Запретные уроки - Кэтрин Каски

Мужчина громко застонал и изогнулся, готовясь взять ее.

Сьюзен с таким нетерпением ждала этого момента, что едва дышала, но вот ее ноздри ощутили запах мускуса, исходящий от мужчины, и ее желание усилилось.

Почувствовав его горячее тело между своих бедер, она вся отдалась страсти. Ей необходимо было ощутить его в себе. Ей необходимо было утолить голод, равного которому она не знала.

Его твердый стержень легко скользнул сквозь влажные лепестки, миновав то место, которое стало невероятно чувствительным благодаря его искусному языку. Сьюзен затрепетала и вскинула ноги повыше, почти обвив ими мужчину.

Он еле слышно пробормотал ругательство, потом сразу схватил ее за руки, прижал их к дивану по сторонам ее головы и ворвался внутрь Сьюзен. Она задохнулась, а тело рванулось ему навстречу. Ее мышцы помимо воли крепко захватили его, побуждая войти глубже.

Мужчина продолжал, заполняя ее всю — до тех пор, пока она уже с трудом могла это терпеть. Могучий пенис входил в нее с огромной силой, вызывая целую бурю ощущений, доводя Сьюзен до грани безумия.

От испытываемого плотского наслаждения с ее губ сорвался протяжный стон, привлекший внимание партнера. Он снова поцеловал ее — сперва очень крепко, порывисто, потом медленнее и нежнее, не переставая двигаться внутри Сьюзен, исторгая из нее все больше влаги.

Она задохнулась, поймала ртом его губы, потом еще раз и еще. А он все быстрее и глубже входил в нее, пока ее мышцы не сжались в спазме такой силы, какого она никогда прежде не испытывала, пока каждая клеточка тела не наполнилась пульсирующим восторгом.

При последнем рывке он снова пробормотал ругательство и попытался выйти из нее, однако ноги Сьюзен удержали его на месте. На слишком долгий миг. Тело его вдруг изогнулось и рванулось ей навстречу, потом он всем весом навалился на Сьюзен. Его спина заблестела от пота. Тяжело дыша, он прилег рядом с ней.

— Извини, пожалуйста. Я старался… Да Богом клянусь, я же всегда был способен сдержаться. Всегда. — Наконец он оторвался от нее и встал на ноги, поспешно одеваясь.

Сьюзен скользнула на краешек дивана, пытаясь нащупать пальцами ленту, поддерживающую чулок. В кромешной тьме комнаты найти подвязку ей не удалось. Тогда она просто туго скатала верх чулка, чтобы тот держался на месте, и, зевнув, опустила юбки до щиколоток. Сидела тихонько, не шевелясь, стараясь держаться в темноте, пока не удастся выйти отсюда.

Он наклонился — как догадалась Сьюзен, за своим жилетом. Вот и подходящий момент. Как можно осторожнее поднявшись с дивана, она тихонечко обогнула его и направилась к двери.

— Погоди. — Он обвил пальцами ее запястье. — Хорош бы я был, если бы позволил тебе забыть вот это. — Послышался звон монет, и на ладонь Сьюзен лег небольшой кожаный мешочек.

Ей ничего не оставалось делать — она обернулась, лучик света тут же упал на ее лицо, а она смотрела на мешочек с монетами, разрываясь между острой нуждой своих братьев и сестер в деньгах и пониманием того, что, возьми она эти деньги, получится, будто она просто-напросто продалась ему.

Он растерянно выпустил ее руку.

— Ты не… Боже мой, вы не Кларисса!

— Да, я не Кларисса.

«Черт возьми, не нужно было ничего говорить!» Она поспешно бросила мешочек на пол, а когда мужчина автоматически наклонился за ним, отворила дверь и выбежала в коридор, лишь на мгновение с опаской оглянувшись через плечо.

— Ой! — Заворачивая за угол, она налетела на плотного рыжеволосого человека, двигавшегося ей навстречу. Согнувшись, бросила еще один взгляд назад, а проскочив чуть дальше, заметила, что рыжий вглядывается в глубину коридора — туда, где библиотека.

В эту самую минуту ее таинственный любовник появился в коридоре. Сьюзен поспешила в толпу. Внезапно вся масса гостей пришла в движение, сразу поглотив ее. Сьюзен услышала позади себя громкие шаги ливрейного лакея.

— Приветствуйте его светлость герцога Эксетера!

* * *

Сьюзен проталкивалась навстречу потоку гостей, спешивших увидеть герцога, и с трудом разглядела в густой толпе свою сестру.

— Присцилла! — Она рванулась вперед и поймала сестру за локоть. Вздрогнув от неожиданности, та повернулась к ней.

— Вот ты где, Сью! А мы повсюду тебя разыскиваем. Ну, вот ты нашлась и как раз вовремя. Только что объявили о выходе герцога Эксетера!

— Это я слышала, но нам нужно отыскать братьев и сразу уезжать. — Она сжала руку Присциллы.

— Смею заметить, я никуда уезжать не собираюсь. — Присцилла недовольно нахмурилась.

— Послушай меня. — Сьюзен схватила сестру за плечи. — Мыдолжны уехать.

Какая-то женщина, спеша присоединиться ко всем остальным гостям и ничего не замечая перед собой, налетела на Присциллу. Это еще сильнее рассердило младшую из сестер.

— Я даже не успела познакомиться с герцогом.

— А я успела, Присцилла, и если мы тотчас же не уедем с этого торжества, герцог может меня узнать, а тогда… ах, боже мой! — па никогда не простит мне того, что я натворила. Понимаешь ты это? Он в два счета выкинет меня на улицу.

У Присциллы округлились глаза.

— Боже, Сью, что же ты такого натворила?

— Я… я потом тебе все-все расскажу. — Краска залила щеки Сьюзен. — Клянусь. Но сейчас мне нужно, чтобы ты помогла найти братьев. Нам необходимо уехать отсюда. Я буду ждать в карете. — Она пронизала Присциллу взглядом, надеясь таким путем внушить той всю важность сказанного.

Присцилла молча кивнула и исчезла в толпе.

Сьюзен торопливо сбежала по лестнице, сдерживая подступающие к глазам слезы. Ливрейный лакей распахнул дверь перед девушкой, которая, едва переводя дух, вышла в давно наступившую ночь.

Господи, какая же она дура! Бесхарактерная дура!

Одна ночь греха… которая вполне может стоить ей всей будущности.

Ничего не делать — это одно из самых сложных занятий, самое сложное и самое интеллектуальное.

Оскар Уайльд

На следующий день

Утреннее солнце заглянуло в просвет между тяжелыми шторами на окнах библиотеки, заставив Себастьяна Бофорта подняться с дивана, на котором он всю ночь безуспешно пытался забыться сном. Пошатываясь, он подошел к окну, рывком раздвинул шторы и посмотрел сквозь рифленые стекла на посеребренные росой поля, простиравшиеся, насколько могли видеть его затуманенные глаза.

Теперь это все принадлежало ему. Абсолютно все.

Пусть он даже к этому не стремился. Ни к домам, ни к землям, а уж к титулу — точно… Герцог Эксетер.

От навалившегося груза ответственности разболелась голова, а пустой желудок болезненно сжимался. Рукой он нащупал стоявший на столе хрустальный бокал, задумчиво погладил края.