Ни стыда ни совести - Ольга Лучезар

– Не хочу, – выдыхая в затылок.

Низкий, хриплый, такой непохожий на его обычный, голос заставляет моё сердце трепыхаться словно бабочка.

– Тебя страшно отпускать. С такой невнимательностью ты до старости точно не доживёшь.

– Слушай, твои неоднократные упоминания пожилых женщин, наводят меня на определённые мысли… – всё же выбираюсь из его рук.

Смеётся, и я не выдерживаю и смеюсь следом.

В мясном павильоне всегда свой специфический запах, от которого я невольно морщусь и прикрываю нос шарфом.

– Останься на улице. Я сам куплю мясо, – замечает мою реакцию Никита.

– А ты разбираешься в нём? Сможешь выбрать? – с некоторой долей скепсиса уточняю я.

– Барбариска, чтобы ты знала – самыми тонкими знатоками, разбирающимися в качестве мяса, являются именно мужчины.

Фыркаю. Это я готова оспорить, но в другой раз. Иначе я сейчас задохнусь!

– Двенадцать килограмм свиной шейки, – разъясняю я и, получив кивок согласия, выскакиваю на свежий воздух.

Отойдя в сторонку и уткнувшись в телефон, просматриваю новости в социальных сетях, не замечая, как пролетает время, и из-за дверей павильона показывается Никита с двумя внушительными пакетами.

На проходных нас перехватывают охранники и настоятельно просят показать их содержимое. Беспрекословно подчиняемся, а затем доставляем мясо в одну из небольших столовых, которыми оборудован каждый этаж, поместив пакеты в холодильник.

После обеда, прикинув, распределяю по машинам ребят, планирующих поехать в Никольское, а поздним вечером, мы вдвоём с Никитой, принимаемся за приготовление шашлыка.

В итоге, мясо нарезано на кусочки, лук крупными кольцами, глаза слезятся, Никита умоляет меня не плакать, при этом сам роняет горючие слёзы. Успокаивает, пытается обнять, а я смеюсь и шлёпаю его по рукам. С ним комфортно.

Казалось бы, я должна его ненавидеть… Но не получается. Он всё время шутит, оказывает знаки внимания, пытается каждый раз меня коснуться, и мне приятно. Соблазнительный негодяй!

А ещё хочется есть. Жутко! Открываю холодильник, вспоминая о припасённых мной бутербродах, и замечаю заинтересованный мужской взгляд. Достаю свёрток и благородно делюсь перекусом с Зориным.

Немного утолив голод, укладываю ингредиенты слоями в заранее подготовленные пластиковые контейнеры, не забывая каждый раз солить мясо и приправлять его перцем. И последний штрих – несколько чайных ложечек яблочного уксуса. Уставшая, но довольная, с хлопком закрываю крышку на последнем контейнере. Шашлык к поездке готов!

Поднимаю глаза на Никиту, присевшего на край стола:

– К тебе или ко мне?

В удивлении приподнимает брови, а в уголках губ таится лёгкая улыбка.

– В машину, – добавляю.

Его улыбка становится шире.

Смеюсь и поясняю:

– Шашлык несём к тебе в машину?

Встаёт, подходит ко мне вплотную. Наши взгляды встречаются. Задумчивые глаза блуждают по моему лицу и задерживаются на губах. Его чуткие пальцы нежно скользят по моей скуле.

Отпрянуть не могу, хотя разум и подсказывает, что нужно. Вместо этого прижимаюсь щекой к его руке, ощущая тепло мужской ладони.

– Барбариска…

– Ммм…

– Кажется, у тебя на губе крошка, я сотру, – склоняется.

– Зорин! – строго, немного отклоняясь.

– Ммм?..

– Кажется, у тебя на лбу муха.

На мгновение Никита оглашает столовую заразительным хохотом. После чего прижимает меня к себе, наклоняется, и медленно проводит языком по моей нижней губе, слизывая, вероятно, всё же существующую крошку. Сжимает сильнее, прижимаясь к губам, и тут же отстраняется.

А направляясь к двери, бросает на ходу:

– Я за ключами.

Качаю головой и провожаю его взглядом. Оборачивается. Вот же! Опускаю лицо, потому что не в силах остановить расползающуюся улыбку.

На стоянке мы загружаем контейнеры в багажник, и Никита уезжает домой. Я же возвращаюсь обратно.

Поднимаясь по лестнице, уже сворачиваю в свой «аппендикс», как вдруг до меня доносятся знакомые голоса девочек из нашей команды. Приоткрываю рот, чтобы их окликнуть, но не произношу ни звука, услышав начало разговора, который заставляет меня продолжить свой путь, неторопливо шагая вслед за ними.

– Я была в шоке! А представляешь как Альке? Она была уверена… Да что она! Все! Абсолютно все были уверены, что руководителем станет именно Аля! И вдруг такое… Как так?..

– Лен, ты же понимаешь, что Никитоса не просто так повысили? Он, между прочим, предложил Свете просто потрясную идею!

Вот здесь я ускоряюсь, приближаясь к девушкам ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

– Какую идею? – спрашивает собеседница.

Слушая суть «его» идеи, я прижимаю ладонь к губам, чтобы в голос не завыть от несправедливости, злости и обиды. Ведь эта идея – МОЯ!

– Мам, а может завтра? – укрываюсь с головой одеялом. – Я же тебе говорила, у меня сегодня корпоратив. А завтра к обеду вернусь, и мы всё привезём, ага? – бормочу сонным голосом из своего укрытия.

Полночи в ожидании сна я металась в постели и думала, думала, думала… О вопиющей несправедливости судьбы, о бессовестности и подлости одного небезызвестного гада и многом-многом другом. Конечно, первая мысль после подслушанного разговора – это сплетни. Но откуда бы девчонкам знать мою идею? Ведь кроме Зорина, я о ней никому не рассказывала. Зато теперь всё точно встало на свои места. Все его проявления знаков внимания – это не что иное, как хитрый и продуманный ход! Никита хочет, чтобы я, как влюблённая дурочка, снабжала его идеями, а он бы их реализовывал. За этими размышлениями я незаметно и провалилась в сон.

– Аля, сегодня вечером ко мне девчата придут, а мне их и угостить нечем, – настаивает мама, стягивая с меня одеяло.

Девчата – это мамины подруги, а угощать она их собирается своими домашними заготовками. У нас же катастрофа – добро пропадает! А в это добро вложено всё: все выходные, отпуск и пара отгулов. Молчу про воду, бензин в машину и, конечно, любовь.

Я всё это, практически, не ем. В овощных заготовках много соли, а фруктовых – сахара, который я тоже стараюсь ограничивать. Выход один – запасы нужно скормить маминым девчатам. Поэтому сегодня, в день моего отъезда, ей, во что бы то ни стало, нужно привезти несколько баночек с дачи.

Что ж, мама – это святое.

В итоге мы управляемся за четыре часа и в полдень возвращаемся домой. Мама довольная, а я с осознанием, что никак не смогу через тридцать минут появиться на месте общего сбора. Разве что телепортироваться. Но этот уровень мне, к огромному сожалению, ещё недоступен.