Проблемное наследство, или Невеста в подарок - Виктория Каг

- Так не осталось никого, мисс Хлоя! Только я, да брат, что приезжает на выходные, помочь с тяжёлой работой. Разбежались все, как крысы, когда опекун ваш имение продал! Говорила я им, что Богиня всё видит и покарает их за предательство и малодушие, да только не послушал меня никто...

- Что значит, продал? - змеёй прошипела я, уцепившись за самое главное. - Как посмел?! По какому праву?! И где мы тогда находимся?

- Так во вдовьем доме, на границе ваших земель, - тихо ответила Офелия. - А продал по вашему приказу, юная мисс. Он же всем бумажки-то показывал, вашей рукой подписанные!

“Ой, дура…” - мысленно застонала я, поминая недобрым словом наивную идиотку Хлою, которую то ли развели, как последнюю лохушку, то ли одурманили, оставив без причитающегося ей наследства.

- Ладно. Хорошо...

Я потёрла виски руками, собираясь с мыслями и решая, что нужно сделать в первую очередь.

- Надеюсь, у меня осталась хоть какая-то одежда и обувь? - спросила я Офелию, и та радостно закивала, расцветая улыбкой. - Неси. А потом мне нужно будет перекусить. Всё остальное - утром.

Девушка стрелой умчалась из покоев, только пыль взметнулась в воздухе, а через мгновение вернулась, неся на вытянутых руках какой-то свёрток ткани ярко-голубого цвета и мягкие тканевые балетки на тонкой каучуковой подошве. Взяв свёрток и встряхнув его, я с удивлением посмотрела, как разворачиваясь, он принимает смутные очертания платья.

- Эт-то что з-за… п-палатка, - сдавленно просипела я и зашлась в гомерическом хохоте, глядя на это произведение портняжного искусства, в котором поместилось бы три меня.

- Так это платье. Ваше… Что не так? - тихо прошептала Офелия, переводя взгляд с меня на наряд. А затем в её глазах зажглось понимание и она рабко хихикнула, а потом и вовсе присоединилась к моему хохоту, забавно пофыркивая, как большая кошка.

- Ой-ёй, как же вы исхудали, госпожа, за время болезни-то, ну ничего, ничего! Уж теперь мы это исправим, - спустя пять минут причитала девчонка, посылая мне ободряющие улыбки.

На спине платье пришлось стянуть булавками, а на талии закрепить с помощью широкого шарфа. Выглядела я сейчас откровенно жалко, правда, это было последнее, что заботило меня в эти минуты. Я прекрасно понимала, что это - временная мера, и у меня есть заботы поважнее нарядов.

Обувшись, я вслед за Офелией вышла из комнаты и поразилась общему запустению, царившему в этом доме. Правда, всё изменилось, стоило нам спуститься на первый этаж, который дышал чистотой и уютом. Ну, насколько это, вообще, было возможно в подобном месте.

На стенах висели начищенные до блеска подсвечники, в которых тихо потрескивали свечи, разбрасывая солнечно-золотые блики по огромной гостиной. Каменные полы были чисто подметены и укрыты плетёными дорожками. На кушетках, стоявших вдоль стен, уютно расположились десятки ярких подушек. В вазах на пустовавших полках и столах стояли со вкусом подобранные букеты простых, но от этого не менее прекрасных полевых цветов.

То там, то тут взгляд цеплялся за хрупкие статуэтки и фигурки диковинных животных, которые были выполнены настолько искусно, что казалось, вот-вот оживут и продолжат движение. Память тут же подсказала, что эту коллекцию Хлоя собирала с детства и тряслась над ней, как мифический дракон над сокровищами. И как только Офелии удалось сохранить это чудо?

Выйдя из гостиной, мы оказались в огромном коридоре, из которого многочисленные двери вели в небольшие комнаты. Некоторые из них были не заперты, и я могла видеть очертания накрытой широкими простынями мебели, что лишь подтверждало слова Офелии, что кроме нас здесь никто не живёт.

Я вздохнула и сразу же сглотнула голодную слюну. Судя по запахам, витавшим в коридоре, мы приблизились к кухне. Воздух был пропитан ароматом сдобы и чего-то мясного, безумно аппетитного. Я сама не поняла, как непроизвольно ускорила шаг, вызвав тихий смешок у рыжеволосой горничной.

Мы миновали ещё три двери и вошли в небольшую столовую, видимо, предназначенную для слуг. И уже оттуда попали на большую кухню, заполненную старинной мебелью и утварью, подобие которой я видела только в музее.

В огромной люстре на потолке горели десятки свечей, и я смогла нормально осмотреться, подмечая и начищенные котелки-сковородки, расставленные на полках ровными рядами, и какие-то ароматные травки в пузатых глиняных горшках, ютившиеся на широких подоконниках.

В жарко натопленной печи булькал котелок с какой-то похлёбкой. На столе, накрытый кружевной салфеткой, дожидался ещё теплый румяный хлеб. И, если мои догадки были верны, в слегка запотевшем кувшине было налито молоко.

Я не смогла сдержать улыбки, почему-то почувствовав здесь себя как дома. Может, ну его, это наследство, а? Будем жить здесь вдвоём с Офелией, курочек разводить, огурцы выращивать.

От этих мыслей по спине прошёлся ледяной озноб, а сердце судорожно забилось в груди. “Нельзя!” - буквально закричала моя интуиция, и тут же пришло осознание - магический контракт. Именно он не позволит мне распоряжаться своей судьбой так, как мне заблагорассудится. Вместе с шансом на новую жизнь и этим телом, я получила и его обязательства. И это было чертовски несправедливо!

Вздохнув, я огляделась в поисках ножа и разделочной доски и даже успела взять их в руки, собираясь помочь Офелии накрыть на стол, когда встретила её потрясённый взгляд, говоривший всё, что она думает о такой безрассудности. Смутившись, слегка пожала плечами и аккуратно присела на стул, чинно пристроив ладони на коленях.

“Так, Марина, возьми себя в руки, - мысленно отвесила я себе затрещину. - Вряд ли Хлоя взялась бы помогать служанке, как бы хорошо к ней ни относилась.”

Конечно, воспоминания, полученные в комплекте с телом - это хорошо, но сейчас я чётко осознала, что могу проколоться абсолютно на любой мелочи. То, что было естественно для Марины Белославской - землянки, могло вызвать шок в исполнении графини Хлои Дельвейс.

Я не привыкла, чтобы за мной кто-то ухаживал, пока я праздно за этим наблюдаю. Не умела достаточно хорошо скрывать свои мысли, не желала лицемерить и лебезить, а именно это, наверняка, ценилось в местном обществе.

А ещё я терпеть не могла несправедливости, немало хлебнув её в собственной юности. И что мне со всем этим делать, я не представляла.

Некоторое время я пыталась продумать линию своего поведения, нервно складывая и расправляя тканевую салфетку, а Офелия споро накрывала на стол. Наконец, не выдержав, я решила отвлечь себя беседой, чтобы совсем не увязнуть в безрадостных мыслях.

- Ты говоришь, мы во вдовьем доме, - тихо сказала я, - а куда подевались все его жительницы?

- Так он пустует уже, почитай, лет пятьдесят. Неужто вы всё позабыли? Ещё ваш дед решил, что куда выгоднее приплачивать тем, кто решит забрать несчастных к себе, чем обеспечивать всем необходимым целый пансион.

Я слегка нахмурилась, понимая, что сложно забыть то, чего не знал. Оказалось, что Хлоя никогда не интересовалась подобными проблемами.