Любовь зла - Мари Князева

Я пришла, как обычно, в три — некоторые детки уже просыпались после сон-часа и звонко шлёпали своими маленькими босыми ножками в группу, где на выставленных в ряд стульчиках покоилась одинаковая для всех одежда: унылые серые платьица, маечки и шортики — и такие же одинаковые тряпичные сандалики…

Но мне не удалось обнять и поцеловать ни одного ребёнка: из-за угла, как чёрт из табакерки, выскочил незнакомый мне усатый мужчина среднего возраста и с сияющей улыбкой провозгласил:

— А вот и она! — так что малыши повздрагивали, мгновенно обернувшись на резкий звук. — Здравствуйте, барышня! — мужчина пошёл мне навстречу, протягивая свои огромные клешни. — Меня зовут Константин Георгиевич, я инспектор по делам молодёжи в N-ском округе. Привёз вам, так сказать, материал для исправления!

— Что? — не поняла я, с усилием отнимая у него свои руки. — Какой ещё материал?

— Вот! — инспектор сделал торжественный приглашающий жест рукой в сторону того угла, из-за которого появился, и оттуда выплыл высокий молодой человек. Медленно, покачиваясь, и с недовольным выражением на, к сожалению, весьма знакомом лице. Ярослав Мелехин, сын мэра. Тот самый субъект, который примерно неделю назад вызвал моё негодование своим вопиющим пренебрежением к правилам дорожного движения и окружающим людям. Честное слово, я не собиралась устраивать на него охоту или даже создавать ему дурную славу! Просто решила узнать, что за человек и почему чувствует себя так безнаказанно. Через девчонок нашла хороших ребят с журфака и поделилась историей. Они быстро вычислили, что за тип нас с Веней притеснил, и предложили кинуть клич по неравнодушным пабликам. Я только плечами пожимала да осторожно советовала не связываться с власть придержащими, но парни отмахивались: мэр — не президент, авось не накажет. Да и не пересажает же он владельцев всех пабликов города! Подозрительно будет, привлечёт к себе лишнее внимание… А оглашать подобное поведение нужно, иначе все эти кумовья да племянники совсем стыд потеряют, житья от них не станет… В общем, ребята выразили свою гражданскую позицию, а прилетело мне. Не знаю, как они вышли на меня — видимо, кто-то из администрации пабликов проболтался, но на пострадавшую, ни в чём не повинную девушку отчего-то решили повесить всех собак. Точнее, одну собаку. Пса. Здоровенного такого, невоспитанного и злобного.

— Почему мне?! — зашептала я, за пуговицу оттащив в сторону инспектора, пока мэрчонок с презрением оглядывал небогатую обстановку комнаты. — Не умею я никого перевоспитывать! Что за дурацкая идея?!

— А потому что думать головой надо, моя милая, прежде чем возню в СМИ устраивать! Вы думали, можно, как Зорро, захотела — выскочила и натворила делов, захотела — спряталась? Нет, дорогуша, сейчас не те времена! Мэру известно, что это вы кашу заварили, а мы за вас голову на плаху положить не готовы. Сами заварили — сами и расхлёбывайте. Авось, Дмитрий Анатольич сироту пожалеет…

— Я не сирота! — оскорбилась я за свою вполне живую матушку.

— Тем более! — инспектор уже хотел ретироваться, но я вовремя успела опять схватить его за пуговицу.

— Так и что вы мне предлагаете с ним делать?!

— Вам бесплатные рабочие руки нужны?

— Они нужны всегда и везде, вы же знаете.

— Ну вот и пользуйтесь!

Я не удержала нервный смешок:

— Это вы про руки Ярослава Дмитриевича, что ли, говорили? И с чем же они умеют работать? С сенсорным экраном?

— Это уж не моя проблема. Приспособьте куда-нибудь, пусть детей носит из спальни в ванную, ну или я не знаю… всё, свои руки я умываю!

Вот так и началась моя каторга на ниве воспитания подрастающего поколения правящего сословия.

Ярослав

Отвратное это было местечко! Нет, я понимаю, звучит жестоко: дети страдают и всё такое, но как им поможет моё присутствие — ума не приложу!

В помещении воняло хлоркой, какой-то кислятиной и детскими… продуктами жизнедеятельности. Сказать, что обстановка убогая — это ничего не сказать. Надо, что ли, у бати узнать про финансирование этой богадельни. Явно в такой не вырастишь сознательных граждан. Ремонт старый, стены обшарпанные, игрушки производства позапрошлого века… мебель тоже оставляла желать лучшего. Пока эта заноза препиралась с моим надсмотрщиком, я попытался присесть на стул — и чуть не шандарахнулся головой вниз.

— Осторожно! — с запозданием воскликнула воспиталка в сером халате и всплеснула руками. Угу, много мне пользы от того, что ты стоишь тут плещешь…

Я, конечно, ловко удержался от падения, вовремя сгруппировавшись, а потом отошёл от заподлянского стула подальше.

Ситуация вырисовывалась зашкварная. Я уже проверил все возможные пути отступления — они были отрезаны накорню. Насчёт первого меня просветил сам инспектор:

— Даже не пытайтесь дезертировать, Ярослав Дмитрич, ваш батюшка дал строгие инструкции на этот счёт, чтобы исключить малейшую возможность. Девчонка должна выкладывать в закрытый аккаунт в соцсети сторис в начале, середине и конце смены — вам надлежит всякий раз заниматься делом, чем более тяжёлым, тем лучше. Приход ваш будет фиксировать наш сотрудник и все опоздания или неявки записывать в электронный блокнот.

— Ваш сотрудник, говорите… — пробормотал я задумчиво, не без надежды в голосе.

— Да, и на этот счёт тоже есть инструкция. Дмитрий Анатольич сказал, будет ещё независимые проверки подсылать — если обнаружит прецедент коррупции — головы всем поснимает без разбора. Никаких взяток и прочих "договоримся"!

Я приуныл. Неужели в самом деле работать придётся?! Мне, сыну мэра, г*вно за сиротами подтирать?! Ладно, остался последний шанс…

Как только Модестов укатился восвояси, я сразу приблизился к девчонке и тоном, не терпящим возражений, заявил:

— Ты же понимаешь, что я не собираюсь спину гнуть в этом гадюшнике! Давай быстро наснимаем видосов разных, типа я работаю, а ты потом будешь их выкладывать в соцсети свои под видом сторис…

Девчонка смерила меня презрительным взглядом. Нет, вот, чесслово, так посмотрела, как будто не снизу вверх, а наоборот. Да ещё — словно я испачкался… не пойми чем.

— Вы, Ярослав Дмитриевич, можете делать что хотите, только меня в свои махинации не впутывайте!

Уффф, как же бесит!

— Ладно! Сколько ты хочешь за свои услуги видеооператора?

Она скривилась, на этот раз не удостоив даже взглядом:

— Вы меня не так поняли. Не нужно ничего, никаких денег я не прошу. Оставьте меня в покое, пожалуйста. Я занята.

И она ринулась к детям, которые уже целой толпой высыпали в комнату из соседней и бежали этой шмокодявке навстречу. К слову, девчонка была ни о чём. Худая, не высокая, но и не мелкая. Ноги спрятаны под бесформенными штанами, тема сисек не раскрыта. Личико — ну не знаю, лицо как лицо. Обычное, ничем не примечательное. Может, и ничего бы была, если б накрасилась толком, но на этой дурынде явно не наблюдалось ни грамма косметики. Волосы — тоже обычные, тёмные, собраны в хвост. Серая мышь какая-то, а не девушка.