Доктор Шанс - Кем Нанн

– Книжная полка и два кресла, но все равно неплохо. Когда я тут был? Два… три года назад?

Руки старика дрожали в приглушенном свете.

– Да кто это помнит? Но там ведь чего-то недоставало…

– Кое-каких медных пластин.

– Ах да. Жаль, очень жаль.

Пока Шанс беседовал со стариком, кожаный парнишка отошел, исчезнув в одном из укромных уголков старого дома. После первого посещения салона у Шанса осталось ощущение затхлой пещеры. Тогда он только переехал в район и все тут исследовал. Определенно, подумал он, где-то здесь в полумраке в ожидании лучших времен пылятся настоящие сокровища.

– Уверен, вы мне тогда представились, – сказал Шанс и протянул руку.

– Карл, – ответил старик. Они обменялись рукопожатиями. – А вы… вы ведь врач, насколько я помню.

– Психоневролог. Элдон Шанс.

Старик рассмеялся:

– Ну конечно же, доктор Шанс. Как можно забыть? Я помню мебель, но имена выпадают. Чем обязан такой честью. – И он продолжил, не дожидаясь ответа: – Я недавно приобрел шкафчик, который подошел бы…

Шанс поднял руки:

– Я бы рад, но сейчас подумываю продать то, что у меня есть.

Карл поднял брови.

– Я развожусь, – пояснил Шанс. Он пока еще не привык говорить об этом вслух. – Дом выставлен на продажу. А я живу в квартире.

– Больше ничего объяснять не нужно, – сказал ему Карл. – Печально такое слышать. Мне очень, очень жаль.

– Мне тоже. – Шанс сфотографировал мебель и скинул изображения на ноутбук, который лежал теперь в парусиновой сумке на плече. – Я принес фотографии.

Карл отвел его к большому столу, и они принялись рассматривать снимки. Старик детально изучил их.

– Прекрасно, – сказал он. – Из-за размеров этот стол довольно необычен. Замечательная вещь, как и весь гарнитур. Сколько вы надеетесь за него получить?

– Я надеялся, что вы мне это подскажете.

Старик еще мгновение вглядывался в фотографии.

– Без этих металлических пластин… пятьдесят, может, шестьдесят тысяч.

– А с ними? Просто чтоб я окончательно расстроился.

– В два раза больше.

– Боже, всего лишь из-за пары кусков меди?

– В этом и заключается разница между обычным покупателем, который просто ищет себе мебель, которая хорошо смотрелась бы вместе, и серьезным коллекционером. Вы знаете, как этот гарнитур выглядел изначально?

– Я видел фотографии в книгах.

– Тогда знаете. Полосы играли большую роль, и это травление кислотой, получилось весьма мило… Вот тут, на полке, у вас одна осталась, – он указал на одну из фотографий.

Шанс кивнул:

– Да, я знаю. Думаю, если взглянуть с этой стороны… если бы гарнитур был в полном порядке, я не смог бы приобрести его за те деньги, за которые купил. Так что…

– Разница большая.

– И время сейчас плохое, скажу я вам. – Шанс днями напролет слушал о невзгодах других людей. О своих он говорил редко, особенно в последнее время, в отсутствие жены, семьи и даже, если подумать, близкого друга. – И вообразить не мог, что когда-нибудь захочу все это продать, – сказал он, поддавшись ощущению, что Карл, по сути, из тех, кому можно рассказать о своих бедах. – Я всегда думал, что однажды приду в магазин вроде вашего, пороюсь в барахле и увижу как на шкафу или еще где-нибудь пылится целая куча медных полосок. – Шанс улыбнулся и пожал плечами. – Как мы поступим? Если я соглашусь на шестьдесят?

Карл подергал себя за короткую эспаньолку, практически совсем седую и аккуратно подстриженную. Прошло мгновение.

– Позвольте кое-что вам показать, – сказал он.

Они оставили компьютер Шанса на столе и направились в заднюю часть магазина. Там в стене было вырезано отверстие и устроено окошко с небольшой стойкой. По другую его сторону находилось нечто вроде мастерской, правда, окошко было слишком маленьким, разглядеть Шанс ничего не сумел. Рядом стоял комод, о котором уже говорил Карл. Вещь оказалась действительно замечательной, тоже из пальмового дерева и с медной отделкой.

– Красиво, – сказал Шанс.

Старик кивнул:

– Медные детали не совсем такие, как должны быть у вас, но не слишком отличаются. И, раз уж ваши пропали. – Он сделал паузу. – Скажем так, я о вас думал. Довольно странно, что вы заглянули ко мне именно сейчас.

– Да, но я же пришел продавать, а не покупать. – Шанс снова взглянул на комод. – Наверно, это даже тогда было бы мне не по карману.

– О, это не оригинал, – проговорил Карл, едва дав ему закончить.

Шанс лишь смотрел на него.

– Когда я нашел его, он был в очень плохом состоянии. Меди не было вовсе. И это даже не Принц, мало того, – даже подписи Принца нет. Но я вижу тут определенные возможности.

Шанс внимательно изучил металлические полосы.

– Я как-то искал детали для моего гарнитура. Среди образцов не было ничего подобного тому, что я видел на фотографиях. И ничего подобного этому. – Он посмотрел на старика.

– Все дело в технологиях, – сказал ему Карл. – Начнем с того, что для изготовления модели раньше использовали натуральную губку, а теперь никто так не делает. И материалы были другие, кислоты, красители… В общем, та технология утрачена. Отчасти поэтому стоимость оригиналов так высока.

Шанс еще раз посмотрел на шкафчик, провел рукой по медной накладке:

– Так, а с этим что? Вы знаете, кто их сделал?

Старик улыбнулся, подошел к маленькому оконцу и позвал какого-то Ди. Неясно было, то ли это имя целиком, то ли сокращение, а старик ничего пояснять не стал. Через минуту-другую с противоположной стороны отверстия возник очень крупный мужчина, вернее даже сказать, мужчина, при создании которого за примерный образец был взят холодильный шкаф. Опершись здоровенной ручищей о стойку, он потянулся вперед, чтобы выглянуть в окошко. В результате стало возможным сделать пару наблюдений, и оба касались его головы, большой и круглой, но вполне пропорциональной по отношению к покоящейся на стойке руке. Во-первых, у мужчины не было волос ни на лице, ни на своде черепа. Вообще. Шанс счел, что гигант страдает алопецией, чрезвычайно редким заболеванием, от которого выпадают все волосы на теле, причины которого до сих пор неясны. И хотя порой, в еще более редких случаях, волосы могут в какой-то момент появиться так же быстро и таинственно, как до того исчезли, состояние это обычно считается хроническим. Вторая вещь, которую замечал каждый при взгляде на Ди, потому что не заметить ее было просто невозможно, была татуировка черной вдовы – большого паука, наверно в полтора раза больше серебряного доллара, располагавшаяся точно посередине кожи, обтягивающей череп мужчины, в остальном лишенной каких-то отличительных черт.