Как дети добиваются успеха - Пол Таф

Но для Хекмана эти результаты, помимо прочего, представляли собой ошеломительную интеллектуальную головоломку. Как и большинство экономистов, Хекман был убежден, что когнитивные способности – единственная надежная детерминанта того, как обернется в будущем жизнь человека. И вот теперь он обнаружил целую группу населения – обладателей дипломов GED, – чьи хорошие экзаменационные результаты, похоже, не оказывали ни малейшего положительного воздействия на их жизнь.

По заключению Хекмана, в этой математической задаче не хватало одного слагаемого – психологических качеств, которые позволяли выпускникам средней школы продолжать учебу и доводить ее до конца. Эти качества – склонность проявлять упорство в выполнении скучной и неблагодарной задачи; способность откладывать удовлетворение; склонность доводить осуществление планов до конца – оказывались очень ценными в колледже, на рабочем месте и в жизни вообще.

Как Хекман объяснял в одной своей работе, «совершенно непреднамеренно GED стал тестом, который отделяет умных, но не отличающихся настойчивостью и дисциплиной молодых людей, не окончивших среднюю школу, от других молодых людей, не окончивших среднюю школу». Обладатели дипломов GED, пишет он, «это умненькие ребята, которым не хватает способности думать вперед, упорствовать в выполнении задач или адаптироваться к окружающей среде».

Но изучение GED не дало Хекману ни малейшего намека, возможно ли помочь детям развить эти так называемые «дополнительные» навыки. Поиски ответа на этот вопрос привели его назад в Ипсиланти, штат Мичиган – старый индустриальный город к западу от Детройта.

Там в середине 1960-х годов, на заре провозглашенной президентом Джонсоном «войны с бедностью», группа детских психологов и исследователей образования предприняла эксперимент, уговаривая родителей с низким доходом и низким IQ из «черных пригородов» записывать своих 3–4-летних детей в детский сад Perry Preschool.

Эти дети методом случайной выборки были распределены в экспериментальную группу и контрольную группу. Малыши в экспериментальной группе занимались по высококачественной двухгодичной дошкольной программе Perry, а дети в контрольной группе были предоставлены самим себе. Затем путь всех детей прослеживался – и не в течение года или двух, а в течение десятилетий – в ходе пролонгированного исследования, целью которого было не терять этих людей из виду до конца их жизни. Теперь бывшим юным участникам этого эксперимента уже за сорок, и это означает, что исследователи смогли отследить воздействие программы Perry на их взрослую жизнь.

«Проект дошкольного образования Perry» (Perry Preschool Project) пользуется в кругах социологов определенной известностью, и Хекман несколько раз сталкивался с ним в ходе своей карьеры. В том, что касается педагогического вмешательства в раннем детстве, этот эксперимент всегда считался своего рода неудачей. Да, дети из экспериментальной группы значительно лучше справлялись с когнитивными тестами, посещая детский сад и еще в течение года-двух учебы в школе, но этот успех не задерживался надолго, и к тому времени, как они шли в третий класс, их уровень IQ не превышал уровня IQ детей из контрольной группы.

Но когда Хекман и другие исследователи стали изучать долгосрочные результаты программы Perry, данные выглядели более многообещающими.

Действительно, программа Perry не оказывала долгосрочного воздействия на IQ детей. Но все же в детском саду с ними случалось нечто важное – и, что бы это ни было, позитивный эффект этого ощущался еще долгие десятилетия.

По сравнению с контрольной группой учащиеся «Проекта Perry» с большей вероятностью оканчивали среднюю школу, с большей вероятностью имели место работы в возрасте 27 лет, с большей вероятностью зарабатывали более 25 тысяч долларов в год к 40 годам, с меньшей вероятностью подвергались арестам, с меньшей вероятностью сидели на пособии по безработице.

Хекман поглубже копнул результаты эксперимента Perry и узнал, что в 1960—1970-х годах исследователи собрали базу данных по учащимся, которая так и не была проанализирована. Речь шла о докладах учителей начальной школы, где оценивались дети как из экспериментальной, так и из контрольной группы с точки зрения «личного поведения» и «социального развития».

Первый термин означал, как часто ученик ругался, лгал, воровал, отсутствовал на занятиях или опаздывал; вторым термином обозначались оценки уровня любознательности каждого учащегося, а также его взаимоотношения с одноклассниками и учителями.

Хекман назвал эти навыки некогнитивными, поскольку они коренным образом отличались от IQ. И спустя три года тщательного анализа Хекман и его коллеги смогли подтвердить, что эти некогнитивные факторы, такие как любознательность, самоконтроль и социальная подвижность, были ответственны примерно за две трети всех преимуществ, которые программа Perry давала своим учащимся.

Иными словами, «Проект дошкольного образования Perry» сработал совершенно не так, как все предполагали.

Добросердечные педагоги, которые запустили его в шестидесятых, думали, что создают программу по совершенствованию интеллекта детей из бедных семей. Они, как и все прочие, верили, что это единственный способ помочь бедным детям продвинуться вперед.

Сюрпризом номер один стало то, что они создали программу, которая не так уж сильно (в долгосрочной перспективе) развивала IQ, но действительно улучшала поведение и социальные навыки. Сюрпризом номер два – то, что она тем не менее помогала: для детей из Ипсиланти эти навыки и черты характера оказались весьма полезными и ценными.

* * *

Собирая материал для этой книги, я провел много времени, обсуждая вопросы успеха и навыков с целым рядом экономистов, психологов и неврологов; многие из них были знакомы с Джеймсом Хекманом через одного-двух коллег. Но лично для меня вот что подвело фундамент под их исследования, вдохнуло в них жизнь и наделило смыслом – иной род исследовательской работы, которую я проводил параллельно: в общественных школах и педиатрических клиниках, в ресторанах фастфуда, где я разговаривал с молодыми людьми, чья жизнь воплощала и иллюстрировала сложный вопрос о том, какие именно дети добиваются успеха и как они это делают.

Возьмем, к примеру, Кевону Лерма. Когда я познакомился с ней зимой 2010 года, она жила в Чикаго, в Саутсайде – не так уж далеко от кампуса Чикагского университета, где преподавал и жил Хекман.

Кевона родилась за 17 лет до этого все в том же Саутсайде. Ее мать родила своего первого ребенка, старшую сестру Кевоны, будучи еще подростком. У Кевоны было беспокойное детство «перекати-поля». Пока она была младенцем, ее мать успела переехать вместе с семьей в Миссисипи, затем в Миннесоту, а потом вернулась в Чикаго – по мере того как вступала в новые отношения с мужчинами, прекращала их и попадала в разные неприятности. Когда дела оборачивались скверно, все семейство коротало дни в убогих приютах для бездомных или кочевало по гостиным друзей матери. Иногда прабабушка Кевоны брала детей к себе, чтобы дать их матери еще одну возможность разобраться с собственной жизнью.