Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

— Русские, если мужики, вставайте!

Мы им в ответ:

— Готовы! Давайте сюда, шакалы!

Вэвээшники — мальчишки по восемнадцать лет, но какие классные это бойцы! У каждого из нас была и есть своя подписанная граната. Никто в плен бы не сдался.

Они лезут, а мы их е…м!

Нам свои по рации: «Только, парни, не суйтесь! Берегите людей! Вы окружены. К вам десантура пробиться не может. Заминированы подходы. Мотопехота тоже не может. Держитесь!». А боеприпасов ноль. На БМП по одному боекомплекту. Тут, спасибо им, вертушки подходят. Четыре борта. Мы себя дымами обозначили. Как они сверху п… Вот тогда мы узнали, сколько их, чеченцев, против нас стояло. Весь лес отсалютовал, словно взорвался!

«Духи» тоже дымы пустили и к нашим окопам жмутся, чтобы от вертушек уйти. Спасаться лезут, а мы их встречаем. Как они, родные наши вертушечки, работали! Поддержали нас. Под таким плотным огнем…

Тут и десантура из Псковской дивизии к нам на выручку прорвалась. Первым пробился полковник с Башкирии: не то он родом из наших мест, не то в Уфе образование получал. Спасибо ему!

Пришла команда: «Сворачиваться и уходить на броне». Олежка — собровец — кричит: «Куда, ребята? Прикроем ВВ!». Мы: Макс, Дима, Олежка, на последнем БТРе ушли. Прорвались.

Приходим мы на броне в Гудермес, а там «духи» комендатуру атаковали. Ну, мы им все вместе ответили.

Двадцать второго апреля под Аллероем, попав в засаду, в первой разведке с «Бэтманом» полегли офицеры из уфимского СОБРа: лейтенант Ситдиков Роберт, лейтенант Чурин Сергей, младший лейтенант Щекатуров Андрей, старший лейтенант Дементов Дмитрий, капитан Соколов Анатолий, лейтенант Вереденко Станислав.

Стаса и сегодня, 26 апреля, мы достать еще не смогли. Мы «духам» позволяем забрать свои трупы, а они нет…

«Одоновцы» (ВВ) за наших парней пятнадцать своих положили. У всех наших погибших семьи. У Стаса жена вот-вот родит. У Роберта трое детей, у других тоже по двое, по трое.

Нас, собровцев, было двадцать, на сегодняшний день в живых четырнадцать. В наличии одиннадцать. Трое уехали сопровождать погибших в Уфу. Погибшим собровцам — каждому в обязательном порядке — «духи» размозжили голову.

Макс из двух окружений вышел, имеет за плечами городской бой. Из четырнадцати живых у троих теперь самый большой боевой опыт. Никто из нас, поклялись, отсюда, из Чечни, теперь не уйдет. Отработаем сверх положенного.

Положили мы «духов» за 22-е и 23-е до ядреной матери. Когда мы обнаружили наш БТР, подбитый двадцать второго апреля, в нем лежало десять духовских трупов, это мы их побили. «Духи» закинули тела в наш БТР, чтобы зверье не пожрало. А насто было всего ничего.

О численности поконкретнее. Поддержала нас бригада ВВ. А в ней по личному составу и батальона не наберется. Нас, собровцев и спецназовцев из ВВ, было всего ничего — сводное соединение. Но мы дудаевским «духам» вломили. Вот такие наши пасхальные праздники.

Чеченцы активизировались. Кричат, чтобы с 1 по 9 мая по всей Чечне гражданские лица сидели дома и не высовывались.

И еще… Генерал один приезжал из Питера, с местным чеченским префектом четыре дня пьянствовал, а потом ближе к 22-му префект с личной охраной в наше расположение заявился, мы его выставили. Тогда префект побежал к генералу с жалобой: дескать, уфимский СОБР — хамы!

Генерал этот приезжал отличиться. Он и отличился. Приказал снять блокпосты, отменил пропускной режим. В Гудермес бандиты входили без оружия, поодиночке, оружие у них было на сохранности в городе.

