Принцесса из села - Светлана Штауб

— Но ведь я… — только начинала оправдываться я, как тут же оказывалась перебита очередным недовольным возгласом.

— Мне плевать! Если вы не справляетесь со своими обязанностями, можете покинуть нашу компанию! Двери открыты всегда!

На этом звонок завершался, о чём оповещали гудки.

Недолго думая, я набрала на ресепшен, попытавшись уговорить Иру исполнить мои же обязанности. Так Ира стала единственным человеком в офисе, на которого я могла положиться.

— Но с тебя причитается, дорогуша, — всегда говорила она. Однако, когда я напомнила ей, что за мной должок, девушка только по-доброму отмахнулась со словами «забудь».

Спустя неделю Герман Дмитриевич вызвал меня к себе. Так как работать приходилось даже по ночам — несколько раз я и вовсе задержалась в офисе с ночевой, — в тот день я выглядела не лучшим образом. Лениво поднявшись с кресла, я с ужасом осмотрела рабочий стол, заваленный папками, стопками бумаг и стаканчиками из-под выпитого кофе. Залезла в сумочку, достала зеркальце и взглянула. «Эти синяки мне уж точно никак сейчас не скрыть». Закрыв зеркало и вернув его на место, я устало выдохнула и направилась к кабинету начальника, даже не надеясь на что-то хорошее. Каково же было моё удивление, когда, стоя перед начальником, он предложил мне присесть.

— Спасибо, постою, — твёрдо ответила я. На столько твёрдо, на сколько могла это сделать…

— Вероника Михайловна, — меня передёрнуло. Не припомню ни одного раза, когда босс называл кого-то имени и отчеству. Обычно, одни фамилии. — Вы приняты, — сухо оповестил Герман Дмитриевич, после чего вернулся к своему ноутбуку.

— Это всё? — спросила я.

— Всё, — не глядя на меня ответил начальник.

Я развернулась, вышла из кабинета, закрыла за собой, дошла до своего кресла и плюхнулась в него, закрыв глаза. Не знаю, на что я подписалась, но, кажется, это не доведёт меня ни до чего хорошего…

Домой я вернулась на такси, чтобы не позориться с пятном на метро. Как только приехала, сразу закинула все в стирку, переоделась откинулась на диване и перевела дух — незапланированный выходной явно на пользу.

Через десять минут бездейственного отдыха, решила позвонить родителям. Матушка взяла не сразу. Как-никак в деревне не до телефонов, всегда на хозяйстве, поэтому звонок приняли только на третий раз. Мама, как только поняла, кто звонит, обрадовалась. Стала расспрашивать про работу, учёбу, на что я отвечала коротко — всё хорошо. К сожалению, про себя мама сказать подобного не смогла. Две коровы, взятые в кредит, оказались непосильной ношей для стареньких родителей, поэтому дела у них шли не очень. Я всегда мечтала, что, как только вырасту и отучусь, смогу помочь им деньгами, но они всегда твердили, что деньги не главное. Хотелось бы мне в это верить, жаль только, что их слова не всегда соответствовали реальности.

— Что там у тебя с твоим начальником? — внезапно поинтересовалась матушка.

— А что у меня с ним?

— Ты раньше жаловалась на него, сейчас вдруг перестала. Уволилась может? Не хочешь говорить? Я переживаю, дорогая. Даже не думай исчезнуть, как Вика.

— Мама, ну что ты такое говоришь, — поспешила утешить я, — никуда я не собираюсь исчезать. Да, жаловалась, а теперь привыкла.

— Привыкла? Да к такому тирану разве ж привыкнешь?

— Ты же совсем его не знаешь, мама, — улыбнулась я.

— А ну-ка! Чего это мы так вдруг заговорили?! С каких пор я его не знаю? Ты же год назад мне все уши прожужжала, дескать какой он плохой. А теперь я вдруг не знаю его?

— Мама, ты же сама всегда говорила: не суди, да не судим будешь. Просто я узнала его получше и немного смягчила мнение. Или, как уже и сказала, может просто привыкла, — пожала плечами я.

— Привыкла?! — возмутилась матушка. Да так сильно, что на другом конце провода послышался недовольный возглас папы.

— Это папа? — поспешила перебить я.

— Папа-папа, — недовольно подтвердила мама.

— Позови его к телефону.

Несколько секунд спустя трубку взял отец.

— Солнце, привет! Как ты там?

— Всё хорошо, папочка. Как вы?

Проигнорировав мой вопрос, папа сказал:

— Что-то по реакции мамы не скажешь, что у тебя всё хорошо.

— Она просто преувеличивает.

Где-то вдали послышался недовольный возглас мамы:

— Да потому что влюбилась она! И в кого! В ти-ра-на!

— Ладно, — смутился отец, — кажется, я тут лишний. Вы о тут о своём, о девичьем. Пойду я. Целую, солнце, звони почаще.

— И я тебя…

Дальше разговор продолжался с мамой. Она твердо настаивала на том, что я влюбилась, иначе как ещё можно оправдать такое отношение к извергу, которого я до это ненавидела всей душой. Все мои доводы о том, что я просто свыклась, не приводили к успеху. Мама всё равно настаивала на своём.

— Ты же сама говорила, что он людей просто так увольняет. А тебя на работу вообще кое-как взяли. Сколько до тебя девушек ушло?

Закончили на моей фразе — «ладно, может ты и права», хотя на самом деле я так не считала. После попрощались и со спокойной душой я снова откинулась на спинку дивана, даже не подозревая, что через несколько минут уже не смогу думать ни о чём, кроме слов мамы.

Позже я попыталась отвлечься, занявшись учёбой. Попыталась сделать доклад, но мозг настойчиво твердил, что единственный, о ком я могу сделать толковый доклад — Фористов Герман Дмитриевич. Какая ирония, впервые за всё время работы в компании, я не могла думать ни о ком, кроме него — о человеке, которого совсем недавно ненавидела больше всего на свете, а теперь, кажется, неожиданно изменила своё мнение. Из-за чего? Из-за одного только пятна на блузке? Или из-за догадок Иры и моей матери, которые почему-то решили, что я влюбилась? Я не стала долго разбираться в мыслях, в которых уже успела запутаться, а потому, отложив доклад, позабыв про готовку, отправилась спать, чтобы сбросить напряжение и избавиться от ненужных мыслей. Но даже это не помогло — полночи я ворочалась в кровати, и нормально уснуть смогла только под утро.

Проснулась не от звуков будильника, а от телефонного звонка. Проснулась и поняла, что будильник поставить забыла. Подняла телефон, взглянула на время, ахнула — десять утра. Посмотрела на экран вызова и ахнула снова. Герман Дмитриевич собственной персоной. Сначала ужаснулась, а потом удивилась — с каких пор он звонит сам. Но, мягко ударив себя ладонью по лбу, поняла, что секретарши-то сейчас нет на месте.

— Да, Герман Дмитриевич, — тоненьким, напуганным голоском приняла вызов я.

— Полякова! Где тебя черти носят! — ударило гневно из динамика.

— Вы же сами мне выходной дали, — сморозила первое, что пришло в голову.