Тропою тайн - Эйлин Гудж

Но теперь, глядя в зеркало, Кейт в отличие от других тридцатишестилетних женщин не выискивала первые крохотные морщинки или седые волосы: она отмечала сочный каштановый цвет волос дочери, всматривалась в свои серовато-зеленые глаза на лице, точно выписанном кистью Джона Сингера Сарджента. Скайлер ничем не походила на нее.

«Мне казалось, я знаю, что меня ждет, но оказывается, даже не догадывалась об этом…»

— Для последнего прыжка ему не хватило половины шага, — разнесся в жарком августовском воздухе чистый высокий голос Скайлер. — Видимо, я поторопилась.

— Попробуй еще раз. Подведи его к барьеру рабочей рысью. — Дункан величественно взмахнул длинной рукой, отчего в воздух взвилось облако мелкой пыли. Кейт молча наблюдала за ними, стоя в тени бука. — Держись спокойнее, соберись. Ты опять висишь у него на шее, сиди свободнее.

— Я возьму вот этот барьер. — И Скайлер указала на восходящий оксер в дальнем конце манежа — высотно-широтное препятствие из двух параллельных элементов с третьим, расположенным между ними.

Кейт прикусила губу, прикинув на глаз, что верхняя из жердей оксера находится на расстоянии четырех-пяти футов от земли.

— Только через мой труп! — отрезал Дункан. Его вытянутое лицо, имевшее оттенок дубленой упряжной кожи, побагровело.

— Я справлюсь. — В словах Скайлер не было ничего вызывающего: она просто и деловито излагала свое мнение. — Все остальные барьеры я уже брала. А этот ненамного выше пирамиды[6].

— Этот прыжок ты совершишь, когда я увижу, что ты способна уверенно брать препятствия высотой не ниже моего колена! — рявкнул Дункан.

Скайлер рассмеялась, и по спине Кейт пробежали мурашки. Кейт знала, что это вовсе не надменный и не оскорбительный смешок, как считали школьные учителя девочки. Просто такой была манера поведения Скайлер, когда она пыталась переубедить кого-нибудь из взрослых, желающих ей добра, но заблуждающихся насчет ее способностей.

Однако Скайлер слишком часто переоценивала свои возможности. Перед мысленным взором Кейт мгновенно вспыхнуло страшное видение: Скайлер несется через манхэттенскую улицу в час пик, уворачиваясь от машин, чтобы спасти раненого голубя, и слышать не хочет испуганных криков бегущей за ней матери.

И вот теперь Скайлер, не обращая внимания на запреты Дункана, готовилась к прыжку. Она держала голову высоко поднятой, точно рассчитывала шаги пони, вовремя подхлестывала его, и делала это настолько умело, что было бы несправедливо остановить ее. Даже когда с губ самой Кейт сорвался возглас «Не смей!», она ощутила знакомое покалывание во всем теле — признак выброса адреналина, неизменно сопровождающего подготовку к прыжку.

Но вместе со знакомым возбуждением к Кейт вернулся давний ужас, пронзивший сердце ледяной стрелой. «Четыре с половиной фута», — напомнила она себе. Месяц назад, на показательных выступлениях членов Пони-клуба моложе двенадцати лет, Скайлер взяла вертикальный барьер высотой четыре с половиной фута. И не только взяла, но и добавила красную ленту к синей, завоеванной в стипль-чезе.

Взгляд Кейт устремился на трость, прислоненную к столбику ограды. Вырезанная из красного дерева, она была крепкой и простой, не привлекала внимания к физическим недостаткам хозяйки, а просто напоминала о несчастном случае, крутом повороте судьбы, в результате которого Кейт пришлось удочерить Скайлер. Трость она считала своего рода талисманом.

«Но никакой талисман не защитит меня сейчас», — думала Кейт, беспомощно и с ужасом наблюдая, как дочь направляет пони к оксеру. Сердце Кейт колотилось, когда она смотрела, как Скайлер легко посылает животное вперед, одной рукой ухватившись за гриву, а другой придерживая поводья.

Однако упрямый пони не успел сосредоточиться. Сбившись с махового галопа, он вдруг прибавил скорость, рванулся вперед, а потом заартачился в нескольких дюймах от первой жерди и резко свернул влево.

Кейт с ужасом увидела, как ее восьмилетняя дочь пулей вылетела из седла и врезалась головой в боковую опору барьера.

Прошло жуткое, томительное мгновение, а Скайлер не шевелилась. И вдруг быстрым движением, похожим на судорогу, она села. С ее головы упал шлем. Должно быть, от сильного удара порвался ремешок под подбородком.

Замершее сердце Кейт забилось сильнее, чем прежде.

— Не двигайся! — закричала она.

Но Скайлер уже поднялась, слегка пошатываясь, постояла, сделала два шага и упала. Ее стройное тельце осело на землю, грациозно, как платье, соскользнувшее с вешалки.

Подергав засов непослушными пальцами, Кейт распахнула ворота и выбежала на манеж. Не обращая внимания на боль в левой ноге, она устремилась к дочери, не веря, что способна передвигаться с такой скоростью — быстрее, чем Дункан, который тоже бросился к ученице.

Приблизившись к Скайлер, лежащей без чувств почти в центре манежа, Кейт ощутила жгучую боль в левой ноге.

Скайлер, упавшая навзничь, была бледной как мел, а ее губы приобрели пепельный оттенок. На лбу девочки набухала зловещая багровая шишка размером с дикое яблоко. Потрясенная Кейт беспомощно качалась из стороны в сторону, прижав ладони к груди.

«О Господи! Только бы все обошлось!»

Краем глаза она видела, как Дункан опустился на колени рядом с ней. Кейт приглаживала волосы Скайлер, выбившиеся из хвоста на затылке, отводила с висков тонкие, как нити, пряди.

— Скай, детка, слушай меня: все будет хорошо. Ты скоро поправишься.

Взгляд Кейт был прикован к личику дочери. Она изнывала от желания увидеть, как губы Скайлер дрогнут в улыбке, которая всегда выдавала ее, когда она притворялась спящей.

— Дайте-ка мне взглянуть…

Услышав слова Дункана, Кейт перевела взгляд на его долговязую фигуру. Он уверенно провел ладонью по обмякшей руке, по рукаву форменной сине-желтой тенниски Скайлер.

— Все кости целы. — Сипловатый голос с шотландским акцентом ничем не выдавал тревоги, охватившей инструктора.

Теми же движениями, которыми он часто ощупывал ноги лошадей, проверяя, не распухло ли колено или щетка, не разгорячено ли копыто — первый признак грозящей хромоты, — Дункан легко коснулся грудной клетки и ног Скайлер. Плавные жесты узловатой загорелой ладони тренера немного успокоили Кейт.

— С ней все обойдется. Непременно. — В голосе Кейт звучало отчаянное желание убедить себя в этом.

Дункан устремил на нее невозмутимый взгляд.

— Скайлер — упрямая девчонка, — со сдержанным одобрением проговорил он. — Вся в мать. Ей ничто не угрожает.

Это обещание утешало Кейт, пока машина «скорой помощи» с воющей сиреной везла их по Хикори-лейн, под тенистыми вековыми дубами, мимо пейзажей в стиле Констебла, лошадей и коров, пасущихся на залитых солнцем полях.