Полупризнание - Хидео Ёкояма

До центрального управления на машине примерно пятнадцать минут. Сики, приглушив звук радиосвязи, разговаривал с Каматой по телефону, которым было оборудовано заднее сиденье.

Тот сообщил, что Такано Мицугу был доставлен в больницу Кумано и сейчас ему делают промывание желудка. В сознание не приходил. Гематурия[5], в моче обнаружен паракват. Состояние неблагоприятное. Сики дал указания объяснить ситуацию главному врачу и поставить дежурить в палате двух охранников. Лучше перестраховаться. Не дай бог, Такано придет в себя и откусит себе язык. Тогда все пропало.

Предотвратить самоубийство…

«Почему же Кадзи не выбрал смерть?» — выходя из машины, снова подумал Сики. Разумеется, причина умереть здесь совершенно другая, нежели в делах, подобных делу Такано. Совершив недостойный полицейского поступок, инспектор в значительной мере лишился доверия полиции. И должен взять на себя ответственность. Попросить прощения и умереть. Если б Сики услышал о том, что Кадзи оставил прощальное письмо с извинением и покончил с собой, это не потрясло бы его так сильно, как сообщение о явке с повинной. Полицейские не должны так поступать. Тем более что Кадзи как инструктор подавал пример молодым…

Сики вошел в центральное управление и посмотрел на часы. Ровно восемь. Поднявшись на третий этаж, он открыл дверь в уголовный отдел. Все без исключения поднялись со своих мест с застывшими лицами.

Во всех управлениях к старшему следователю по особо важным делам относятся с особым почтением. Руководящими должностями первого отдела расследований главного управления, помимо начальника и заместителя, считались должности старшего следователя, криминалиста и следователя по межрегиональным делам[6]; но когда случалось происшествие, вне зависимости от стажа в должности, старший следователь пользовался огромным авторитетом. Получить право занять этот пост мог только человек из состава отдела особо опасных преступлений, расследующего исключительно кровавые и громкие дела, такие как убийство, ограбление, поджог или изнасилование, который в течение многих лет практически постоянно находился на местах преступлений. Но Сики, в отличие от своих предшественников, помимо богатого «полевого» опыта, обладал к тому же незаурядными способностями дознавателя.

— Нет времени, — произнес Сики, отодвинув предложенную ему чашку чая, и, следуя за начальником уголовного отдела Коминэ, поспешил в старую часть здания. По этому узкому коридору, ведущему в комнату для допроса, он ходил когда-то постоянно.

— Ямадзаки пришел?

— Да, он в восьмом.

Помощника полицейского инспектора Ямадзаки Сики назначил своим помощником. Помимо выполнения непосредственных обязанностей записывать показания подозреваемого, необходимо также обладать проницательностью для того, чтобы угадывать изменения, которые могут возникнуть по ходу допроса. Также нужно деликатно передавать информацию, поэтому не любой человек здесь подойдет. С Ямадзаки они когда-то проработали бок о бок пять лет и понимали друг друга с полуслова. Это очень в духе Ямадзаки — ждать именно в восьмом кабинете. Как ни странно, даже привыкшие к допросам матерые подозреваемые часто раскалывались именно там.

Однако сегодня Сики категорически отказывался быть суеверным.

— Будем проводить в третьем. Передай Ямадзаки, — приказал он Коминэ и толкнул дверь в кабинет под номером три.

Его обдало горячим воздухом давно не проветриваемого помещения. Ничего не изменилось. Тесная комнатка размером примерно в 2 цубо[7]. Низкое зарешеченное окно. Стальной стул. И еще один напротив. У левой стены письменный стол и стул для секретаря. Больше ничего. В этой бесцветной закрытой комнате ты и заключенный — друг против друга. Раньше здесь было основное «поле боя» Сики. Психологического боя…

Обернувшись на звук открывшейся двери, он увидел беспечное лицо Ямадзаки.

— Привет!

— Давно не виделись.

— Постарел ты…

— И вы. — Даже не улыбнувшись, Ямадзаки протянул Сики пачку документов. — Это ордер на арест и признательные показания.

В этот момент раздался стук в дверь, и заглянувший человек произнес:

— Сики, извини, что помешал…

Это был инспектор Сасаока из административного отдела. Они в одно время учились в школе полиции, но его высокомерная манера общения ужасно раздражала Сики. Да и тот, похоже, его недолюбливал. Маловероятно, что у Сасаоки было какое-то личное дело; значит, появился он здесь по поручению административного департамента… Интересно, зачем он пришел?

Из-за спины Сасаоки выглядывал молодой человек в костюме. Ровный пробор, лоснящиеся щеки, лицо как у куклы чревовещателя.

— Это мой подчиненный Курита. Помощник начальника отдела, отвечает за кадры.

— Из департамента прислали?

— Ну он хоть и молодой, но очень способный. Не стесняйся — он в твоем распоряжении.

— В моем распоряжении? В каком смысле?

— Разве ты не слышал? Он будет ассистировать на допросе.

Что за чушь?..

Сики вспомнил похожее на дайфуку[8] лицо Иё.

— Ты хочешь сказать, что я должен проводить допрос под вашим наблюдением?

— Не придирайся. Он просто координатор.

— У меня есть помощник. Ты мне мешаешь. Забирай этого молокососа и исчезни!

Сасаока покраснел до ушей.

— Это приказ главы департамента.

— Какого департамента? Уголовного или административного?

— Можешь считать, что обоих. Глава уголовного департамента не возражал.

Высказавший все Сасаока стоял с торжествующим видом.

Сики был вне себя от ярости. В то же время он чувствовал ужасную беспомощность. Не смог возразить? Получается, что уголовный департамент не имеет никакого авторитета? И если административный департамент, в руках которого и кадры, и деньги, примет решение ввести принудительные меры, он может бесцеремонно вторгаться даже в допросную комнату, святая святых уголовного отдела?

Да пошли вы к черту!

Сики плюхнулся на стул, предназначенный для следователя.

— Через десять минут я начинаю допрос. Освободите помещение.