Такси заказывали? - Маргарита Ардо

— Нет.

— Почему нет?

— Вы не толстая. Сопрано неоткуда выдавливать.

— А контр-альт?

Красавец воззрился на меня поражённо и даже массивные часы на запястье поправил:

— Вы поёте басом?

У него очень красивые часы! А руки ещё лучше. Вот разве можно быть таким идеальным на вид и таким букой? Поэтому тянуло потроллить.

— Всё возможно. Может, у меня, несмотря на комплекцию, самый низкий женский певческий голос с большим диапазоном грудного регистра: от фа малой октавы до соль второй октавы. И я исполняю роли мальчиков в опере. Ну, как вариант… А, может, конечно, пою в джаз-бэнде. Или на хорах в церкви. Или в душе, когда моюсь, на радость соседям. В общем, вы же ничего обо мне не знаете…

— Не знаю. А должен?

— Не должен. Но было бы неплохо понимать, что вы оказались запертыми в одной машине не с маньяком.

— Скорее это должно тревожить вас.

— Неа, не тревожит.

— Почему?

— Вы добрый: маму любите, чужих детей и неизвестно кому покупали много шуб, которые пока несмотря ни на что не отдали бомжам…

— Э-э… — моргнул красавец. — Интересно, как вы сделали все эти выводы?

— У меня большие уши.

— Скорее глаза… — В его взгляде что-то изменилось. — Любопытно, что ещё я не знаю о себе?

— Что вам ужасно повезло сегодня?

— В чём же? — усмехнулся он. — В том, что я с утра ругаюсь с бывшей женой? Что она шантажирует и выносит мне мозги, словно три дня назад мы не развелись? Что я залил соседку? Что пробил колесо? Что я ещё не завтракал? Что не привёз на восьмое марта матери стилиста, как обещал? И вообще встрял в пробку?

— Но ведь могло случиться худшее и не случилось? — сказала я, зарываясь почти по голову в пакет у ног.

— Что, например? Инопланетный корабль не упал мне на темечко? — фыркнул красавец.

— Нет, вам повезло в том, что вы сегодня проснулись. И не умерли.

— А должен был? — озадачился он.

— Нам никто не гарантирует, что мы проснемся, — подмигнула я. — Знаете, почему я оптимист и всем довольна?

Не-Бонд мотнул головой, разглядывая меня ещё внимательней, словно Гарри Поттер царевну-лягушку в зоопарке под стеклом, которая у него на глазах принялась во что-то превращаться. Не факт, что в красавицу, несмотря на смоки айс, однако ж…

Я протянула ему упакованный в полиэтиленовую пленку сэндвич.

— У меня принцип такой: «Умри с утра».

— Как оптимистично!

— Если подумаешь, что сегодня утром ты мог умереть, то все проблемы становятся как-то не очень серьёзными.

— «Умри с утра»? Хм… Отравленный? — спросил красавец и сэндвич взял.

— Только если пестицидами в огурчике… Шампанского не предлагаю, вы за рулём. «Умри с утра» не предполагает лишиться водительских прав.

— А есть? Шампанское? — облизнулся красавец.

— Есть, — я приподняла бутылку, и на руку прицепились белые крылья.

— Здорово. Вы точно или маньяк, или ангел.

— Вы уж как-нибудь решите для себя.

— Проверю экспериментальным путём, — заявил мистер-фаталист и откусил сэндвич.

Если день, когда понимаешь, что твой дом, твоя собака, твой диван, телевизор, спортзал и гараж, твои дети, твоя горничная и даже твой холодильник тебе больше не принадлежат, выпадает на восьмое марта, то желание придушить бывшую кажется единственно верным. Чтоб не мучилась, когда ты доберёшься до пристройки с режущими инструментами и лопатой.

Ведь несмотря на новый штамп в паспорте, официально подтверждающий твою свободу, эта стерва считает своим первым и единственным долгом — выдолбить тебе мозг претензиями и рассказать, что уже всем знакомым рассказала, какой ты гад.

Но, чёрт побери, ты свободен! И мечтаешь отключить телефон, развалиться на диване, посмотреть футбол, а лучше бои без правил и накачаться пивом с друзьями! Ты теперь холостяк, и имеешь полное право даже с утра! Но тут снова оно — мерзопакостное восьмое марта… И друзья поголовно заняты ублажением своих половин. Единственный свободный кореш укатил на Бали с новой девушкой. А тебе надо поздравить маму и бабушку, делая вид, что всё в порядке.

За возникшее раздражение испытываешь чувство вины, потому что мама — это святое. Она не виновата, что семь лет назад ты женился, как кретин. Кстати, она сразу сказала, что Елизавета ей не нравится…

Но сегодня мне ничего не оставалось, как привести себя в порядок, сесть в машину и отправиться за цветами и обещанным родительнице сюрпризом. Впрочем, никакой это был не сюрприз, мама их не любит. Она вообще молодец: без намёков, прямо в лоб говорит, что ей нужно, где взять и когда привезти. Не то, что с Лиз мучиться — понравится ей очередной шедевр ювелира или просто на карту денег перевести.

Мои парни поздравляют меня и говорят, что завидуют холостяцкой жизни, но я пока не уверен, есть ли, чему радоваться. Мозг по-прежнему клюют, от всех этих красавиц с ожидающим взглядом уже воротит, а в холодильнике пусто.

На работе я ем, но сегодня для секретаря тоже оно, восьмое марта! Чтоб этой Розе Люксембург с Кларой Цеткин в аду было так же хорошо, как мне!

Снова с утра названивала Лиза — ведь знает, стервозина, что я не имею права выключить служебный телефон, потому что мне в любой момент может позвонить Национальный директор из Нью-Йорка. А она, видите ли, мне список требований по ВотсАпу прислала. И по Телеграмму, а я не прочитал.

Я припарковался и с отвращением смотрел на тёток, радостно порхающих с букетами или без, но с видом, что ты им должен. Забубенный и злой, я сначала и не обратил внимание, кто сел в машину. Какое-то светлое пятно с кошёлками. Зачем она мамин адрес назвала, тоже не понял, — вроде я не знаю?

Потом выяснилось: не ту подхватил. Здравствуйте, приплыли. И только тогда я обратил внимание на то, что сидело рядом, точнее на кого — глаза большие, рот призывный, ресницы порхают туда-сюда удивленно, белокурые кудряшки и любопытный нос. Я даже не задумался, что там под розовым, пушистым пальто и голубым шарфом, потому что обалдел.

— Улыбнитесь, — говорит мне она.

Сейчас!

А она будто вчера на свет родилась: глаза светлые, голубые-голубые, почти прозрачные. Дождь пошёл, а в них небо так и продолжило отражаться. Эффект отложенного кадра. И улыбка на пол-лица. Шея и щёки нежные — аж коснуться захотелось, чтобы убедиться, что на ощупь они тоже шёлковые…

Но я быстро взял себя в руки: стоп! Она ещё ребёнок, вся в иллюзиях, позитиве и солнечной цыплячести, а мне сорок. Я старый, уставший и злой. Мне нужен футбол, диван и тишина перед неделей командировок. А эта болтает без умолку…