Заложник - Кристина Ульсон

Теперь в центре ее внимания оказался Захария Келифи. Этот человек был оправдан Верховным судом, в то время как его приятели признаны виновными.

— Когда заседание в Министерстве юстиции?

— Через полчаса. Я думал, мы могли бы прогуляться до Розенбада.

Эта идея Эден понравилась. Дорогой она могла бы покурить и поразмыслить над тем, как ей убедить министра юстиции выслать алжирца Захарию Келифи из страны.

Учитывая информацию, которой они располагали, и то, что миграционный суд разделял точку зрения Эден, эта задача не представлялась особо сложной. А отъезд Келифи, помимо всего прочего, означал конец операции «Рай».

Заседание проходило в одном из самых мрачных кабинетов министерства. Помимо Мухаммеда Хаддада, присутствовали госсекретарь, эксперт по политическим вопросам и несколько имеющих отношение к делу сотрудников министерства. Фредрика Бергман принадлежала к числу последних. Представители СЭПО явились в Розенбад ради одного иностранного гражданина, представлявшего, как они полагали, потенциальную угрозу безопасности страны. Его хотели лишить вида на жительство. Решение исходило от миграционного управления, уже прошло через миграционный суд и ожидало рассмотрения в правительстве.

Фредрика обратила внимание, как расположились за столом участники заседания: на одной стороне СЭПО, на другой — люди из министерства. Те, кто был из СЭПО, так или иначе представлялись начальниками: руководитель подразделения, директор отдела, главный аналитик блока. Женщина, назвавшая себя руководителем подразделения, имела рост под сто восемьдесят сантиметров и волосы столь насыщенного медового цвета, что Фредрика усомнилась в его натуральности. Он нее пахло сигаретами, и это показалось Фредрике самым удивительным. Для курильщицы у Эден Лунделль был слишком свежий цвет лица.

— Что ж, начнем, — объявил министр. — В нашем распоряжении полчаса.

Главный аналитик достал из футляра ноутбук и привычным движением нажал кнопку. Эден протянула руку и воткнула штекер в розетку на столе.

— Вы можете включить проектор? — обратилась она к Фредрике.

Голос у Эден оказался хриплый. Она говорила с акцентом, происхождение которого Фредрика так и не смогла определить. Фредрика обратила внимание на длинные тонкие пальцы Эден с ненакрашенными ногтями. «Если бы она сделала маникюр, могла бы, пожалуй, заполучить себе домой любого парня из бара», — подумала Фредрика. На левой руке Эден носила кольцо. Она либо состояла в браке, либо была помолвлена. Это удивило Фредрику не меньше, чем исходящий от нее запах сигарет.

— Разумеется, — ответила Фредрика на просьбу Эден. И нажатием двух кнопок включила расположенный на потолке проектор.

Главный аналитик начал выступление. На экране появилась первая картинка: логотип СЭПО на голубом фоне с разбросанными по всему изображению белыми пятнами. Потом возник заголовок: «Дело Захарии Келифи». На следующем слайде стояла тема первого доклада: «История вопроса». Далее слово взяла Эден.

— Как все мы знаем, — начала она, — Захария Келифи проходил по тому делу, что слушалось в Верховном суде на прошлой неделе. Прокурор добивался признания его виновным в подготовке террористического акта, но Захария Келифи был оправдан и отпущен на свободу.

Директор отдела и, по-видимому, начальник Эден, который сидел рядом с ней, кашлянул в кулак. Эден продолжила:

— Тем не менее тогда нам удалось обезвредить двух его сограждан из Северной Африки, планировавших страшное преступление. Нам посчастливилось доказать, что последние несколько месяцев накануне задержания эти люди готовили взрыв в шведском риксдаге. Заодно мы обнаружили одну практически готовую бомбу и все необходимое для изготовления еще по крайней мере двух. Как мы полагаем, действия террористов связаны с обещанными, но так и несостоявшимися дебатами по вопросам иммиграции и интеграции иностранцев в шведское общество.

— Дебаты состоятся не далее как завтра, — вставил министр, — в первой половине дня.

Фредрика посмотрела на него с недоверием. Никто не ждал этого события так, как ксенофобы из парламента. Не эти ли дебаты и должны были стать сценой трагедии? В таком случае боевикам оставалось затаиться и ждать наиболее эффектного момента для нанесения удара, ведь о предстоящем обсуждении говорилось уже несколько недель.

— У нас никого нет, кроме этих двоих, уже осужденных, — продолжала Эден. — Факты говорят только против них. Нет никаких оснований для пересмотра дела. Поэтому, несмотря на завтрашнее событие, мы не собираемся принимать дополнительных мер по усилению охраны риксдага. Кроме тех, что уже запланированы, разумеется. Мы говорили с коллегами из органов охраны правопорядка, они обеспечат безопасность дискуссии.

«Конечно, — подумала Фредрика, — принципами демократии можно поступиться не иначе как следуя этим самым принципам и только под надзором полиции».

— Успехи в Верховном суде и судах первой инстанции много для нас значат, — прервал доклад Эден ее начальник. — Самое главное для служб безопасности — вовремя обезвредить террористов. Мы действуем слишком рано и постоянно опаздываем, делаем слишком много и в то же время недостаточно. Все чаще приходится об этом слышать.

Фредрика понимала, что он имеет в виду. В тех случаях, когда суды оправдывали обвиняемых по делам СЭПО, работа властей подвергалась ожесточенной критике. Тем более если не находилось достаточных оснований даже для предъявления подозреваемому обвинения. Спецслужбам приходилось постоянно балансировать между законом и требованиями общества. Фредрика часто спрашивала себя, хватило бы у нее терпения и сил выполнять такую неблагодарную работу?

После Дроттнинггатан ветер переменился. Те же самые журналисты, что упрекали власти в недемократичности, стали требовать самых жестких мер в отношении террористов. Человек, который взорвал себя на Дроттнинггатан, выступал с недвусмысленными угрозами в «Фейсбуке». Почему же спецслужбы не отреагировали вовремя?

«Но кому надо, чтобы СЭПО контролировала чей-то „Фейсбук“? — спрашивала себя Фредрика. — По-видимому, многим».

Эден продолжала доклад. Фредрика мысленно поинтересовалась, в чем состоят обязанности главного аналитика? Носить за ней ноутбук?

— На сегодняшний день мы действительно имеем лишь двоих уже осужденных преступников, — говорила Эден. — Однако, как выяснилось, у них было множество помощников. Захария Келифи — один из них. — Она показала на фотографию на экране. — Причем собранных на него улик оказалось достаточно и для ареста, и судебного преследования.

Министр юстиции склонил голову набок:

— В Швеции не так-то просто осудить человека, тем более по такому делу. И в этом, как мне кажется, нужно видеть положительный момент…

— Разумеется, — кивнула Эден. — Итак, Захария Келифи. Именно ради него мы здесь.

В зале повисла тишина.

Захария Келифи приехал в Швецию из Алжира в 2008 году. На родине его якобы преследовала семья, с представительницей которой у него одно время был роман. Женщина забеременела, не успев выйти замуж, за что ее убили разъяренные родственники. Захария попросил убежища в Швеции.