Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек - Алексей Мосалов

Чайка стала карабкаться вверх. Я полез следом. Лез, лез. Как вдруг сырая глина подалась, оставляя за собой две блестящие канавки, я съехал вниз.

О берег стукнул носом карбас. Я повернулся к приятелю.

– Знаешь что? – сказал я ему. – Оставим её здесь. Как её везти, как кормить? Рыбы не напасёшься.

– Давай хотя бы поймаем её и отрежем сухое крыло. Всё ей легче будет.

– Давай.

Чайка сидела высоко под сухим чёрным корневищем и смотрела на нас красным раненым глазом.

Мы полезли вдвоём.

Я уже протянул руку, чтобы взять её, как вдруг чайка с криком вывалилась из укрытия и, ударяя живым крылом по глине, покатилась вниз.

Она дождалась, когда мы слезем, и снова вскарабкалась на обрыв. Ей было очень трудно: испачканное глиной крыло отяжелело, но птица упорно волочила его.

– Полезем ещё? – спросил я.

– Не поймать её нам! – сказал приятель.

Чаячий глаз, как огонёк, горел вверху. Распластав одно крыло, тесно прижимаясь грудью к земле, птица внимательно смотрела на нас.

– Разве ты не видишь? – сказал я. – Она лучше умрёт, но не пойдёт к нам в руки.

Мы стояли, задрав головы, и смотрели на чайку. Ещё недавно это была прекрасная большая птица. Таких больших чаек я не видел нигде. Ей, наверное, ничего не стоило добывать большую рыбу и улетать каждую зиму в далёкие тёплые края.

Потом мы сели в карбас и медленно поплыли вдоль берега.

Был август – конец короткого полярного лета. Дело было на побережье Баренцева моря. Зима здесь наступает в октябре.

Справочное бюро

Почему чайку называют «моевка»?

Происхождение название слова довольно простое. Обыкновенные моевки гнездятся по побережьям северных морей, и наши предки переняли название этих птиц от немецких моряков. В немецком языке любая чайка называется Mowe. В русском же языке моевками стали называть только определённую группу чаек, которые селятся крупными колониями по скалистым берегам, образуя так называемые птичьи базары.

Почему песец проверяет берег моря?

Существует поговорка «Волка ноги кормят». Она в полной мере относится и к песцам. Чтобы найти себе пропитание, они обследуют обширные территории. Морское побережье их привлекает тем, что морские волны постоянно выбрасывают на берег что-то съедобное. Это могут быть различные подводные обитатели, например рыба, моллюски, а иногда и погибшие тюлени или дельфины.

Каких рачков выклёвывала чайка?

Прибрежные водорослевые заросли служат укрытием для очень большого числа видов различных ракообразных. Наиболее известны среди них креветки. Это небольшие родственники наших обычных раков. Только на Дальнем Востоке нашей страны обитает 100 видов креветок. Жители Сахалина, например, собирают у берега очень вкусную креветку – травяного чилима. Кроме креветок на берег могут быть выброшены бокоплавы, мизиды и равноногие рачки.

Серебристая чайка

Какой цвет глаз у чаек?

У разных видов чаек разная окраска радужины глаза. У большинства крупных морских чаек – жёлтая. Это обусловлено присутствием в клетках специального красящего вещества – жёлтого жирорастворимого пигмента. У чаек среднего и мелкого размера радужина, как правило, тёмно-бурая Кажется, что глаза у таких чаек чёрные. Причиной тёмной окраски радужины является пигмент меланин. Он же ответственен за различные оттенки бурого и чёрного цвета в оперении птиц и шерсти зверей.

Малые чайки

Одному кинооператору нужно было снять под водой фильм. Фильм об осьминогах.

Он приехал в приморский город, и там местные рыбаки послали его на пляж, который начинался сразу же за последними домами.

«Где песок, там много света, – подумал оператор. – Неужели там будут жить эти сумеречные животные? И потом, во всех книгах пишется, что осьминоги любят скалы и прячутся днём в расселинах. Странно, очень странно…»

Но всё же он взял подводную кинокамеру и отправился за город. Пришёл на пляж, надел свой акваланг, взял камеру и полез в воду.

Плывёт. Внизу песок. Светлый, почти белый.

«Где же осьминоги?»

Осьминогов не было. Вместо них по песку бродили маленькие рачки-отшельники. Каждый нёс на себе домик-раковину. Когда на рачка падала тень от плывущего человека, он останавливался, поджимал лапки и валился вместе с раковиной на бок.

Попались и две пятнистые камбалы. Одна метнулась в сторону, ударилась о песок и стала ждать, пока песок, оседая, засыплет её.

Вторая решила закопаться сама, легла на дно и, мелко-мелко перебирая плавниками, забросала себя.

Больше никакой живности тут не было. Крупные размытые пятна – тени облаков – бродили по дну. Виднелись полузасыпанные песком камни. Они лежали один в стороне от другого, и возле каждого почему-то валялись обломки раковин.

Около одного камня оператор на всякий случай нырнул. Камень как камень. На макушке пучок водорослей. Около камня – раковины.

Отбросил оператор одну раковину в сторону и поплыл дальше.

Так он искал целый час, но не смог увидеть ни одного осьминога.

«А говорили – их тут полно!» Оператор вздохнул, забросил за спину кинокамеру и повернул назад к берегу.

Плывёт. Под ним медленно движется дно. Вот и тот самый камень с пучком водорослей. Вот и раковина… Э-э, а кто это подтащил её назад к камню?

«Тут дело нечисто!»

Решил так оператор и нырнул ещё раз. Лёг на дно, приблизил маску к самому камню, заглянул под него. А камень-то приподнят! Под ним – щель. В щели – два глаза. Смотрят на человека, не мигают.

Сунул человек руку под камень, а в щели что-то мягкое, скользкое, живое. Отдёрнул. Тогда из-под камня щупальце высунулось, обхватило горсть раковин и подвинуло их ближе к щели. Закрыло вход!