Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс

Иногда ей казалось, что дружба Люси душит ее, хотя, окажись она перед выбором, ей пришлось бы признать, что комфорт от этой отчаянной преданности подруги намного перевешивает клаустрофобию: дело было, пожалуй, еще и в том, что мать Флоренс рано научила ее признавать только самые сильные эмоции. Все сдержанное представлялось ей холодным и фальшивым.

Люси ушла, вяло махнув рукой. Флоренс заказала еще бокал вина и медленно выпила его, оглядывая зал. На вечеринке осталось около двух десятков человек, но никого из них она не знала настолько хорошо, чтобы подойти. Саймон стоял в углу – он был поглощен беседой с главой отдела рекламы и, похоже, не собирался ее заканчивать.

Флоренс чувствовала себя полной дурой. Чего она, спрашивается, ждала?

Поставив бокал на стойку – получилось как-то слишком резко, – она отправилась искать свое пальто в общей куче у двери. Выдернула его и вышла.

Снаружи ветер хлестал ее по голым ногам. Флоренс свернула к жилым кварталам и быстро зашагала к метро. Она почти дошла до станции, как услышала, что кто-то окликнул ее по имени. Она обернулась. Саймон догонял ее, его темно-синее пальто было аккуратно перекинуто через руку.

– Не хочешь еще выпить? – спросил он небрежно, словно не бежал только что за ней по улице.

Они зашли в бар «Том и Джерри» на Элизабет-стрит, и Саймон настоял, чтобы они взяли «Гиннесс».

– Я его литрами пил, пока учился в Оксфорде, – сказал он. – Так что теперь чувствую себя от него молодым.

Он говорил с интонацией, если не с акцентом англичанина. Теперь она поняла почему.

Они нашли свободное место в глубине зала и сели друг напротив друга за липкий стол. Флоренс сделала глоток и поморщилась.

Саймон рассмеялся:

– К нему нужно привыкнуть.

– Человек не обязан пытаться что-то полюбить, – уверенно сказала Флоренс. – Это как заставить себя дочитать книгу, которая не нравится. Просто закрой ее! Найди другую!

– Не хочу тебя расстраивать, но ты, возможно, занимаешься не тем делом. Знаешь, сколько книг, которые мне совсем не нравятся, я вынужден читать каждую неделю? Отделять хорошее от плохого – это тоже работа.

– О, я не собираюсь становиться редактором. – Флоренс замахала рукой.

– Просто для ясности, – Саймон смущенно улыбнулся, – ты ведь понимаешь, что я босс твоего босса, верно? Может, тебе захочется изобразить хоть каплю энтузиазма по поводу работы, за которую тебе платят.

Флоренс улыбнулась в ответ:

– Что-то мне подсказывает, что вы никому не расскажете об этой нашей встрече, особенно Агате.

– Господи, я и забыл, что ты работаешь у Агаты Хейл. Да уж, эта встреча вряд ли ее обрадует. Ее моральный компас явно требует смазки.

Флоренс невольно хихикнула, чувствуя приятное головокружение от небрежной шутки в адрес женщины, превосходящей ее по всем параметрам, как в личном, так и в профессиональном плане.

– Хорошо, договорились, – сказал Саймон, слегка коснувшись стола ладонью. – Сегодняшний вечер останется между нами. Раз уж ты настаиваешь.

– За анонимность! – Флоренс подняла бокал.

В ответ Саймон опустил руку под стол и положил ей на бедро. Флоренс никак не отреагировала. Тогда он очень медленно заскользил ладонью вверх. Они молча смотрели друг другу в глаза, и Саймон поглаживал ее большим пальцем. Никто ничего не замечал: большая часть посетителей сгрудилась у настенного телевизора и смотрела футбол.

– Пойдем куда-нибудь, – хрипло сказал Саймон.

Флоренс не стала возражать. Они оставили еще полные бокалы на столе, и он за руку вывел ее из бара. На улице Флоренс вскрикнула от порыва ледяного ветра. Саймон снял шарф и дважды обмотал ей вокруг шеи, завязав узлом.

– Так лучше? – спросил он.

Она кивнула.

Они шли очень быстро, почти бежали, пригнув головы от ветра. Миновав несколько кварталов, оказались у отеля «Бауэри»; швейцар посыпа́л тротуар солью из большой пластиковой канистры. К зданию прислонился бездомный, позвякивая монетами в кружке. Звук напоминал детский кашель. Флоренс попыталась разобрать, что он бормочет. «Говорят, мужчины не плачут, мужчины плачут, мужчины плачут…»

Внутри дежурный администратор не спеша принял кредитку Саймона, будто было два часа дня. «Так вот как это делается», – подумала Флоренс. Она всегда считала, что для того, чтобы снять номер в отеле на несколько часов, требуются темные очки и вымышленные имена, а кровать обязательно будет скрипеть. Но оказалось, что четыреста долларов за ночь служат отличной защитой от подобных неудобств.

Они поднялись на лифте вместе с мужчиной средних лет, который слегка пошатывался. Саймон заговорщически улыбнулся Флоренс и потянулся к ней. Она улыбнулась в ответ, но отпрянула.

В номере царил полумрак, его освещала только пара медных бра над кроватью. Флоренс пересекла комнату и подошла к большим окнам, почти полностью занимавшим две стены.

– Французские окна, – сказала она, проведя кончиками пальцев по холодной поверхности. На запотевшем стекле остались похожие на капли следы.

– Иди сюда, – сказал Саймон, и она шагнула к нему.

На следующее утро Флоренс проснулась в предвкушении, словно ночь еще впереди. Она была одна. Саймон ушел в четыре часа утра, и она наблюдала с кровати, как он собирает свои вещи. Темно-серый костюм, который он повесил в шкаф. Бумажник, телефон и ключи, сложенные аккуратной стопкой на прикроватной тумбочке.

Застегивая рубашку, Саймон вдруг резко поднес руку к шее:

– Черт, я потерял косточку для воротника.

Она спросила, что это такое, и он посмотрел на нее почти с отцовским умилением.

– Ты прелесть, – сказал он, ничего не объясняя.

Флоренс ожидала некоторой неловкости, но ее не было. Саймон приветливо болтал, пока одевался, потом быстро поцеловал ее в лоб и пошел домой к жене. Она никогда не думала, что способна переспать с женатым мужчиной, и сейчас готова была испытать чувство вины. Но, как ни странно, оно тоже отсутствовало.

Она растянулась на широкой кровати. Была суббота, номер следовало освободить к полудню, и спешить ей было абсолютно некуда. Комнату заливал яркий солнечный свет – свет, который явно принадлежал другому времени года или другому городу. Риму, например.

Флоренс встала и пошла в ванную. Вокруг глаз были видны остатки макияжа, кудри торчали, словно наэлектризованные. Приняв душ, она вытерла миниатюрные бутылочки с шампунем и кондиционером, решив взять их с собой.

Саймон велел ей заказать завтрак, но, когда она позвонила вниз, ей сообщили, что счет за номер уже оплачен и ей придется расплатиться кредитной картой. «Забудьте», – сказала она и бросила трубку. Оделась и села на кровать. Ей больше нечего было делать, у нее даже книги с собой не оказалось. Она подошла к двери и взялась за ручку. Затем быстро шагнула обратно в ванную и сунула в карман швейный набор.