Скука и скрепы. Сага о полиамории и семейных ценностях - Ася Котенсберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он смахнул с нее одеяло, обнажив ее тело.
—
Откуда это? Он тебя бил?
—
Нет… Он считает, что никогда не поднимал на меня руку…
—
А ты?
—
А я не знаю… Он никогда не бил меня, но он хватает меня за руки и отталкивает так, что я падаю, ударяясь об диван, об дверные косяки… об плиту…
—
Об плиту?
—
Вот здесь на колене остался ожог, это упала сковорода с шипящим маслом…
Ася подогнула колени, чтобы показать А. ожог, а затем, увидев на полу его рубашку наклонилась, подняла ее и накинула на плечи. Она поднялась с кровати и пошла на кухню. А. пошел вслед за ней.
—
Ась, это нормально по-твоему? Сколько ты еще собираешься это терпеть?
—
Я не знаю… Пока он сам не уйдет…
—
А ты думаешь он уйдет?
—
Я надеюсь…
—
С чего бы? Он живет в твоей квартире, ездит на машине, которую ты купила…
—
И возит на ней своих любовниц…
—
И ты молчишь об этом?
—
А что ты хочешь, чтобы я ему сказала? Чего я этим добьюсь? Новых конфликтов и новых синяков?
Она резко повернулась к нему, так, что он сделал шаг назад. На глазах у нее стояли слезы.
—
Ну перестань… Не плачь… Прости меня…
—
За что?
—
За то, что не понимаю, как тебе помочь… За то, что не могу тебя защитить. Ты же не позволишь ни забрать тебя, ни поговорить с ним?
—
Не позволю…
—
Чего ты ждешь?
—
Я надеюсь, что одна из его любовниц окажется настойчивой и убедит его от меня уйти… Или попросту залетит…
Она заплакала от бессилия…
—
Ну что ты, малыш мой, мурашка моя, не плачь пожалуйста. А я новую книгу написал.
Он начал целовать ее щеки, поверх стекающих слез. Она обняла его за шею, пряча заплаканное лицо у него на плече.
—
Про тебя.
Она повернулась к нему и посмотрела в его глаза.
—
И про собаку?
—
И про нашу собаку.