял. Она хотела, чтобы он женился на Джесси.

Уэбб хорошо знал характер Джесси, да и тетя Люсинда не заблуждалась на ее счет. Сознание того, что она незаконнорожденная, сказалось на характере девушки — она ежеминутно была настроена на ссору, не терпела Роанну, потому что у той были и отец, и мать. Но Уэбб верил в себя и надеялся, что, когда они поженятся, все изменится.

Стоя у окна, Люсинда смотрела на трех детей, сидевших на качелях. В них текла родная ей кровь, и они были будущим Давенкорта.

Когда ей сообщили об автомобильной катастрофе, несколько страшных часов ей казалось, что она не вынесет такого потрясения. Лучшая часть ее жизни была уничтожена, осталась только кровоточащая рана. Имена детей постоянно звучали у нее в голове. Дэвид. Джанет. В мозгу проносились обрывки воспоминаний, то она видела их крошками у своей груди, то шутливыми подростками, то полными жизни юношей и девушкой. Дети не должны умирать раньше своих родителей, и еще долго ей казалось, что она не сможет пережить этот удар.

Но в самые мрачные часы ее горя с нею рядом был Уэбб. Он был еще почти мальчиком, но уже брал на себя мужскую ответственность, чем-то напоминая ей брата — Уэбба-старшего. В нем чувствовалась такая же твердая воля и ответственность за свои поступки, благодаря которым он казался старше своих лет. Он не устранился от горя, наоборот, смог разделить его с ней, заставив почувствовать, что, «Несмотря на свою огромную потерю, она не одна. Именно тогда она поняла, что должна делать, и к ней вернулась надежда.

Когда она в первый раз сказала Уэббу о своем желании передать ему все дела по управлению наследством, это его совсем не испугало. Она видела, как сверкнули решимостью его зеленые глаза, молодой человек явно хотел попробовать свои силы.

Разумеется, кое-кому не понравится ее выбор. Глория и ее семья будут очень недовольны, что она выбрала Уэбба, а не кого-нибудь из их семейства. У Джесси тоже есть причины для расстройства, ведь она прямая наследница, но как бы она ни любила эту девочку, Давенкорт нельзя отдавать в такие ненадежные руки. Уэбб подходит лучше других, а о Джесси она позаботится. Глядя на то, что происходило на качелях, Люсинда, не слыша разговора, не сомневалась, что Уэбб одержал победу. Несмотря на юный возраст, он был уже мужчиной и мог поставить на своем. Джесси, как всегда, дулась, но должна была уступить. Он говорил что-то утешительное Роанне, с которой, по обыкновению, что-то случилось.

Роанна дочка Дэвида. Люсинда вздохнула. Разумеется, она ни за что не разрешила бы услать девочку из Давенкорта, но обманывать себя не могла — она не любила Роанну так, как Джесси и Уэбба, который был ей даже не внуком, а внучатым племянником.

Яростно защищая Джанет от всех нападок, когда та была беременна, а отец будущего ребенка неизвестен, Люсинда тем не менее не думала, что так сильно полюбит дочку Джанет. Наоборот, опасалась поначалу, что будет предвзято относиться к этому ребенку, — воплощению семейного позора. Но когда она впервые взглянула на крошечное красное личико своей внучки, ее сердце растаяло. Конечно, Джесси с ее вздорным характером была совсем не подарок, но Люсинда ни разу не поколебалась в своей любви. Джесси так нуждалась в ласке, она впитывала в себя каждую ее каплю. Любви было не так уж мало, с рождения с ней носились как с принцессой, но, как оказалось, всего этого было недостаточно. Дети рано начинают понимать, когда с ними не все в порядке, а Джесси далеко не глупа. Ей только два года исполнилось, а она уже спрашивала, почему у нее нет папы.

Люсинда опять подумала о Роанне и вздохнула. Почему ей так трудно полюбить Роанну? Эти две девочки были полной противоположностью друг другу. С Роанной никогда не нянчились, она не была такой хорошенькой, как Джесси, — большие рот и нос, узкие косящие глаза, а волосы всегда спутанные. Она постоянно рвала и пачкала свое платье. Как ни всматривалась в нее Люсинда, ничего не могла найти в ней от Дэвида, своего сына, хотя любое, даже самое малое сходство теперь было бы для нее драгоценным. Но она исполняла свой долг по отношению к Роанне, пытаясь хоть как-то превратить ее в настоящую Давенпорт, чтобы не уронить репутацию семейства.