Танец с герцогом - Тесса Дэр

Это было наказанием за его слишком взыскательный вкус. Теперь хватит с него красоток. Сегодня он выберет кроткую, молчаливую простушку. Пусть она не будет отличаться привлекательностью. Лишь бы молчала.

Когда Спенсер приблизился к кучке юных леди, его взгляд остановился на худенькой, точно тростинка, девушке, переминавшейся с ноги на ногу чуть поодаль от остальных. Платье цвета дыни придавало ее лицу нездоровый желтушный оттенок. Спенсер направился к ней, однако она поспешно спряталась за спиной подруги. И решительно отказывалась поднять глаза. То, что нужно.

Спенсер уже протянул руку, чтобы пригласить девушку на танец, когда его внимание привлек какой-то шум. Зазвенели стекла. Хлопнула дверь, и звонко зацокали по мраморному полу чьи-то каблучки.

Спенсер машинально развернулся. Молодая женщина в голубом платье пронеслась по залу со скоростью бильярдного шара и остановилась прямо перед ним. Рука Спенсера была все еще вытянута вперед, и незнакомка в голубом решительно взялась за нее.

Присев в реверансе, она произнесла:

— Благодарю вас, ваша светлость. Почту за честь.

Повисла неловкая пауза, после которой снова зазвучала музыка.

Донельзя разочарованные юные леди, недовольно ворча, разошлись по залу в поисках других партнеров. Впервые за весь сезон Спенсер танцевал с леди, которую выбрал не сам. Это она его выбрала.

Как удивительно.

И как неприятно.

Но ничего не поделаешь. Дерзкая леди уже встала напротив него для контрданса. Встречались ли они раньше?

Пока остальные танцующие выстраивались в две линии по обе стороны от них, Спенсер принялся изучать свою партнершу. К сожалению, восхищаться было нечем. Если в ней и присутствовало какое-то благородство, все затмевал ее отнюдь не изящный бег по залу. Выбившиеся из прически локоны спадали на лицо, а дыхание с усилием вырывалось из груди. Подобное состояние вовсе ее не украшало, зато обращало внимание на вздымавшуюся при каждом вздохе полную грудь. Нахалка вообще была довольно пухлой, и голубой шелк платья лишь подчеркивал это.

— Прошу прощения, — произнес Спенсер, обходя в танце вокруг своей партнерши. — Нас представляли?

— Однажды. Несколько лет назад. Я и не ждала, что вы вспомните. Я леди Амелия д’Орси.

Они разошлись в стороны, и у Спенсера появилось время, чтобы обдумать услышанное. Леди Амелия д’Орси. Ее покойный отец был седьмым графом Бьювелом. Теперь этот титул перешел к ее старшему брату Лорану. А их младший брат — шалопай и повеса Джек — задолжал ему четыре сотни фунтов.

Очевидно, раздумья отразились на лице Спенсера, ибо, когда они сошлись снова, леди Амелия произнесла:

— Впрочем, довольно сейчас об этом. Поговорить можно и во время вальса.

Спенсер с трудом подавил стон. Ему предстоял очень долгий и мучительный танец. Ну почему он не поторопился пригласить желтушную девчонку? А теперь, когда маневр леди Амелии оказался весьма удачным, одному Богу известно, что попытаются предпринять другие леди или их матери. Может, ему стоит ангажировать леди на танец заранее? Но для этого необходимо наносить визиты. А это не в его правилах. Или стоит попросить своего секретаря составить приглашения и рассылать их перед очередным балом? Господи, как же это все утомительно.

Контрданс закончился, а за ним последовал вальс. Спенсеру не оставалось ничего иного, кроме как закружить по залу эту несносную леди, только что заметно усложнившую ему жизнь.

К счастью, леди Амелия отставила в сторону излишние любезности.

— Ваша светлость, позвольте перейти прямо к делу. Мой брат задолжал вам огромную сумму денег.

— Четыре сотни фунтов.

— Вы не считаете эту сумму огромной?

— Это долг, который я намерен получить. Точная сумма не имеет значения.

— Но не для меня. Не представляю, чтобы вы не слышали о том, что имя д’Орси ассоциируется с выражением «благородная бедность». Для нас сумма в четыре сотни фунтов поистине огромна. Мы попросту не можем позволить себе подобных расходов.

— И что вы предлагаете? Вашу благосклонность взамен денег? — Ответом на отразившийся на лице Амелии шок послужило холодное замечание: — Только мне это неинтересно.

Но Спенсер кривил душой. Он ведь был мужчиной. А Амелия — пышущей здоровьем женщиной в облегающем платье, и некоторые части ее тела не могли не заинтересовать его. Например, он никак не мог оторвать взгляда от ее декольте, обрамленного кружевом цвета слоновой кости. С высоты своего роста Спенсер мог отчетливо рассмотреть темное родимое пятнышко на внутренней стороне левой груди Амелии, и его взгляд то и дело возвращался к этому незначительному несовершенству.

— Что за отвратительное предположение! — воскликнула Амелия. — И часто вы требуете подобного от несчастных родственниц ваших должников?

Спенсер уклончиво пожал плечами. Он так никогда не поступал, но пусть Амелия думает, как ей заблагорассудится. Спенсер не имел привычки заискивать и оправдываться перед кем бы то ни было.

— Можно подумать, моя благосклонность стоит четырех сотен.

— Мне показалось, вы назвали это огромной суммой денег, — напомнил Спенсер и с трудом удержался, чтобы не добавить: «Намного превышающей ту, коей оплачивается вышеозначенная благосклонность».

— Есть вещи, для которых невозможно определить цену.

Спенсер хотел уже привести аргумент, доказывающий обратное, но потом решил воздержаться от этого. Очевидно, его партнерша не способна рассуждать логически. И ее следующее замечание лишь убедило Спенсера в этом.

— Я прошу вас простить Джеку долг.

— Нет.

— Но вы не можете отказать!

— Только что сделал это.

— Четыре сотни фунтов для вас ничто. Вы совершенно не стремились заполучить эти деньги. Вам требовался жетон мистера Фэради, и вы его получили. Так что давайте забудем о долге моего брата.

— Нет.

Амелия нетерпеливо фыркнула, и Спенсеру показалось, будто все ее тело источает гнев. Из каждой поры сочилось разочарование вместе… с неповторимым женским ароматом. От Амелии действительно очень приятно пахло. Никаких модных духов — Спенсер догадался, что она скорее всего не может себе позволить ничего подобного, — лишь легкий аромат мыла и чистой кожи с незатейливой примесью лаванды.

Взгляд голубых глаз женщины, казалось, прожег его насквозь.

— Почему?

Спенсер с трудом подавил вздох раздражения. Он мог бы объяснить, что, простив долг, он сослужит ее брату и всей ее семье дурную службу. Ведь тем самым он обречет их на чувство бесконечной благодарности, которое давит гораздо сильнее бремени материального долга и от которого невозможно освободиться. Кроме того, это не удержит Джека от повторения ошибки. Через несколько недель парень залезет в еще больший долг, и на этот раз речь пойдет уже не о сотнях, а о тысячах фунтов. Спенсер не сомневался, что четыреста фунтов — действительно большая сумма для семейства д’Орси. Но к счастью, не критичная. И если она поможет брату леди Амелии приобрести немного здравого смысла, то это капиталовложение окажется ненапрасным.