Мы, Мигель Мартинес - Влад Тарханов

вовнутрь? Ладно, эти глупые решетки по бокам, понимаю, техника безопасности и всё такое прочее, но что-то у меня не складывалось в голове.

Вообще-то понимаю, почему я тут разчаёвничался, а не бросился искать документы или ещё какую хрень, я всё ещё жутко боялся! Мне было страшно узнать, в кого, куда и когда я попал. Единственное, что я знал, что я России, что сейчас зима и что я попал в тело какого-то еврея. Всё! Время — от сороковых до шестидесятых, примерно. Но идти дальше, было стрёмно. Вы, наверное, поймёте меня, если сами попадёте в такую ситуацию. Но тут раздался бой часов, отстукал два раза. Получается, это сейчас два часа ночи? Ну что же, продолжим чаи гонять или делом займёмся? Решительно отодвинул кружку и налил в неё тот же фруктозно-глюкозныйкоктейль: восемь кусков рафинада на большую кружку воды. И только добив её до дондышка решился на дальнейшие исследования.

Кухня меня разочаровала: ничего не обнаружил. Разве что на столике и табуретках — те же инвентарные номера. Это заставило меня задуматься, но никаких спасительных мыслей не приходило. От слова совсем! Протер очки, вернулся в комнату, в которой очнулся впервые. Гостиная показалась мне не такой уж и большой, круглый стол, наверное, раздвижной, О! Опять инвентарный номер, которому я не удивился. Стулья с гнутыми ножками, насколько я помню, их еще называли «венскими», не знаю только почему. Круглое седалище, выгнутая спинка, всё это выглядело добротно, крепко и как-то казенно, наверное, опять из-за этих рядов цифр, который были краской прорисованы на каждом изделии местной мебельной фабрики. Ну что же, это явно гарнитур не Гамбсовский, а я не Остап Ибрагимович, я-то своей фамилии не знаю от слова вообще. Да, Миша, я Миша! Какой такой Фридлянд? Подсказка выплыла откуда-то из подсознания. Фамилия меня не удивила, что-то такое я ожидал, но ничего мне не говорила. А должна была бы сказать! Блин! М всё это из-за моей ограниченной специализации. На форуме альтернативщиков я «залипал» на своем любимом девятнадцатом веке! Ну почему я не попал в него! Да хоть в кого-нибудь, того же еврея, адмирала Нахимова, например! Он, конечно, был выкрест, из кантонистов, но не было бы этой жуткой обороны Севастополя! Зуб даю! Ладно. Я согласен и на другую фигуру, не важно, с моими знаниями той эпохи! А тут я, кажется, серьезно так ПОПАЛ. С гулькин нос у меня тех знаний, или не нос, всё равно, маловато будет! Ага! Всё-таки сохранил способность ёрничать и ерундить, значит, не всё ещё потеряно. Каким макаром тут очутился, как говорила одна героиня: «я об этом подумаю потом». Главное — определиться, кто я такой на самом-то деле. Фридлянд, ты кто? Ау! Молчит, гад! Наверное, что-то такое знает, за что можно и в морду получить. Только сейчас это морда моя и рихтовать себя — дело самое распоследнее! Колись, нехристь ушастая! Опять молчок. Тогда продолжим поиски.

Стоп! Календарь! Газета! «Правда»! Правда? Ну да, кривдой печатный орган никто не назовёт. Значит, таки времена СССР. 22 января 1932 года. Что? Тридцать второй? И как это бедному еврею выжить в страшном тридцать седьмом? Тряхануло меня не по-детски! Это же тридцать первый! Стоп! А если это старый номер? Если сейчас тот самый тридцать седьмой? А у меня на столе газета с каким-то важным материалом прошлых лет? Принюхался, нет, пахнет свежей типографской краской. Нет, год точно тридцать второй. Что я про него помню? Да почти ничего! Стоп! Голодомор! Был такой термин, придуманный на Украине, он о голоде тридцать второго или тридцать третьего года? Стоп! Этот термин еще не придумали. Не надо гнать пургу, но я почти ничего не помню. Разве что была передача с Гоблином, как там его, Крючковым, вроде, а, не важно… Он какую-то тетку там на экран исповедовал, и она рассказывала в подробностях о голоде тридцатых. Стоп! Отставить! Не об этом, гражданин Фридлянд, думать надо. Документы мне нужны! Вот что надо, понять, что я за такой товарищ. Потом обо всём остальном подумаем. Опять Скарлет в голову влезла, вот сказала тетка одну умную фразу, а она въелась в подкорку и не отлипает! Что еще я помню про тридцать второй? Да ничего толком не помню! Тема не моя! Надо было на ВВВ заскочить, там вроде больше было, намного больше. Только мой форум с Вихрями не то чтобы врагами расходились, но подходы у нас были разные. Там всё-таки больше литературщина, у нас же научный подход. Был! Будет! Почему я не попал в свой любимый девятнадцатый век???

Принял решение биться головой об стенку позже. Благодаря этому обнаружил отрывной календарь. «21 января 1932 года — восемь лет со дня смерти Владимира Ильича Ленина». Гласила надпись на календарике. А газета «Правда» у меня за двадцать второе. Ничего не настораживает? Меня сейчас колбасит и от меньшего! Как это всё понимать? Беру опять в руки газету. Что тут у нас? На первой полосе речь товарища И.В. Сталина на торжественно-траурном заседании, посвященном восьмой годовщине со дня смерти В.И. Ленина. Интересно, где они заседали? Ага, в Большом театре. Ладно, усиленные темпы заготовки хлеба, недостатки, регионы, отстающие в сдаче хлеба государству. Вот, прошлись по единоличникам, которые план по сдаче хлеба не выполняют. Дальше. Вот оно, четвертая полоса, небольшая статья, почему-то с подчеркиванием и какими-то правками. Подпись МК. И всё? И кто этот МК? Можно предположить, что это я, то есть хозяин тела, в которое переселилось моё сознание. Журналист, репортёр? Редактор? Хм. что-то отзывается. Вот, блин, не повезло! Не умею я писать и слова складывать, кроме матерных! Кто на стройке работал, тот меня поймёт! А ещё я работал в научном учреждении, и могу сказать, что видел матерящихся профессоров и даже академиков, причём заметил такую закономерность: чем выше научное звание, тем крепче звучат «петровские загибы». Стоп! В прихожей, около корзинки с зонтиками! Там вешалка, а на вешалке я видел куртку, зимнюю куртку на меху. Может быть там есть документы?

Лучше я бы туда не сунулся. Был там документ, был. И не один. Первым мне попалось удостоверение «Журнально-газетного объединения», выданное главному редактору журнала «Огонёк» Михаилу Кольцову. Вторым — удостоверение репортера газеты «Правда» на имя того же Михаила Кольцова, а также партбилет на члена ВКП(б) с 1918 года, того же, блин, Михаила Кольцова. А как же фамилия Фридлянд?

И тут в моей голове сложился пазл, я понял, что Михаил Кольцов