Исчезнувшая галактика - Евгения Витальевна Кретова

– К выброске готовы.

– Стартуем, – голос Сурфа из динамика. – Иали́с, парни.

«Иалис» – по-клирикански «за работу», с пожеланием успеха. Архипов никак не мог привыкнуть к этим словечкам, все время казалось, что слышит эльфийскую речь. И на фоне утонченных клириканцев реально чувствовал себя гоблином. Или вообще – троллем, если посмотреть на ангельски-прекрасных креонидянок. Он улыбнулся, мысленно представил, как обнимет Линду по возвращении. Кажется, она близка к тому, чтобы простить его за двухмесячное отсутствие. Но он не лгал – с нижнего уровня галактической тюрьмы можно выбраться, только если за тебя хлопочет лично начальник этого богоугодного заведения.

Как бы то ни было, снова в камеру он не вернется: «Не такой человек Саня Архипов, чтобы дважды попадаться».

Саня Архипов – почти забытое имя, которое дали родители. Заснеженный сибирский городок, неглубокая река, зимой промерзавшая до самого дна, запах печного дыма, а еще колючая щека отца – это все, что осталось от прежней, догалактической жизни. Давно не осталось ни отца, ни матери, а дом продан чужим людям. Остались только воспоминания. Да и от самого Сани Архипова осталось только куцее прозвище – «Арх».

Правда, ему нравилось, как оно слетало с губ белокожей Линды.

Парень откашлялся, возвращая себя к работе.

– Чего рычишь в ухо, – Граах не преминул проворчать, демонстративно постучал в наушник.

– Проверяю твой музыкальный слух, – Саня усмехнулся, но громкость микрофона уменьшил.

Он поправил страховочный трос и шагнул за манжету стыковочного рукава в пустоту. Вакуум подхватил его, развернул над поверхностью астероида. Архипов отчетливо видел ровные ряды сооружений, остовы домов и обрывки дорог под собой. Получается, астероид был когда-то обитаемой планетой. Архипов пытался вспомнить какие-то сведения о секторе, но ничего, кроме обрывочных сведений, в памяти не всплывало. Бот уже завершил сканирование поверхности и дна расселины, перебросил участникам спуска первичные, пока не обработанные данные.

Щелкнула внешняя связь.

– Итак, парни, обещанный инструктаж, – голос Сурфа. Деловитый, спокойный и уверенный. – Перед нами – планета Галоджи, центральная планета сектора до аварии. Вернее, то, что от нее осталось… Самый крупный фрагмент, который на картах значится под номером 3H-28. По имеющимся архивным данным, планета со спутниками представляла собой конгломерат научно-исследовательских лабораторий и баз. Считается, что здесь проводился ряд экспериментов в области физики, химии и динамики вещества и пространства… Ходят слухи, что в ходе экспериментов местные ученые раскрыли секрет происхождения Вселенной и создали галактику, разрушив все стереотипы.

Граах присвистнул.

– … Но подтвердить, ясное дело, никто это не может. Никакую галактику тут никто не видел, разве что только воспаленный мозг бедных академиков… В любом случае уникальное оборудование осталось. Это факт… 3Н-28 пострадала меньше других, а учитывая ее удаленность от внешней границы аномалии Галоджи и труднодоступность, еще и не тронута нашими коллегами.

– Ух ты, – присвистнул Арх. – Прямо галактическая Троя…

– Что? Что значит «Троя»? – не понял клириканец. – В любом случае забираем только то, за чем сюда прибыли, это понятно, я надеюсь?

– Сурф, а что было конкретно на этом обломке планеты? И что мы должны найти в итоге? Не на экскурсию же ты нас привел? – Архипов, методично передвигая затянутыми в перчатки руками по страховочному канату, спускался на поверхность. Двенадцать метров под светящимся бортовыми огнями брюхом «Агея».

Отсюда поверхность 3Н-28 выглядела похожей на разбитую елочную игрушку – такая же гладкая, хрупкая, с острыми и рваными краями разломов.