Генерал пропьянствовал четыре дня. Таким образом он участвовал в некоем миролюбивом процессе, а окна в месте его ночевки были закрыты бронежилетами, которые он забрал у одоновцев.

Мы подшутили над ним. Показали коробку из-под противогаза, сказав: «Товарищ генерал, мина». Он с пяти метров расстрелял её. А потом объяснил собутыльнику: «Асхад! Вот это взрыватель». Уголь в противогазе генерал обозвал взрывчатым веществом.

В «зеленке» против нас работают и чеченцы, и наемники — все с боевым опытом. Воевать умеют, экипированы — нам бы так. Сегодня места особого накопления бандитов — это населенные пункты Центорой, Аллерой, поселок Новогрозненский.

Когда мы уходили из Новогрозненского, «духи», только-только вышедшие из боя, стояли и улыбались. А у нас приказ: «Не стрелять!».

На русскую Пасху у них была задумка простая. Отрезать внутренние войска на высотке, окружить, уничтожить. Потом ударить по гудермесской комендатуре. А почему нет? Комендантского часа для чеченцев нет, это мы, русаки, с семи вечера не показываемся на улице.

На Пасху чеченцы везде вели активные действия. В Гудермесе их снайпер, пока его не обнаружили, полдня вкладывал из окошка, потом его свалили из БМП, и остальные полдня он провисел, голова и руки наружу.

Они активизировались повсюду. Идет ввод бандгрупп в Грозный, Шали, Гудермес, Аргун.

Купить нас, офицеров СОБРа, нельзя. Мы, офицеры, не продаемся. А вот продать нас уже продали. Идет война на наше истребление. А мы, в силу всяких причин, переговорных процессов, связаны по рукам и ногам — и не отвечаем врагу в полную силу.

Уезжать отсюда мы, собровцы, не намерены. Разве что женам и детям на короткое время покажемся. Пусть нас научат воевать в горах. Мы готовы к работе. Мы рвемся в дело.

Вообще, надо воевать как положено. Если прочесывать, чистить «зеленку», то будьте благоразумны поставить по бойцу через каждые десять метров. Перед операцией надо обрабатывать места скопления «духов» авиацией, артиллерией, минометами. Лежки дудаевских бандитов минировать, все минировать, где ступает нога «волков», занося расположение мин на карты, чтобы потом, после окончания войны, их поснимать.

У «духов» трудятся специалисты с Афгана, имеются инструктора-мусульмане из Сербии, из Прибалтики. Есть и русские, все они воюют за доллары.

А нам вяжут руки везде. Против нас крутые, умеющие воевать спецы, а против них в основном восемнадцатилетние пацаны из федеральных и внутренних войск России. Можно сказать, котята, но они больно кусаются. Про что «духи» очень хорошо знают.

Что здесь творится? Где логика войны и жизни? Только наш боец научится воевать, как его через сорок пять дней меняют — отправляют домой. Как это назвать? И почему?

Погибли наши ребята — собровцы из элитного подразделения МВД, погибли спецы из внутренних войск. Они предотвратили массовую гибель людей. Если бы не было первой разведки, которую водил «Бэтман», «духи» бы уничтожили всех, кто шел на основную работу.

Наш экипаж БТРа спасся, потому что, по стечению обстоятельств, БМП внутренних войск сильно ушла вперед.

Всю Святую Пасху мы проторчали на боевых. Бабулька, что приходит в наше расположение, мы ее подкармливали, как родную, обещала нам пасху испечь.

Но это не религиозная война. Чеченцы-старики говорят нам: «Газават объявлен Дудаевым не по закону. Газават — когда притесняют веру». Никто из российской армии и других частей чеченскую веру не притеснял. Мы, собровцы, воюем с бандитами. В нашем отряде русские, татары, башкиры. Мы выходили из окружения с Флюром. Он, как и я, косил «духов» из автомата. Стрелял в них, бандитов. А ведь тоже Коран читает. Просто он знает, как и все мы, что идет криминальная война.