"Заказ" на конкурента - Фридрих Незнанский

— А вы действительно их покрываете?..

— Юрий Петрович, — тяжко вздохнул Попков, — если я сам не беру, это ведь не значит, что я настолько наивен, что полагаю, будто и остальные не берут. Даже при Витте, который, как известно, имел репутацию человека, который не возьмет ни при каких обстоятельствах, и то в российском Минфине мздоимствовали бессовестно. А за прошедшие с тех пор почти сто лет ни один министр подобной репутации не удостоился. О менее заметных, чем министр, фигурах я вообще молчу, им, как говорится, сам бог велел брать. Но я о подобных фактах могу только догадываться и доносы стряпать, извините, не приучен.

— Понятно, давайте уточним: раньше бывали случаи, когда бы вам приходилось так подписывать документы?

— Было несколько раз. Но я работал-то в министерстве меньше полугода. Правда, Юсуфов полагает, что это только усугубляет мою вину: мол, не успел забраться в высокое кресло — и сразу взятки…

— Оставим пока Юсуфова, с Вюншем по поводу тех документов вы так и не поговорили?

— Лично? Нет. Тогда в июле у меня, собственно, не было оснований. Если бы что-то было не так, Вюнш сам бы поднял этот вопрос, но вплоть до ареста о «Русьнефти» никто в моем присутствии не вспоминал. А следователь Вюнша естественно допрашивал. Вюнш обо всей этой истории как раз от него и узнал.

— И вы этому верите?

— Верю.

— То есть у вас даже мысли не возникало, что этот пресловутый Вюнш и есть истинный виновник в этом деле?

— Не возникало, — отрезал Попков. — Я знаю Вюнша двадцать пять лет, и, могу вас заверить, знаю достаточно хорошо. Мы дружили еще в институте, именно он добился моего перевода в министерство. Он, конечно, не ангел, но на подлость не способен.

— Не ангел, это что означает? Он таки берет взятки?

— Не знаю. Скорее нет, чем да.

— Но давайте все-таки чисто гипотетически предположим, — предложил Гордеев, — что взятка предназначалась ему и что он сам собирался подписать то самое распоряжение. Но случилась накладка, подписали вы. А потом начинается следствие. Он что. пошел бы к следователю и покаялся, да?

Попков на минуту задумался.

— Нет, к следователю он бы, я думаю, не пошел. Но мне бы нашел способ объяснить суть недоразумения. Я бы, наверное, понял. И мы вместе поискали бы выход.

— Но он решительно отмежевался, так?

— Да. И я его понимаю. Он уже один раз взялся мне помочь, предложил действительно интересную работу. И что получил взамен? Я элементарно не оправдал возложенного доверия.

Чем дольше Гордеев говорил с Попковым, тем больше убеждался, что его жена права. Никак не походил его подзащитный на жулика. Даже эта штампованная фраза о возложенном доверии не показалась Гордееву фальшивой. Или Попков — гениальный актер, что все-таки вряд ли. Или он действительно растяпа и фантастический неудачник. Может, он и разбирается в экономической науке, может, даже блестяще разбирается, но о том, что в реальном мире происходит, имеет явно очень приблизительное представление.

— Хорошо, Виталий Евгеньевич, в общих чертах я суть дела уяснил. Теперь меня интересуют имена и координаты ваших коллег и подчиненных из Минфина, с которыми я мог бы поговорить. Желательно тех людей, что имели или могли иметь отношение к подготовке документов по «Русьнефти».

Голову действительно пришлось лечить, дядюшка оказался прав. И дело было даже не в двух полулитрах коньяка на двоих, а скорее в том, что поспать удалось всего час с небольшим. Вячеслав Иванович до пяти утра потчевал любимого племянника своими детскими воспоминаниями, уговорил остаться спать у него, а потом растолкал в семь и обрадовал: родители Марии будут в офисе «Глории» в девять. Денис едва успел съездить домой, принять душ и переодеться. После трех чашек кофе и двух таблеток аспирина в голове поселилась звенящая пустота, а в членах — некоторая ватность, но слушать — не мешки ворочать, особой силы не требуется, а некоторую рассеянность внимания вполне способен скомпенсировать обыкновенный диктофон.

Клиенты опоздали почти на целый час, и Денис уже начал думать, что девушка нашлась сама собой, как он и предсказывал, но оказалось что, увы, не нашлась.

— Мы все утро пытались дозвониться до моего брата, — начала с порога извиняться Эльвира Александровна. — Он исполнительный директор компании «Русьнефть», работает здесь в Москве и мог что-то знать о Маше, но мы так и не дозвонились. Он в командировке на Украине, и его мобильный упорно не отвечает уже третий день.

Денис взглянул в глаза, «в которых можно утонуть», и понял, что мать Коротаевой во всяком случае действительно на грани нервного срыва. Об отце ничего определенного сказать было нельзя, держался он надменно и всем своим видом давал понять, что, если бы не жена, ко всяким там частным детективам он бы ни за что не обратился. Но первая же реплика выдала его с головой:

— Вы должны ее найти.

Дело, конечно, было не в словах. Слова обыкновенные. Дело в том, как он их произнес. Сразу стало ясно, что надутость — не больше чем маска, что он ужасно боится за свою девочку, за свою принцессу, единственное чадо и, видимо, смысл всей его жизни. Но, как будто устыдившись этой внезапной своей открытости, обнаженности перед чужим, в сущности, человеком, добавил уже обычным развязным тоном, ставшим давно визитной карточкой нуворишей средней руки:

— Деньги не проблема. — И, достав из кармана плотно набитый «лопатник», демонстративно хлопнул им по столу.

— Мне нужна информация, — сказал Денис, включая диктофон. — И чем больше я ее получу, тем скорее мы найдем вашу дочь.

— Вот я вам тут записала адрес ее квартиры, — Эльвира Александровна подала Денису листок бумаги. — Номера ее домашнего, рабочего и мобильного телефонов. Там же имена и адреса двух ее подруг еще по институту, девочки тоже из Петербурга, а теперь работают в Москве, но с ними мы уже поговорили и они, к сожалению, не смогли нам помочь. А о ее работе в Минфине, о коллегах мы сами мало что знаем. Другое дело мой сводный брат, его адрес и телефоны тоже тут записаны, он очень помогал Маше устраиваться в Москве и, может быть, мог бы помочь…

— Молодой человек у нее был? — справился Денис.

— Да. Но нам ничего о нем не известно. Маша, даже пока жила с нами, никогда не приглашала мальчиков в дом, она шутила: познакомлю вас только с будущим мужем. Но как-то месяца два назад мы разговаривали по телефону, и она упомянула, что, кажется, встретила своего принца на белом коне, что он очень умный и замечательный. Но, к сожалению, больше она ничего рассказывать не захотела сказала, что боится сглазить.

— Могу я посмотреть ее квартиру?

— Конечно… — Коротаева страшно смутилась, — мы совершенно об этом не подумали и не захватили с собой ключ…

— Завтра я покажу вам ее квартиру, — перебил Коротаев. — Вместе подъедем и все посмотрим. Но мы там уже были — и ничего. Чемоданы, во всяком случае, на месте.