Terra Mirus. Тебе не кажется - Наталья Русинова

А пока оставалось только глубоко и медленно дышать носом. Вдох – выыыыыдох, на восемь счетов. Только бы дотерпеть до дому. Только бы дотерпеть.

Она успела продышаться и даже вышла из автобуса своими, хоть и почти ватными ногами. А дальше желудок подпрыгнул к горлу, и Илону вырвало прямо в ближайшие кусты. Колени дрожали так, что она едва успела ухватиться руками за тоненькие ветки, чтобы не упасть.

– Бабушка, а почему тетю тошнит? – раздался из остановочного павильона детский голосок.

– Хворая, наверное, – с раздражением ответил другой, старческий. – Едят же дрянь всякую. Молоко, мясо, а которые совсем порченые – те и кофе пьют. С конфетами.

– С конфееееетами? – ахнул малыш. – Это же очень вредно! Дядя из телевизора говорил, что сахар разлагается внутри человека, превращаясь в яд!

Что ответила бабушка, Илона уже не расслышала. Пошатываясь, она побрела домой. По пути утяжеляя себе карму дурными мыслями, она от всей души желала жидко обгадиться дяде из телевизора и бабушке, разрешающей внуку его смотреть. А Великим – сгореть в их священном огне, всем скопом.

Район, где жила семья Каменевых, среди народа метко назывался Большие Лопухи – за общую неухоженность. Он считался неблагополучным, хотя, преступлений с приходом власти Великих даже здесь стало меньше. Так, по мелочи: бытовое пьянство, семейные скандалы, драки. Алкоголь Великие почему-то запрещать не стали, хотя всячески порицали употребление химической магазинной дряни. Зато кустарные мастера, гнавшие бражку из чего угодно, в том числе, из подножного корма, были в почете и фаворе. В народе бытовало мнение, что, к примеру, настойкой из лопухов и сирени можно лечить нервы, а пивом, в которое в процессе брожения добавляли какао и имбирь – простуду.

Дом Илоны был старой типовой «пятиэтажкой», серой и обшарпанной, как и многие здания в городе. Покосившиеся двери в подъезд, облупившаяся краска на стенах. Такие дома не котировались в нынешней реальности. Поэтому и продать здесь квартиру было практически невозможно.

Илона подошла к своей двери, оббитой видавшим виды дерматином, и попыталась достать из сумки ключ. Дрожащие руки не слушались. Когда она все-таки подцепила колечко брелока, дверь распахнулась сама. В нос ударил запах свежесваренного кофе и сырников.

– А мы уже тебя потеряли, – сказал стоящий на пороге Рик. – Алиса, мама пришла!

Утро выдалось солнечным, ни единого облачка на нежном весеннем небе. Но Илона плохо спала ночью, и к утру от переживаний разболелась голова. Поэтому даже прекрасная погода сегодня не радовала.

Накануне вечером она тихонько, чтобы не напугать Алису, рассказала Рику обо всем, что видела на площади. Тот покачал головой и молча ушел на кухню варить глинтвейн на вишневом соке. Потом она долго цедила обжигающе-сладкую жидкость через трубочку, а муж держал ее за руку и шептал в ухо, что так нельзя, если переживать за все происходящее, можно и умом тронуться. И надо было рвать когти еще пару лет назад, пока окончательно не запретили летать самолетам.

А Илона только рассмеялась в ответ. Где сейчас лучше, если Великие – везде? Самолеты не летают, с поездами тоже какая-то дребедень, ходят они по разным направлениям хорошо, если раз в неделю. А стоимость экологического сбора при покупке билета такова, что дешевле дойти пешком. Отпуска люди проводили на дачах или в походах в лесу. За свинское отношение к природе провинившихся крупно штрафовали и отправляли на общественные работы.

Все «грязные» производства перепрофилировались (с удорожанием конечной продукции) или просто закрылись, поэтому цены выросли на порядок. Только еда стала очень дешевой, ведь фрукты и овощи, растущие на удобренной «Благодатью» земле, вызревали безо всяких пестицидов. И, кажется, были действительно безвредными. Только вкус водянистый, а так ничего, есть можно.

А вот одежда стоила дорого, потому что выращиваемые хлопок и лен больше ничем не удобрялись, и на всех жителей планеты их не хватало. Стало модным покупать одну футболку на несколько лет и стирать вещи вручную. А стиральные машины больше не производились.

Поэтому семья Илоны любила и носила удобные мембранные куртки и пуховики, купленные еще в прошлой жизни, до эпохи Великих. Все равно им сносу не было. И стирать проще, и сохнут быстрее. А что считаются немодной и устаревшей «химией», так не все ли равно? Вот и сейчас она вышла из дому в тоненькой курточке поверх футболки и джинсов. На ногах старые, но легкие кроссовки. Вдруг получится погулять после занятий подольше?

Илону ждали уроки по вокальному искусству. Пару лет назад она где-то вычитала, что пение помогает увеличить объем легких и минимизировать проблемы с дыханием. Этот вариант ей, как астматику, понравился больше, нежели постоянное использование аэрозолей, которые, к тому же, вот-вот могут запретить к производству, а также нудные консультации новопсихологов, всерьез вещающих чушь о том, что нужно отпустить контроль за своей жизнью и прекратить бояться, тогда и болезнь сойдет на нет. В современном мире ничего не боялись только просветленные или дураки, разница между которыми была, откровенно говоря, незначительной.

Занятия помогли, через год астма ушла в стадию ремиссии, а в голосе открылись чудесные бархатные обертона, которые ценились в современном искусстве пения. Но успеха на сцене коллектив все равно особо не видел. Во-первых, преподавательница студии, где Илона занималась, была возмутительно молода, младше ученицы на десять лет. Самой Илоне было глубоко наплевать, тем более, с Ксаной они успели подружиться. Но современное общество не воспринимало юных и талантливых выскочек, ведь всем известно, что лишь многолетний труд может привести к почету и уважению. А какой труд сразу после колледжа искусств? Вот и не относились серьезно к студии с таким молодым преподавателем. И на концерты выступать практически не звали.

Во-вторых, пели они то, что в нынешнее время казалось глупым и пошлым, а порой и попахивало экстремизмом. За старую балладу про драконов коллектив однажды выгнали из помещения молодежного клуба, которое Ксана арендовала два раза в неделю. Мифы и сказки нынче были под строжайшим запретом, а персонажи их приравнивались к бесам. А за доказанное служение бесам полагался костер на «позорной» площади. В общем, директор клуба рассудил, что держать ансамбль с опасным репертуаром в учреждении чревато.

Приходилось петь про солнышко в небе, про мать-природу и травы, про целителей и спустившихся на землю детей Бога. Иначе на сцену бы их не пустили никогда. А так коллектив студии «Ветер» порой выступал хотя бы на летних фестивалях. А вечерами после мероприятий Илона вместе с Ксаной и их общей подругой Июлией запирались в доме своей юной преподавательницы и всласть отводили душу за кружкой кофе с молоком. Они ненавидели Великих и порядок, который те установили в мире. И это объединяло их лучше любых других интересов.

Сейчас студия в очередной раз осталась без помещения, занятия временно проводились у Ксаны. Здесь им повезло – муж девушки был ученым до начала новых времен, и остался им после. Как тогда он исследовал горные породы, так и теперь продолжил это делать. Под запретом оказалась часть оборудования, но это ведь не самая большая беда? Не расстреляли, и то хорошо.