«Внешний купол?» – предположил Архипов прежде, чем достиг поверхности, прокрытой корочкой хрусткого льда вперемешку с пылью и пеплом.

Он закрепил конец выброски и подбросил маячок-бур вверх – чтобы не потеряться самому и чтобы робот видел, откуда его подобрать по завершении миссии. Боковым зрением отметил, что Граах также закрепился на поверхности и выбросил свой передатчик, а по соседним тросам уже завершают спуск Фрил, Арла́н и Та́йго – взрывотехники и поисковики команды Сурфока. Все трое – если верить внешности – креонидяне, все трое – с парой десятков успешных операций за плечами и как минимум десятью пожизненными приговорами на троих.

Сурф откашлялся в динамике – очевидно, устраивался в кресле:

– Мне нравится твоя любознательность, Арх. Но давай так: твоя группа оказывается под поверхностью, делаете съемку. А там я оцениваю увиденное и решаю, двигаемся дальше или возвращаемся.

Архипов понял главное: то, зачем они сюда притащились, стоит всех их жизней, вместе взятых.

Он заглянул в расщелину: маслянистая и топкая чернота. Ни блика, ни лучика.

– Линда, света добавь. И угол дай шире… Не видно ни черта.

Он знал, что девушка следит за ним из операторского кресла, ему даже казалось, что ее взгляд щекотал между лопатками. И от него становилось тепло на душе.

Вздохнул.

Сердце замирало от мальчишеского восторга. Наверное, так старина Шлиман чувствовал себя, когда открыл Трою. Оранжевый луч осветил параллельные ребристые трубы, ряд турбин, нетронутых катаклизмом, припорошенных космической пылью, и выпуклую полусферу засыпанного купола. Все выглядело так, будто лаборатории Галоджи находились под поверхностью, укрытые от посторонних глаз. «Если это, конечно, лаборатории», – Архипов отправил картинку на борт «Аякса».

– Хорошо, Арх, спускаемся, – удовлетворенно скомандовал Сурф.

– Ну спускаемся так спускаемся, – пробормотал Архипов, махнул рукой Фрилу и Арлану спускаться первыми. Следом – они с Граахом. Тайго оставил на подстраховке.

Устроился на верхней платформе рабочего бота. Активировав двигатели, тот ловко нырнул под верхний панцирь. Узкий луч прожектора выхватывал то гладкие стены, то сооружения наподобие гигантских сот – полые восьмиугольные остовы с уходящими на неизвестную глубину норами. Еще пятнадцать метров вниз, и группа спустилась в центр площади, на полированные треугольные плиты.

Персональный коммуникатор выбросил обновленный анализ внешней среды. Здесь оказался ниже уровень радиации, выше – газов с примесями космической пыли и выше концентрация кремния.

Граах, склонившись над монитором, отметил:

– Хм, странно, здесь и атмосфера какая-то есть. Ну, понятное, остаточная, к жизни не пригодная, но можно провести анализ, чтобы понять, что было до катастрофы… – Он прищурился, выслушивая ответ Сурфа, пожал плечами. – Как знаешь. Я б торганул… Информация о Галоджи сто – сто пятьдесят тысяч тумаров да стоит…

Архипов заметил, как клириканец тайком настроил программу забора вещества, огляделся. По углам площади, на которую выходило три сооружения, – гигантские ворота были сорваны с петель, тросы непонятного Архипову назначения исчезали в глубине. два входа были почти полностью завалены камнями, оплавились. Еще один выглядел вполне подходящими для прохода.

– Держитесь левее.

Архипов огляделся:

– Левее – это, ты имеешь в виду, вон туда? – взгляд уперся взглядом в единственный уцелевший проход.

Вместо ответа Сурф бросил координаты с привязкой к местности, Арх прищурился, поманил к себе дрона, направил его внутрь.

К нему нехотя подошли Фрил и Арлан; Граах с любопытством сунулся в ближайший разрушенный тоннель, присвистнул: