Трудности освобождения - Илья Мощанский

Немаловажную роль в этом сыграло и то обстоятельство, что действия главной группировки не были поддержаны ударом с лютежского плацдарма.

Причиной тому являлась резко осложнившаяся здесь обстановка. Все дни перед своим предполагавшимся повторным наступлением войска 38-й армии вели непрекращающиеся бои. К тому же интенсивные удары вражеской авиации и артиллерии по днепровским переправам затормозили подвоз материально-технических средств. Боеприпасов едва хватало для отражения контратак противника, тогда как для обеспечения прорыва требовалось создать значительный запас.

В результате начало наступления дважды откладывалось, а затем оно и вовсе было отменено.

В чем же крылись причины неудач? Их анализировали в штабе 1-го Украинского фронта, анализировали в Ставке, анализировали и много лет спустя. Уже в наши дни Маршал Советского Союза К. С. Москаленко выделял из них две. Во-первых, он отмечал, что противник регулярно прослушивал все наши переговоры, а указания комфронтом по дезинформации выполнялись плохо. Размеры плацдарма были весьма ограничены, авиация противника господствовала в воздухе, а самолеты 2-й воздушной армии действовали слабо из-за отдаленности аэродромов и нехватки горючего. В результате немцам удалось разгадать намерения противоборствующей стороны. Во-вторых, за более чем двадцатисуточный промежуток между форсированием Днепра и началом наступления противник перебросил на угрожаемый участок значительные силы. Немцы сконцентрировали от Холопья до Ходорова 34-ю пехотную, 10-ю моторизованную и 2-ю танковую дивизию СС «Рейх». Непосредственно в букринской излучине оборонялись 72,112, 167,225-я пехотные, 7, 19-я танковые и 20-я моторизованная дивизии. В районе Студниц, Бобрица действовали 3-я танковая и 57-я пехотная дивизии. Не говоря уже о подкреплении, которое противник подводил по хорошо проложенным коммуникациям. Не будем также забывать, что в немецких дивизиях почти всегда, и в том числе на Днепре, насчитывалось до 15 тысяч человек, а в наших в то время — не более 5 тысяч.

Обстановка настоятельно требовала нового решения. И оно было принято.

Как впоследствии рассказал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза К. С. Москаленко, возглавлявший в рассматриваемый период сначала 40-ю армию, а затем и 38-ю армию в чине генерал-полковника, командующий 1-м Украинским фронтом 23 октября получил указание изменить план Киевской операции. В тот день в разговоре по ВЧ с генералом армии Н. Ф. Ватутиным Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин подчеркнул: «… ударом с юга Киева вам не взять. А теперь посмотрите на лютежский плацдарм, находящийся к северу от Киева в руках 38-й армии. Он хотя и меньше, но местность там ровная, позволяющая использовать крупные массы танков. Оттуда легче будет овладеть Киевом»[4].

На следующий день Ставка Верховного Главнокомандования прислала на имя своего представителя маршала Г. К. Жукова и командующего фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина соответствующую директиву. В ней было приказано «произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта с целью усиления правого крыла фронта, имея ближайшую задачу — разгром киевской группировки противника и овладение Киевом»[5].

Основная идея нового решения состояла в том, что удар из района севернее Киева, являвшийся до сих пор вспомогательным, теперь становился главным. И нанести его должна была значительно усиливаемая 38-я армия. В ее полосе предстояло действовать и фронтовой подвижной группе в составе 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. К участию в нанесении удара с этого направления (в междуречье Здвижа и Ирпени) привлекалась также 60-я армия. Одновременно должны были развернуть наступление войска, остававшиеся на букринском плацдарме (40-я и 27-я армии). Однако их задача теперь состояла главным образом в том, чтобы своими действиями сковать как можно больше сил противника[6].

Авиационное обеспечение возлагалось на 2-ю воздушную армию. Украинские партизаны получили указание усилить удары по железнодорожным линиям и крупным узлам.

Подготовка к выполнению этих задач началась в тот же день. Она потребовала от командования и штабов фронта и армий огромных усилий и большого мастерства. Проводилась она в весьма ограниченные сроки, установленные Ставкой, — 8–10 дней. Между тем подготовка включала разработку плана, по существу, новой фронтовой операции, ее материально-технического обеспечения, перегруппировку войск как в масштабе фронта, так и в полосах армий, постановку им задач, отработку взаимодействия и т. д.

Решение командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина, принятое на основе директивы Ставки, предусматривало прорыв вражеской обороны, освобождение Киева и выход общевойсковых армий к исходу четырнадцатого дня операции на линию Коростень, Житомир, Бердичев, Ракитино, а подвижных войск — в район Хмельник, Винница, Жмеринка. В результате этого наступления предполагалось нанести поражение основным силам группы армий «Юг», освободить значительную территорию Правобережной Украины и тем самым подготовить условия для нанесения новых ударов по противнику.

Одновременно с разработкой плана фронтовой операции была немедленно начата перегруппировка сил и средств на лютежский плацдарм, откуда намечалось нанести главный удар.

Переброска большого количества войск и техники в течение нескольких дней, да еще в районе, находившемся под неусыпным наблюдением противника, являлась исключительно сложной задачей. Так, 3-й гвардейской танковой армии и многим соединениям и частям предстояло осуществить марш-маневр на 130–200 км с двукратной переправой через Днепр — с букринского плацдарма на правый берег, а затем в район Лютежа. При этом в соответствии с директивой Ставки переброску крупных войсковых масс и техники нужно было провести не только в максимально короткий срок, но и таким образом, «…чтобы она прошла незаметно для противника…»[7].

Перегруппировкой войск руководил заместитель командующего 1-м Украинским фронтом генерал-полковник А. А. Гречко. Вспоминая впоследствии об этом маневре, он писал: «В ночь на 26 октября началась перегруппировка. Под проливным дождем незаметно снимались со своих позиций на букринском плацдарме танковые, стрелковые, артиллерийские и инженерные части. Переправившись на левый берег Днепра, они скрытно сосредоточились в указанных им районах и, дождавшись следующей ночи, начали марш вдоль линии фронта, в район лютежского плацдарма.

Вместо убывших боевых машин и орудий расставлялись макеты танков, оборудовались ложные огневые позиции артиллерийских батарей. Войска и штабы уходили с плацдармов, а часть их радиостанций на прежнем месте продолжала обычный радиообмен. Командный пункт ушедшей 3-й гвардейской танковой армии не покидал своего места на букринском плацдарме до 5 часов 28 октября»[8].