Голова на вес золота - Альберт Байкалов

Наконец джип отъехал от мечети. За ним тронулся второй, третий.

– Это Масри, – зачем-то проговорил Парсек и, не отрываясь от окуляра, снял левой рукой с головы накидку-куфию.

Он так и не привык к одежде врага. Эта штука ограничивала боковой обзор и скрадывала звуки. Несмотря на прохладный ветер со стороны пустыни, тело под одеждой потело и нещадно чесалось.

Плащи-абаи, куртки натовского образца, головные платки, сандалии и прочее в том же роде им любезно предоставил сотрудник сирийской разведки в Дамаске. За день до отлета полковник Ахмилиджан лично приволок боевым товарищам огромный узел, набитый тряпками и обувью. Дело было вовсе не в том, что сирийский военный хотел как-то проявить усердие. Просто, кроме полковника, никто не должен был видеть четырех российских офицеров, собравшихся посетить ливийский город Сирт.

Полковник явно перестарался. Одежда была тщательно выстирана и выглажена, обувь – вымыта и просушена. Парсек приказал подчиненным надеть все это на себя, а потом еще полчаса они боролись прямо во дворе. После этого одежда была в грязи и пропиталась потом. Именно так она и должна выглядеть и пахнуть.

Колонна из пяти машин стремительно приближалась. На перекрестке они повернули направо.

«Не подвел Джамиль, – облегченно подумал Парсек. – После намаза Масри направился в штаб».

Колонна встала у здания, стены которого были в отметинах от пуль и осколков. Масри не торопился покидать машину, ждал, когда его охрана рассредоточится на крышах уцелевших домов и осмотрит близлежащие дворы.

Парсек и не сомневался в том, что теперь полевые командиры будут излишне боязливы и осторожны. А как иначе, если вокруг тебя то и дело погибают соратники? Причем все как один от крупнокалиберной пули. Она взрывается аккурат внутри черепной коробки, разбрасывает кости и мозги в разные стороны на многие десятки метров. Жертва валится на землю уже обезглавленной. Что ни говори, а жути на боевиков они с Гаером за эту неделю нагнали.

Сбоку что-то прошуршало. Парсек знал, что он находится в поле зрения Гаера, но все же скосил взгляд в сторону звука. Так и есть, огромная крыса скрылась в груде битого кирпича. Как только стало пригревать солнце, пространство между стенами заполнил сладковатый запах разлагающейся плоти. Не исключено, что под завалами находятся тела людей, и крыса ходит сюда, чтобы поточить зубы о кости. Он где-то слышал, что если грызунов кормить исключительно мягкой пищей, то резцы вырастут так, что разорвут рот.

Чекист с Таджиком снова не подвели. Если не брать во внимание трупный запах, позицию они выбрали удачную. На все у них ушла ночь, пока Парсек и Гаер отдыхали в руинах. Хотя «отдых» – это понятие условное. После того как офицеры отработали накануне Хусейна по прозвищу Странник, им нужно было привести в порядок оружие и просушить одежду. Спали по очереди. Один наблюдал за подступами к укрытию, второй отдыхал. Потом менялись. Устроились на чудом держащихся остатках пола второго этажа разрушенного дома.

В это время вторая пара в кромешной темноте обследовала руины. Чекист с Таджиком изучили все развалины района, пока выбирали для них удобную позицию. Она должна была не только обеспечить хороший обзор, но и учитывать особенности акустики. Современный глушитель – штука хорошая, но звук подвижных частей винтовки был слышен довольно далеко. Тем более ночью, когда улицы города пустынны. Поэтому Чекист, прямо как привередливый музыкант перед концертом, изучал стены и перекрытия, кидал мелкие камушки на плиты и вслушивался в звук.

Надо сказать, что он угадывал на все сто. Офицеры ликвидировали уже трех полевых командиров, но их свита, оставшаяся в живых, ни разу не смогла определить, откуда стреляли.

Чекисту с Таджиком досталась самая тяжелая работа. Определившись с местом для снайпера, они практически на ощупь исследовали пути отхода. Опасаясь быть замеченными, ночной прибор наблюдения включали на две-три секунды. В свое время американцы нашпиговали отряды повстанцев, воевавшие с правительством Ливии, новейшим оборудованием. Приборы, работающие на таких же принципах, враз обнаруживали свои аналоги.

На рассвете Парсек и Гаер выдвигались на позиции, а Чекист с Таджиком отправлялись на отдых. Но располагались они вблизи путей отхода пары, работающей днем, на случай, если возникнет необходимость прикрыть их огнем.

Наконец из джипа выбрался худощавый боевик в черной одежде. Вслед за ним появился бородатый коротышка в кепке-бейсболке и сразу огляделся по сторонам.

– Боится! – проговорил Гаер.

– Не туда смотришь, – шепотом предостерег его Парсек, ловя голову бандита в перекрестие прицела.

На мгновение Масри закрыл собой телохранитель. В следующий момент Парсек увидел профиль террориста и плавно надавил на спуск. Приклад привычно толкнул его в плечо.

Парсеку показалось, что он видел пулю, устремившуюся к цели. Через миг голова Мусы взорвалась алыми брызгами.

– Откат! – бросил он и перевернулся на бок.

Минута ушла на то, чтобы отдышаться и сложить у винтовки сошки. Потом Парсек отполз в сторону и оказался прикрытым от глаз бандитов остатками стены. Только после этого он встал, подхватил винтовку за рукоять и, пригибаясь, устремился прочь.

Послышался треск автоматных очередей. Это палили в ответ боевики. Они снова не смогли понять, откуда произведен выстрел, и поливали свинцом все вокруг себя.

Перемалывая огромными колесами снег, многоосный тягач с гигантской сигарой пускового контейнера на спине вырулил на стартовую площадку и замер на фоне вековых сосен. Тихо загудели гидронасосы, и «МАЗ» слегка приподнялся на домкратах, упершихся в мерзлый грунт. Натруженные колеса повисли в воздухе.

Передвижной ракетный комплекс с белесым налетом инея на металле, покрытый белой и зеленой краской цифрового камуфляжа, походил на реликтовое животное. Некоторое время он урчал, ерзал так, словно устраивался поудобнее перед броском. Наконец замер. Горизонтальное положение машины выдержано до сотой доли градуса. Раздались щелчки пиропатронов, и бронеколпак с грохотом свалился на снег перед кабиной. Взревел двигатель тягача, и транспортно-пусковой контейнер, похожий на гигантскую трубу, из которой торчал головной обтекатель ракеты, встал вертикально.

– До старта тридцать секунд, – объявил из динамиков бесстрастный женский голос. – Исходные параметрические данные загружены. Баллистические поправки введены автоматически.

Клим Сергеевич оглянулся. Члены комиссии наблюдали за происходящим с открытыми ртами. Нельзя сказать, что они видели пуск ракеты впервые. Не факт, что это зрелище каждый раз производило на них впечатление.

Просто настал исторический момент, сравнимый, может, с испытанием первой советской атомной бомбы в далеких сороковых. Тогда была поставлена жирная точка на мечтах англосаксов о мировом господстве. Сегодня тоже необычный пуск. Его можно назвать рывком на столетие. Такого оружия даже в планах нет ни у одной страны мира. Россия ставит точку на системах противоракетной обороны США. Все их пусковые установки превращаются в ненужный металлолом.