Возвращение клана. Том 2 - Алексей Широков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стиснув зубы, Рамазан подавил рвущийся наружу крик, превратив его в тихий стон и попытался пошевелить руками. Получалось с трудом ибо откат, который он получил после использования призыва «Клыка Гор» уже вступил в силу. И тем не менее, кое как, он всё же сложил руки в первую печать из очередной запретной цепочки, мысленно благодаря святое Древо за то, что в наказание за использование предыдущих чар получало именно тело, а не ядро живицы или энергетические каналы.
То, что в результате, в наказание за новые чары он просто умрёт, сахиира уже мало волновало. Авшалумов прекрасно понимал, что он уже фактически покойник ибо каких либо других возможностей сопротивляться пожирающему его кушкафтару у него просто нет и соответственно было только вопросом ближайшего времени когда бездна заберёт наконец его душу себе. Так что вопрос стоял в первую очередь «как именно» он умрёт. Как настоящий воин, одолев наконец своего противника или став кормом для чудовищной твари.
Челюсти вновь сомкнулись на искалеченных ногах, причиняя невероятную боль и именно в этот момент Рамазан смог сложить наконец немеющими руками последнюю печать и активировать самое запретное заклинание своего клана. Мужчина тут же почувствовал сильный укол и пульсацию собственного ядра, могучим потоком живицы пронёсшуюся по всему измученному телу. А в следующее мгновение, ощутил жуткую, нереальную пустоту вдруг образовавшуюся в груди, когда древние чары удалили источник живицы из его тела переместив дестабилизированное ядро выглядевшее сейчас как небольшой кажущийся стальным шар, поближе к спине мерзкого монстра.
Могучий взрыв, последовавший за этим, буквально на мелкие клочки разорвавший ничего не подозревающего кушкафтара и поваливший множество деревьев поблизости, Рамазан уже не застал, вновь провалившись в липкую, тягостную пустоту. Впрочем, коварство древних могучих клановых чар, наказывающих поколения Авшалумовых за их использование заключалось в том, что убивая всё живое вокруг, самому применившему их сахииру «Кара Шипастого Змея» уйти просто так из жизни не давала.
Искалеченное и переломанное почти в эпицентре взрыва тело было отброшено далеко в сторону, но тем не менее ещё было не совсем мертво и более того, через какое-то время человек даже пришёл в себя. Страдая от безумной боли, но не имея возможности обрести покой его душа и сознание всё ещё удерживалась могущественными чарами, в уже мёртвом теле.
Сахиир, быстро потерял счёт времени. Кажется, прошло несколько часов, а может быть и дней. В какой-то момент, его, фырча и повизгивая, начал пожирать какой-то мелкий зверёк, но его спугнули медленно опустившиеся с неба стервятники, так же поспешившие приняться за трапезу. И мёртвый сахиир, всё это чувствовал, мысленно, как в детстве, проклиная своих далёких предков, выбравших для клана Авшаровых такой непростой путь. А может, просто не имевших выбора, в связи с особенностями их живицы.
А затем, мертвец, ощутил как задрожала земля на которой он лежал. Это не вызвало у него особого интереса, потому как в пульсирующем болью разуме просто не оставалось места для таких эмоциональных процессов. Он просто понял, что к нему приближается что-то очень большое, а затем, услышал как хрустят огромные деревья ломаемые гигантской тушей словно бы хрупкий иссушенный тростник.
И когда, задрожав под напором четырёх колоссальных бивней повалились в разные стороны стволы деревьев находившихся прямо перед его единственным глазом, и появилась наконец туша огромного четырёхногого чудовища, с массивной шестиглазой головой лопухами ушей и свисающим словно щупальце-носом, действие чар удерживающих его в мёртвом теле, наконец-то закончилось. Так что, последней мыслью появившейся в разуме уходящего в иной мир сахиира, был вопрос: «Что бездна его раздери делает у нас на Кавказе самый настоящий Елифантерий!»
А через пару минут после того, как его душа была наконец отпущена от тела и даже ещё не знала, куда он попадёт в Джаннат на вершине ветвей Древа Платана или будет выброшена в бездну, за кольцами змея обвивающего его ствол… Огромная, похожая на массивный круглый столб нога чудовища, опустилась прямо на его уже давно бездыханное мёртвое тело, своим весом и монструозной живицей, практически мгновенно стирая с лица земли любые свидетельства о последнем пристанище героического сахиира из клана Авшалумовых.
* * *
Подхватив с столика кубок с гранатовым вином, прежде чем очередной удар бивней елефантерия по чересчур крепким местным деревьям опять через чур расшатает противоподвижную столешницу и напиток прольёться, молодой мужчина, почти юноша, раздражённо поджал губы. Поправил аккуратно завитую накладную бороду которую вынужден был носить из-за очередных ретроспективных веяний при дворе текущего Деспота Тигеранского. И опять вздохнул, нахмурив выразительные брови над глубокими фиолетовыми глазами. После чего наконец опять пригубил пьянящий сладкий напиток и вернув кубок на место, расслабленно отвалился на спинку своего трона.
Торжественный, а заодно и тактический зал малой подвижной крепости клана Сефави медленно, усыпляюще покачивался такт неспешным шагам могучего елифантерия, на спине которого, собственно и покоилось всё это громадное сооружение. Впрочем, здесь, возле Кавказких гор, при открытых сейчас обзорных ставнях, с видом «по курсу» над башенкой погонщиков, расположенной на голове прирученного монстра, было заметно холоднее нежели то было привычно юноше, а потому задремать он не боятся.
Царевич клана Сефави, Исмаил, сын Деспота Алияра, недавно захватившего власть в клане правителей фиолетового огня у своего родного брата Гильгамеша, уже вторую неделю находился в хандре и едва подавлял тихое бешенство, которое нет нет, да и прорывалось наружу. Причиной же его столь мерзостного настроения, были банальные зависть и ревность, а что хуже всего он сам это понимал, а от того впадал в ещё большую ярость. Так что, в последние дни, спасала мужчину от ещё большего позора лишь лишь возможность в любой момент времени посетить и спустить пар, как в большом «Главном» пыточном комплексе ходячего замка, так и в своей «тайной» комнате, что находиться в которой, не знал даже его отец-деспот.
А началось всё в дни «Священного восстания и праведного возвышения!» Как теперь было принято в клане Сефави называть произошедший в начале весны борат-убийственный переворот совершённый его отцом по отношению к дяде. Тогда, второй ребёнок нынешнего Деспота и его единственный сын, что по какой-то космической несправедливости, никогда ничего не значило для клана с фиолетовым пламенем в глазах, наконец-то решил, что он в кой-то веки преуспел! Что он теперь любимчик отца и его наследник. Ведь его сестра, по какой-то причине не поддержала планы их общего родителя и впала в немилость!
Признаваясь себе честно… Исмаил просто не понимал по какой причине, Аъзам столь заступалась за дядьку и его семью, чтобы даже посметь перечить отцу. Он знал её с младенчества, и всегда если не боялся, то опасался больше чем кого бы то ни было. За свои семнадцать вёсен, будучи всего на год старше, она успела извести и уничтожить шестерых более старших и опытных братьев и сестёр бывших ранее назначенными наследниками, а так к же куда как больше младших, подававших хоть какие-то признаки возможных амбиций занять столь желаемое место наследника в младшей ветви клана.