Дело о злой собаке - Мэри Форрест

— Познакомьтесь с Джоком, — сказала Лиз. — Он и есть наша очередная работа.

Вот и покончено с великой тайной Лиз, думала я раздраженно. Я специально вырядилась на собеседование о выгуливании собаки! Огромная, уродливая, вонючая дворняжка.

И в лучшие-то времена я не слишком любила собак, потому что они вечно прыгают на тебя, рвут и пачкают одежду.

Кристо, собака Лиз, тоже довольно противная. Но этот пес намного хуже. Здоровенный, как теленок. И дышит, как паровоз, высунув свой длинный красный язык и капая везде слюной.

— А я знаю Джока! — воскликнула Санни. — Он живет у миссис Мак. Каждый четверг по утрам, когда я разношу газету «Перо», мы встречаемся у ворот, и Джок берет газету у меня из рук.

— Так он и делает, умный малыш, — произнес старческий голос с шотландским акцентом. — Хороший маленький песик, правда, Джок?

Джок немедленно опрокинулся на спину, задрав свои лапищи вверх. Маленькая старушка сделала шаг вперед и наклонилась, чтобы почесать ему живот. Он задыхался от счастья.

— Это миссис Мак, — объявила Лиз. Я имею в виду, миссис Макдональд.

— Миссис Мак хорошо заплатит, — сказала старушка. — Вот почему мне все звонят.

Джок вскочил и неуклюже подошел к нам. Изучил всех по очереди, а потом, удовлетворенно вздохнув, уселся на мои ноги. Я попробовала высвободиться, но это оказалось невозможно. Он привалился спиной к моим коленям. Весил этот пес целую тонну!

Миссис Мак одарила меня улыбкой. Она была крошечной. Одной из самых маленьких женщин, каких я когда-либо видела. Ее можно было бы назвать даже тощей, если бы на ней не было одето столько разной одежды — розовая майка с короткими рукавами, теплый зеленый спортивный костюм, полосатый кардиган, голубые перчатки, серебристо-черные кроссовки, чудовищные бусы из множества спутанных нитей красного, белого и черного бисера.

«Волосы наверняка крашеные, — думала я, завороженно уставившись на нее. — В старости волосы не могут быть такого цвета».

Миссис Мак поймала мой взгляд.

— Вижу, ты любуешься моими бусами, милая, — улыбнулась она. — Прелестные правда? Это подарок моего мужа, упокой господи, его душу.

Она с гордостью коснулась пальцами своего жуткого украшения.

— Они… м-м-м… очаровательные, — пробормотала я. А что еще я могла сказать?

— Что такое, милочка? — миссис Мак чуть нахмурилась.

Я продолжала пялиться на нее. Том толкнул меня в спину.

— Прекрати! — воскликнула я.

Джок подозрительно взглянул на Тома и заворчал.

— Говори громче, Ришель, — посоветовал Том. — Миссис Мак глуховата.

— Не болтайте глупости, молодой человек, вовсе я не глухая, — рассердилась старушка. — Я прекрасно слышу, если люди говорят ясно, а не бубнят себе под нос. Ладно, заходите, и я расскажу вам все о Джоке.

Остальные вошли в дом, но я по-прежнему стояла на улице, не в состоянии сдвинуться с места, потому что этот отвратительный пес все еще сидел на моих ногах. Я их уже почти не чувствовала. Я попыталась столкнуть его, но он только посмотрел на меня и открыл пасть, продемонстрировав огромные клыки.

— О, вы только посмотрите. Он улыбается тебе, раздался из дверей голос миссис Мак. — Ты ему понравилась. Это кстати.

А то Джок становится раздражительным — стареет.

Откровенно, мне было все равно, понравилась я Джоку или нет, хотя говорить об этом вслух я не собиралась. Во всяком случае, до тех пор, пока он сидел на моих ногах. Я снова поднатужилась. Тут миссис Мак щелкнула пальцами, и он вскочил, чуть не сбив меня с ног.

— Игривый малыш, правда? — улыбнулась она. — Ему нужно больше двигаться. Вот почему ты можешь помочь мне, милочка.

«Только не я, — думала я, следуя за ней по коридору. — Санни может помочь — она раньше познакомилась с этим ужасным псом. Или Лиз, — в конце концов, у нее самой есть собака. Или Том — он достаточно ненормальный, чтобы взяться за что угодно.

На меня пусть не рассчитывают. Я уже сыта по горло Джоком, и это после пяти минут знакомства. Если я ему так понравилась, это его личное дело. Мне он определенно не понравился».

Миссис Мак проводила меня в гостиную к остальным, а сама вышла приготовить чай. Я ожидала, что в комнате беспорядок, грязь и все покрыто собачьей шерстью, но на самом деле там оказалось очень чисто. За некоторым исключением. Миссис Мак явно терпеть не могла ничего выбрасывать.

В маленькой комнате было не повернуться из-за дивана и четырех обшарпанных кресел. Стопки старых журналов, ноты и альбомы лежали на столах и книжных полках. На древнем допотопном телевизоре стояло целых три вазы с засохшими цветами. Множество вазочек, куча статуэток и несколько фотографий в рамках выстроились на каминной доске. Еще здесь теснились диванные подушки, две кадки для пальм, скамеечки для ног. В гостиную было втиснуто даже инвалидное кресло, задвинутое в угол.

Разумеется, как только Том его увидел, он уже не мог позволить ему пустовать, разложил кресло, забрался в него и поехал, тарахтя, как машина. Остальные отскакивали, освобождая ему дорогу, а он ехал прямо на меня, и я взвизгнула.

Джок присел и, не сводя глаз с Тома, угрожающе зарычал.

— Успокойся, Джок, — бодро сказал Том. — Я не собирался обижать Ришель. Я просто дурачился. Смотри, я ставлю кресло на место.

Но как только Том пошевелился, чтобы встать из кресла, Джок совсем припал к полу, продолжая рычать, казалось, он готов броситься.

Том оцепенел.

Сделайте что-нибудь, — прошипел он, скривив рот.

Санни позвала Джока, но тот и ухом не повел. Лиз попыталась погладить его, но он отвернул свою огромную голову. Ник и Элмо переглянулись и пожали плечами. Потом все повернулись ко мне.

— Нечего на меня так смотреть, — раздраженно начала я. — Я не отвечаю за это чудовище.

Но, как только я заговорила, Джок навострил уши. Он отвернулся от Тома и тяжело двинулся ко мне. Я нервно отпрянула, налетела спиной на одно из кресел и рухнула в него. Джок немедленно плюхнулся на мои ноги и распластался, закрыв глаза, с блаженным выражением на лохматой морде.

Лиз захихикала.

— Ришель, думаю, он влюбился в тебя. Все засмеялись. И Том, конечно, громче всех.

«Ужасно, — думала я с горечью. — Самый противный в мире пес потерял из-за меня голову».

В этот момент вошла миссис Мак с чаем и печеньем на подносе. Она увидела Тома, все еще сидевшего в инвалидном кресле.

Он выглядел виновато и, покраснев, стал оправдываться, но, похоже, она не возражала, что он забрался в кресло. Кажется, даже не слишком удивилась.