Дайвер в Стране Улыбок - Ольга Евгеньевна Сквирская

Ты не спросила

Я сидела по уши в интернете, Саша в наушниках играл на новом пианино. По стуку клавиш я догадалась, что он повторяет Вальс Шопена до-диез минор. Отпустив последний аккорд, он вдруг повернулся ко мне:

– Кстати, дайвцентр таки открылся… – и беззвучно заиграл, судя по всему, Этюд фа минор.

– Ничего себе! – закричала я, стараясь перекрыть Шопена. – Это же такое событие! Когда?

– На днях, – Саша был недоволен тем, что его прервали.

– Что же ты ничего не сказал?!

– А ты не спросила, – резонно возразил он.

Мне это напомнило другую историю.

…Это было в Томске, четверть века тому назад, в нашем доме. У нас в гостях были Сашины родители.

– Что это у тебя на ногах? – заинтересовалась свекровь.

Но ногах у меня красовались новые носки из серой собачьей шерсти, а конкретно, из Малыша, любимого песика Лидии Флорентьевны. Это был кудлатый – то ли болон, то ли шпиц, скорее всего, помесь.

…Саша с детства его тихо ненавидел за то, что тот всякий раз принимался выть, как только Саша садился за пианино, и мать требовала, чтобы он немедленно прекратил, потому что «у Малыша ушки болят». Саша утверждал, что это из-за этого ужасного зверя он не стал пианистом…

Зато во всех шкафах у них лежали мешочки с Малышовой шерстью разных лет, которую все эти годы собирались отдать знакомой старушке, чтобы спряла.

Однажды Сашина бабушка действительно собрала всю шерсть и заказала подружке-прядильщице, а клубочки привезла мне. Сидя дома с ребенком, я потихоньку отрабатывала нитки – связала носки Саше, маме, себе и всем остальным родственникам.

– Надо же! – удивилась свекровь, увидев реальное воплощение многолетних разговоров «надо бы» да «когда-нибудь».

– Так у вас же есть такие, – в свою очередь удивилась я.

Я лично передавала ей точно такое же носки через Сашиного отца, который как-то к нам заезжал.

– Ты почему мне про носки ничего не сказал? – накинулась она на мужа, который в это время, как всегда, рассказывал Саше, какую огромную рыбу он поймал на прошлой рыбалке.

– А ты не спрашивала.

Заморочки с числительными

Саша с Боцманом ходят по магазинам и делают покупки для нового, безымянного пока, дайвцентра.

– Как мы сегодня заказывали жалюзи – умора! – вспоминает Боцман и хохочет. – Жалюзи должно состоять из двух частей – большой и маленькой. Я ей говорю «ту патс», «две части» – не понимает. Сказал «пис», «кусочек» – врубилась! А такие числительные, как «фест», «секонд» – тоже не знает. Мы приспособились называть первый «ван пис», а второй «ту пис». Саша нарисовал ей чертеж, указал размеры, вроде все нормально. Называет цену – что-то много, – больше, чем ожидали… И тут она решила выяснить, с какой стороны веревочки приделывать к этим «писам», за которые потом дергать. Саша сказал насчет первого, затем второго, но она давай нам втирать еще про какой-то «пис», третий по счету. Мы ничего не понимаем, а у нее уже протокол составлен, и она в него тычет. Смотрим, а там в графе «количество» напротив маленького «писа» стоит цифра «2». Мы чуть не описались!

– Все правильно – «ту пис» да «ту пис», она и написала «ту пис»! – захихикал Саша. – Хорошо, что она прицепилась к нам с этими веревочками, а то закупили бы кучу этих «писов», куда их потом!..

В белом костюме

Идея нового русского дайвцентра со дня на день становится все более реальной. Вот уже Саша с Боцманом собираются фотографироваться на «Ворк-пермит».

– Надо поискать, может, где-нибудь завалялась фотография, – предлагаю я.

– Да ты что, это нужно специально сниматься, чтоб правильный размер, свет. А еще говорят, чтоб только в белой рубашке и в костюме с галстуком.

– Ничего себе… Где это все взять в Таиланде! – расстраиваюсь я. – Не покупать же. Что делать?

– Спрошу у Боцмана: думаю, у него та же проблема, – решает Саша.

Все оказалось очень просто: костюм с галстуком им в ателье пририсовали в Фотошопе! Стандартная процедура.

– Я похож на стилягу! На прощелыгу! – веселился Саша, глядя на себя в белом костюме.

Улучшили жилищные условия

Мы вчера переехали.

Теперь живем (бесплатно!) в офисе нового русского дайвцентра с почему-то нерусским названием «Ample diving», на втором этаже, приспособленном под жилое помещение.

Все так просторно, чистенько, беленько, – как в женской консультации. Я бесцельно слоняюсь с тряпкой по новому «дому» и не нахожу себе здесь места. Заглядываю в туалет, по размерам и стерильности напоминающий небольшую операционную, и даже стесняюсь воспользоваться им по назначению.

…А до этого мы жили в манговой роще. Домик был старый, мебель обшарпанная, вода из крана желтая, потому что дождевая. Но мы там чувствовали себя, как в райском саду. Пышные старые деревья не только давали тенек, но и обосабливали каждый домик ресорта друг от друга, и мы никогда не закрывали двери.

Под раскидистым манго около домика мы собирали с земли огромные желтые плоды. С кокосовой пальмы спрыгивала зеленая гадюка, туда-сюда курсировали серо-коричневые безухие белки, а во время дождя на пустыре голосили сразу несколько видов лягушек и жаб. Один вид особо крупных лягушек под названием «быки» издавал почти коровий рев. С ним соперничал хор буддийских монахов, по вечерам поющий мантры в храме неподалеку.

В нашем домике и вокруг него постоянно тусовались трое котов, каждый из которых – уникальнейшая личность… Под кондиционером проживали маленькие крикливые гекконы, а после дождя в открытые двери заходила большая жаба. Она неторопливо, но верно отлавливала всех насекомых, после чего с достоинством удалялась.

Не дом, а какой-то проходной двор.

– … Ну вот мы и улучшили наши жилищные условия… – сказал Саша, чуть не плача.

Иванушка-дурачок

– Проблема в том… – начинаю я объяснение с тайской продавщицей в компьютерном салоне.

– Забудь слово «проблема», не пугай народ, – учит меня бывалый соотечественник. – Здесь не бывает проблем. Проблема в Таиланде – это разве что кого-то убили, вот это проблема.

– У него уже нет проблемы, – ворчу я.

Однако постепенно принимаю основное здешнее правило поведения – улыбка на все случаи жизни. Главное для азиатского человека – это «спасти лицо", то есть не поддаться деструктивным эмоциям. Мышечный тонус задает настроение: от улыбки мне самой начинает казаться, что у меня нет проблем. Зато по отсутствию улыбки с первого взгляда распознаю соотечественника.